Алена Медведева - Неправильная пара

Что-то упругое и теплое продолжало, потираясь, монотонно касаться левой стороны моей груди. Ликуя от осознания, что способен уже идентифицировать часть собственного тела, «вслушивался», как волной оживляющего тепла, распространяющегося от этого чуждого касания, возвращается чувствительность.

Первыми «ожили» руки. И тут же, еще на уровне рефлексов среагировали на чье-то присутствие рядом. Невидимые мне ладони вскинулись вверх, чтобы тут же стремительно обхватить… женскую грудь!

Последнее я осознал одновременно с собственническим и слегка игривым пожатием ладоней: они привычно приветствовали оказавшуюся поблизости особу женского пола. А вот чувство облегчения, затопившее душу, объяснялось просто: я точно не бесплотный дух, да и насчет медвежьего рая я таких иллюзий не строил.

— Ага! — не дав мне и минутку насладиться приятным мгновением (а ощущаемая часть тела моей спутницы была что надо: упругая, небольшая — что еще требуется мужчине, приходящему в себя?), завопила незнакомка. — Так я и знала! Очередной «засланный казачок»!

Упс!

По ощущениям я был контужен повторно. Звуковой волной. В голове словно одномоментно взорвались тысячи сильнейших фейерверков с соответствующим грохотом. Больше того, на миг показалось, что и сама голова взорвалась от вспышки ошеломляющей боли, расщепившись на атомы и растворившись в воздушном пространстве. И я, пожалуй, был бы не против такого варианта. Уже и перспектива рая показалась заманчивой…

«Я очень, очень не в форме», — даже мысленно слова словно прорывались сквозь сцепленные от боли зубы.

Но только сверхъестественная природа зверя позволила перебороть приступ, справиться с собой и вынудить боль отступить, как…

Хлоп!

Звучный хлопок сопроводило новое очень «яркое» и «красочное» ощущение — на сей раз болью обожгло щеку, вновь попутно «взболтав» все содержимое моей несчастной головы.

«Она залепила мне пощёчину?!» — очередная вспышка острой боли породила яростный гнев — на эту особу рядом, на себя… Возможно, я излишне крепко стиснул мягкую женскую грудь? Привычка старого холостяка не упускать момент, что поделать. Даже на смертном одре — а сейчас самочувствие было соответствующим — руки не забыли привычных движений.

Однако удар неожиданно пошел и на пользу. Я резко почувствовал собственное лицо: стиснутые в желании удержать рык губы, плотно сомкнутые, словно свинцовые, веки, пылающую огнем щеку…

«Чертовка!» — все еще сквозь зубы мысленно прокомментировал я ситуацию, решив, что такую «горячую» особу упускать нельзя. Вот бы мне пару минуток в тишине и покое… прийти в себя… И я бы показал ей, чего стою.

Руки первыми среагировали на «атаку» и сжимали уже женскую талию, стремительным инстинктивным рывком притиснув незнакомку к груди в ожидании момента, когда сознание сможет перехватить «управление».

— Отпусти меня, валенок! Покусаю сейчас, бурый симулянт! — пуще прежнего вопила пленница, вынудив меня осознать: сама она не угомонится. А значит, мне придется туго: по ощущениям, сознание уже мечтало вновь унырнуть в пустоту и темноту, к таким безобидным ветру и звездам.

Сцепив зубы, заставил себя приоткрыть глаза. Все вокруг слегка расплывалось, не позволяя четко видеть очертания окружающих предметов… и женского тела.

«Блондиночка», — не без удовлетворения отметил я единственное, что смог рассмотреть — за спиной незнакомки находилось окно, из которого лился слепящий дневной свет.

— Цыц! — выдавить из себя что-то большее не смог бы и под страхом смерти.

Но, к огромному облегчению, человеческой речи вторило утробное ворчание моего медведя. Именно оно и возымело эффект на самку: девушка умолкла, лишь изредка возмущенно фыркая. А я обрадовался «возвращению» истинной сути.

«Начинаю приходить в себя».

— Где я? — к моему стыду, голос оказался слабым, как у котенка. Но руки продолжали держать крепко, хотя незнакомка отчаянно силилась вырваться.

— В самом северном поселении хранителей! Это наша деревня — Мориусак! Вы в больнице. Отпустите же меня!

Она вновь разозлилась из-за бесполезности своих попыток освободиться. Конечно, удерживать ее так было неправильно — у медведей всякого рода непочтение к самкам не принято, но…

Ох уж это «но»! Я и сам не мог понять, из чего оно состоит. Из необъяснимого ощущения приятности от такого близкого присутствия этой фурии? Из странного подспудного желания почувствовать ее аромат, ее медведицу?..

Стоп!

Молнией промелькнуло понимание смущавшей странности — я не чувствую запахов! Вообще!

Для оборотня это оказалось сродни утрате части тела. Мучило желание сделать невозможное — «с одного нюха» разобраться в ситуации, но… не получалось. Сколько я ни силился, втягивая в себя воздух, не чувствовал ничего. А значит, не мог и сориентироваться в окружающей действительности.

— Стой смирно! Мне нужны объяснения, а тут их больше получить не у кого, — тихо откликнулся я и замолк, переводя дыхание и набираясь сил для новой фразы. — Почему я тут? И… кто ты?

— Перестань притворяться! — очередное гневное требование от «любезной» дамы. При этом незнакомка пыхтела как ежик, и это заставило меня улыбнуться, растягивая болезненно напряженные мышцы лица.

Незнакомка улыбку точно увидела — она резко поперхнулась воздухом. Но я привык к тому, что произвожу на женщин (любого рода!) неизгладимое впечатление, поэтому сей момент отметил с уверенностью: рядом со мной она быстро станет милой сговорчивой девочкой!

— Я — врач! — внесла она ясность.

Да и я сам, отведя расфокусированный взгляд от светлых волос, окружавших лицо с расплывающимися для меня в мутной пелене чертами, смог хоть что-то рассмотреть вокруг. К примеру, белый халатик на девушке. И какую-то медицинскую технику, расположенную с другой стороны от моей кровати. От нее к моей груди и лбу (а чувствительность уже практически восстановилась) тянулись провода. Очевидно, когда я почувствовал прикосновение женской груди к собственному телу, она как раз и крепила эти датчики, будучи уверенной в моей «отключке».

Спорить, доказывая, как мне хреново, сил не было. Да и мужское самолюбие было всеми лапами против таких откровений. Наоборот, я из последних сил стремился казаться бодрее и живее, чем чувствовал себя на самом деле. Зачем, спрашивается?!

— Почему. Я. Тут?

Повторил вопрос. С трудом, но тоном дал понять, что ответ требуется. Немедленный и максимально развернутый. Иначе… я начну гневаться. Отзвуки звериного ворчания должны были сказать медведице о моем настрое еще больше. Видимо, сказали, поскольку она прекратила вырываться и начала объяснять. Пусть с нотками недовольства и скепсиса, но это мелочи, на которые сейчас я был готов закрыть глаза.