Анатолий Дубровный - Рыжая некромантка

- Но она и в воде не тонет, огненная нечисть воды не любит! Вот, есть показания других свидетелей, а не этой селянки, – продолжил возражать жрец, не желая сдаваться под натиском аргументов мага, тот пожал плечами и с тем же спокойствие продолжил:

- Не любит, это не значит, что боится, а если любит, то возможно, у её кровь не только огневушки, но и русалки. Скорее всего, так и есть.

- Но это же нечисть! – не сдавался младший жрец. В этот момент в дверь постучали и, получив разрешение, в комнату вошла женщина, которая шла через площадь. В её широкую юбку вцепилась девочка лет пяти, может, шести. Хотя скорее пяти - уж очень она цеплялась за юбку своей матери так, как это обычно делают испуганные маленькие дети, те, что постарше, храбрятся, стараясь выглядеть взрослее.

- Как тебя зовут, девочка? – как можно более ласково спросил старший жрец, девочка, не поднимая глаз, тихо ответила:

- Листвяна.

- И кто же дал тебе такое красивое имя? – продолжил спрашивать жрец, девочка подняла на него свои большие зелёные глаза, и жрец вздрогнул – было что-то в этих глазах такое, совсем недетское. Так может смотреть человек, да и не только человек, любой разумный, много переживший на своём веку. Девочка своим недетским взглядом посмотрела на растерявшегося жреца и так же тихо, но при этом совсем без того страха, который должен испытывать ребёнок её возраста при виде чужих людей, ответила:

- Мама, кто ещё может дать такое красивое имя?

Гудым смутился, уж очень резкий переход сделал этот ребёнок от детского испуга до почти взрослой уверенности в своих силах. Девочка, казалось, поняла, что так смутило жреца, и теперь смотрела на него без страха и даже с вызовом. Это не укрылось от мага, он улыбнулся и взял инициативу разговора на себя:

- Листвяна – красивое имя, а если ласково, то Листвяночка, так?

- Ага, - ответила улыбнувшаяся девочка, а маг задал следующий вопрос:

- А почему не Огнёвочка? Ведь ты огонёк можешь сделать?

- Ага, могу, - ответила Листвяна и на её ладошке, протянутой к магу, заплясал огонёк. Маг многозначительно посмотрел на своих товарищей по комиссии, а девочка, подняв брови, словно удивляясь непонятливости взрослых, объяснила ещё раз: - Листвяна, потому что меня так мама назвала.

Огонёк продолжал свой танец на ладошке девочки, Иратон, чуть скосив глаза на младшего жреца, спросил у Листвяны:

- А почему у тебя такой маленький огонёк, а больше ты его сделать не можешь?

Тугой факел ударил в потолок, маг отшатнулся, спасаясь от огня. Жар от пламени, созданного девочкой, почувствовали оба жреца, почувствовал и сэр Маррит, хоть стоял дальше всех – у окна. Пламя, упёршись в потолок, грозило если не прожечь его насквозь, то поджечь наверняка.

- Хватит! Хватит! – замахали руками оба жреца, их поддержал маг:

- Достаточно, Листвяна, спасибо, спасибо за то, что показала мне такой замечательный и красивый огонь!

- Ага! – гордо произнесла девочка, было видно, что ей приятна похвала мага. Огонь исчез, но не сразу пропал, а словно втянулся в ладошку девочки. Младший жрец быстро спросил:

- А вот так холод сделать ты можешь? – видя, что девочка не поняла, он уточнил: - Чтоб было холодно и чтоб вокруг лёд и иней был.

Листвяна задумалась, смешно наморщив бровки, а потом вытянула руки вперёд, чуть их разведя. Между её ладошками несколько раз проскочил разряд молнии, а потом молния словно зависла, извиваясь и потрескивая. В комнате запахло грозой и стало жарко, словно только что протопили печь.

- Хватит! Хватит! – теперь замахал руками маг и сказал, повернувшись к младшему жрецу: - Ваши попытки доказать, что жрец этой деревни был околдован каким-то местным магом, просто смешны и наивны! Здесь не может быть мага такой силы, чтоб мог подавить, то святое могущество, что дарует светлый Ирха своим верным слугам! Это не под силу даже не мэтру – архимагу! А вы подозреваете сельскую знахарку и ребенка, у которого способности только начали проявляться! Мало того, вы можете лишиться своего дома, ведь вам тут жить. Девочка, как видите, ещё не умеет толком контролировать свои способности и сожжёт ваше жилище, хорошо если только его, а не вместе с храмом.

- Надо сказать, совсем не слабые способности, - произнёс старший жрец, глянув вверх, в том месте, куда бил факел, созданный девочкой, потолок обуглился на значительную глубину, что было хорошо видно. Слова старшего жреца словно подстегнули Карта, и он спросил у девочки:

- Ну, а там, у ворот, почему ты сделала большой огонь?

- Так короты же через защитный круг прорвались! А мама к воротам ближе всех стояла! Короты на маму напали бы! – резко ответила девочка, возмущённая таким глупым вопросом. Младший жрец быстро задал следующий коварный вопрос, при этом повысил голос, стараясь напугать или запутать девочку:

- А зачем ты жреца заморозила? Ты же к нему ближе всех стояла. Кроме тебя этого сделать никто не мог!

Листвяна без всякого страха, удивлённо посмотрела на жреца и сообщила:

- А он сам замёрз, сначала зарычал, а потом замёрз. Сильно зарычал! Как будто укусить хотел!

Старший жрец и маг переглянулись, а младший растерялся, видно, ожидал, что девочка растеряется от его вопроса, заданного грозным голосом, и начнёт сама признаваться во всех грехах. Карт понял, что от своего коллеги и мага помощи не дождётся и, набрав воздуха, собрался снова закричать на девочку, но тут подала голос женщина:

- Ты чего это на ребёнка напустился! Сам твой жрец замёрз! Потому что Тофосу продался, от светлого Ирхи отвернулся, вот на него кара и сошла! А ты, - продолжала наседать на жреца женщина, задвинув свою дочку себе за спину, - ты кого слушал? Хуриту? Так она наврёт тебе с три короба, а ты и рад записывать, ишь сколько написал!

Женщина ткнула пальцем в листы бумаги, что продолжал держать жрец, а сэр Мариит, невозмутимо наблюдавший за разворачивающимися событиями, сообщил:

- Здесь, несмотря на дикость этих мест, большинство жителей грамотны. И то, что вы записывали показания опрашиваемых, для них не было чем-то особенным. Могу предположить, что многие из них прочитали то, что вы записывали. И не только записываемое, а и то, что было записано раньше, ведь ваши листы были свободно разложены.

- Но я же должен был сверять показания, дабы поймать на неточностях и уличить… - растерянно начал оправдываться Карт.

- Уличили, скорее всего, вас, эта женщина прочитала то, что у вас написано на том листе, - усмехнулся старший жрец, показывая на исписанные листы, что держал в руках его младший коллега, - получилось, что поймали вас. Имя и первую строчку я тоже могу прочитать, даже отсюда. Если вы собираетесь сверять показания допрашиваемого с ранее полученными, прячьте свои записи, а не размахивайте ими.