Павел Торопов - Каменный меч

Руд что-то прошептал, и пламя в очаге изменилось. К стандартному оранжевому стали примешиваться другие цвета. Разные, от белого до фиолетового, они появлялись на какие-то секунды, смешивались и исчезали, сменяясь следующими сочетаниями.

Также, по комнате стал распространяться сладкий и чуть-чуть терпкий аромат. Сергей чувствовал, как свет и запах увлекают, обволакивают его, но при этом происходящее вокруг воспринималось ясно и чётко, возможно, даже чётче, чем обычно.

Меж тем, волшебник продолжал свой рассказ.

— То, что я нашёл, однако, не было легендой. В мои руки попались документы. Отчёты тех, кто участвовал в штурме логова мерзкого чародея. Те отчёты были сухи и довольно немногословны, но главное передавали вполне ясно. В логове чародея никто не увидел никаких чудовищ и мерзких гадов. Никаких детей, или останков детей. Оказалось также, что во время штурма не только никто не погиб и не получил ранений — штурмовавшие даже не были атакованы. Боя, которого ожидали, к которому готовились, не произошло. Вот, что я там увидел. Несколько сухих фактов, полностью противоречивших старой страшной сказке. И ещё — точные координаты места.

Погружённый в воспоминания, Руд посмотрел куда-то в сторону и слегка улыбнулся.

— Я тогда сбежал из дома. Очень поспешно, поддавшись подростковому порыву. Наспех собрался, использовав первый же удобный случай, и просто прыгнул в неизвестность. Сейчас, вспоминая тот свой путь, насколько я был неподготовленным… Да… Видит Великий Свод, мне повезло тогда. Но, как бы то ни было, я добрался. Очутился внутри этих стен, разжёг огонь, бросил в него кое-каких благовоний — в общем, приготовился утолить жгучую жажду истины. Благовония тогда были куда хуже нынешних, и в куда менее правильной дозировке — так что, ритуал, вычитанный в одной старой книге, не имел особенных шансов на успех. Однако, как оказалось, помимо юношеского задора, я обладаю ещё и определённой предрасположенностью к подобным вещам. А правда, таившаяся в этих стенах, давно ждала возможности предстать перед кем-то. Так что, ритуал удался. Я узнал прошлое. Прошлое, которое породило меня нынешнего.

Волшебник запустил руку в свой рюкзак и вытащил оттуда что-то блестящее и бесформенное. Мгновением позже между растопыренными пальцами гнома растянулась металлическая сетка, составленная из тончайших цепочек. Меняющее цвет пламя бликовало на ней и вызывало отблески совершенно неожиданных оттенков.

— Опять-таки, это не совсем то, что я использовал в тот раз. Этот артефакт куда более совершенен и тонок. Он позволит тебе, Сергей, воспринять всё максимально полно. Закрой глаза.

Тёплая металлическая сеть приятно легла на голову и плечи. Причудливая игра света не прекратилась, закрытые веки лишь слегка приглушили её. Вскоре, отблески пламени стали упорядочиваться, обретать всё более и более чёткий ритм.

Этот ритм завораживал, подчинял себе. Через некоторое время он ощущался уже не только зрительно, но и через слух — ровным глухим биением, похожим на рокот далёкого грома.

Сергей потерял счёт времени. Ритм не давил, не доставлял неприятных ощущений — он лишь проникал всё глубже и глубже, мягко, но неотступно отсекая от внешнего мира. И в тот миг, когда ритм заполнил собой всё, он исчез.

На смену пришли ощущения. Целый вихрь ощущений. Образы, слова и эмоции. Они не забивали друг друга, а шли в унисон, создавая полную, самодостаточную картину восприятия. Чьего-то чужого восприятия.

«Ты — тот, кто пришёл сюда! Почти без надежды оставляю я это послание, но нет выбора иного у меня. Ибо слишком многое совершено, слишком многое познано, слишком многое приключилось, и теперь, когда близится смертный час, нет сил в душе моей бороться. Ибо бороться — значит, сражаться насмерть, сеять боль и гибель вокруг. Но слишком много гибели приключилось, слишком много было познано про тьму, что стоит пред народом моим — и нет сил в душе моей сеять пред ним ещё больше».

Сергей слышал эти слова совершенно чётко, но при этом каким-то образом знал, что они не были произнесены вслух.

«И всё, что могу сделать я — оставить послание с правдой своей».

Сергей видел комнату — ту самую комнату, в которой сидел вместе с Рудом. Но на этот раз она выглядела по-другому — обжитой. Немногочисленные предметы были расставлены, разложены и развешаны в том порядке, в котором безошибочно угадывалась индивидуальность хозяина.

«Уж больше сотни лет минуло, как оставил я своих собратьев и отправился странствовать по мирам. Я путешествовал, познавая великое множество нового и неизведанного, но больше всего — таинственное искусство магии».

Слова звучали гулко и тяжело. Все эмоции в них были смазаны, забиты колоссальной, опустошающей усталостью. Той усталостью, которая превосходит само желание жить.

«Со временем, однако, я начал тосковать по своему племени. Я захотел вернуться, поделиться плодами тех умений, которые развил в себе. Захотел развеять их страхи, показать, что магия может и должна нести благо. В итоге, я устремился в Лигу Семи Камней — государство, недавно основанное гномами, взбунтовавшимися против древней и могущественной Лиги Каменного Круга, и решившими жить независимо. Я узрел в Лиге Семи Камней тот вызов замшелым устоям гномьего племени, который сам бросил когда-то, отправившись на поиски нового и неизведанного».

Больше всего остального в комнате привлекало внимание окно. Внешне оно ничем не отличалось от самого себя в настоящем времени — такой же прямоугольник кромешного мрака. Однако, в этом видении мрак не был просто отсутствием света. Тьма в окне была наполненной. Она почти осязаемо излучала опасность. Медленно ползущую, надвигающуюся опасность.

«Но я ошибся. Жители молодой Лиги оказались страстно привержены традициям и устоям, завещанным Подгорным Пророком. История с Семью Камнями убедила их в собственной избранности — и разожгла в сердцах неистовый пламень вновь обретённой веры. Я ошибся, но хуже всего — не смог вовремя распознать свою ошибку. Я был слишком ослеплён желанием принести благо, просветить, я слишком соскучился по своему народу. Мои непрошенные попытки помочь лишь вызывали злость и неприязнь. А стремление познать этот народ и эти скалы — лишь приближало к мрачным тайнам».

Сергей ощущал мучения чужого разума. И видел в них свои. То же беспомощное опустошение от неоправдавшихся надежд, тот же взрывной шок от правды, слишком страшной и слишком неожиданной.

«Я растерялся. Растерянность сделала меня торопливым. Слишком торопливым, чтобы проверить невероятно богатую жилу перед тем, как сообщать о ней. Слишком неосторожным, чтобы вовремя остановиться в поисках того, что лежит в основе Лиги Семи Камней. Теперь же — слишком многое совершено. Сотни погибли из-за меня. Слишком многое познано. Меч из камня вышел из тьмы и разрушил весь мир вокруг. Я виновен. Я обманут. Отравлен ложью, столь страшной, что даже сейчас, на пороге смерти, не могу открыть её гномам Лиги Семи Камней. Я могу лишь оплакивать их. Тех, кто погиб. И тех, кто остался жить. Ты же, тот, кто пришёл сюда — слушай моё последнее слово! Кем бы ты ни был и сколько бы лет ни прошло — оплачь судьбу Лиги Семи Камней. Ибо судьба эта поистине страшна. Если же ты сильнее меня и услышал это в нужный час — то спаси её. Спаси от Каменного Меча».