Галина Гончарова - Сестра (СИ)

Оставалось только внимательно слушать.

— Я вообще похожа на сумасшедшую?

— Вообще не похожа. А надо?

— Да ты понимаешь, тут такая идиотская история…

Как оказалось, за пару месяцев до сотрясения мозга к Сонечке на улице подошла женщина. Высокая, худощавая, зеленоглазая брюнетка в костюмчике, который стоил не дешевле иного мерседеса.

— Я не бог весть как разбираюсь в модных фирмах, но такие вещи отличить могу, да и какая женщина не сможет, если сама хоть чуть шьет? — рассказывала Сонечка.

Брюнетка назвалась Пелагеей, пожелала заказать шторы на окна и обещала прийти на следующий день, чтобы обсудить заказ.

Пришла. Шторы она заказала, а еще часа полтора расспрашивала Сонечку о ее семье, причем делала это так искусно, что та и сама не поняла, как все выложила. А вот когда явилась за заказом…

— Софья, вы знаете, что ваша фамилия не случайна?

— В каком смысле не случайна?

— Вы действительно Романова — по крови.

— И что?

Сонечка не меняла свою фамилию на фамилию мужа по вполне адекватной причине. Напротив, муж перешел на фамилию жены, потому что до брака носил звучное имя рода Козловых и уже лет двадцать как устал от шуточек типа 'Командир взвода Козлов', 'А Козлов попрошу остаться' и прочей гадости в меру фантазии приятелей.

— Софья, вы не поняли. Вы действительно Романова. Одна из родственниц русских царей.

Сонечка даже пальцем у виска крутить не стала, все и так было понятно по ее глазам. Но Пелагею это не смутило.

— Настоящая Романова.

— И что с того?

— На самом деле вы происходите от Софьи Алексеевны Романовой и ее любимого мужчины Василия Голицына.

— Чушь какая‑то…

Иначе Софья просто не могла среагировать. И Сонечка закивала.

— Вот и я так сказала. А эта женщина сообщила, что у Софьи был ребенок. Мальчик. Его якобы вывезли и спасли.

— От кого?

— Когда Петр Первый пришел к власти, он начал вырезать всех, кто поддерживал Софью…

— Ну это и у нас не редкость. Правда, у нас чаще стреляют или в бетон закатывают, — усмехнулась Софья.

— Вот. Якобы они эту ветвь проследили до наших дней — кого удалось. И во мне течет кровь Романовых.

— Так они, простите, не монахами жили. Начиная с того же Петра, кстати — правда, что он померши от сифилиса?

— Не знаю. Вроде как от осложнения, полученного в процессе болезни. Но дело не в этом. Понимаешь, они уже были не Романовы.

— А кто?

— Ну, там как‑то хитро кровь смешалась. Примерно с Екатерины, которая вторая там уже и крови настоящей не было, а значит и концов не найти…

— Ага, а твоя якобы настоящая. И чем это грозит?

— А дальше начался вовсе уж непотребный бред. Якобы Россия нарушает мировое равновесие.

— Можно подумать, мы этого хотели…

— Не хотели. Но есть несколько ключевых точек, на которых Россию можно перенаправить на иной путь.

— Домкратом?

— Почти… ты термин 'переселенец' слышала?

— Не — а…

Софья не лгала. Некогда ей было разбираться в фантастике. Некогда и неохота.

— У Рэя Бредбери был рассказ — там человек раздавил бабочку, и из‑за этого куча катаклизмов случилась.

— А, что‑то такое мне сын рассказывал, — припомнила Софья. — И что? Срочно бежим давить бабочек?

— Угадала. Гость из будущего может развернуть историю. И в настоящем времени у нас окажется не Россия, а, например, Русь. Или Руси вообще не окажется…

— А от тебя какой вариант требуется?

Сонечка опустила глаза.

— Как я поняла — второе.

— Во — от как? А морда у них не треснет?

Патриоткой Софью назвать было сложно, но здесь ее сын, ее компания, могилы ее родных, наконец… что за наглость? Не нравится вам Россия — так свалите в демократию! Меньше вони — больше места!

— Не знаю… А что я могу сделать?

Софья фыркнула. Звучало все это сюрреалистично, но чем‑то же надо заниматься, пока голова болит?

— а что собираются сделать они?

— Как я поняла, в ближайшее полнолуние они собираются провести какой‑то ритуал — и переселить мою душу в тело одного из моих предков.

— Че — го?!

— Вот и я также была в шоке.

— Слушай, а тебе не кажется, что с таким вопросом им не к тебе, а к ближайшему психиатру?

Сонечка тяжело вздохнула. Опустила глаза.

— Я их и послала. А они сказали… Сонь, у меня дети, внуки…

— Еще и шантаж? Сонечка, по ним тюрьма плачет. Давай я дам приказ своим СБ — шникам?

— Приказ ты дать можешь. А много они сделать успеют? Век же они меня охранять не будут…. И моих родных тоже…

Софья вздохнула. Задумалась.

— Вообще, тут проблема. Понимаешь, проще размотать клубок, чем кого‑то охранять. Я могла бы за тебя вписаться, но мне жить осталось пару месяцев, а мой преемник шевелиться не станет, пока не получит полной информации. А тебе это время легче и лучше никак не будет…

— Вот именно.

— Так что они от тебя требуют?

— чтобы я пришла в полнолуние на ритуал.

— И когда это?

— Через два дня.

Софья прикусила губу.

— Значит, ты идешь на какой‑то ритуал, с нехилым шансом распроститься с жизнью, и все ради того, чтобы не тронули твоих родных?

Комментарии, как говорится, были излишни.

Софья вздохнула.

— Сонь, а им обязательна — ты?!

— Видимо, да.

— А если тебя кто‑то заменит?

Две женщины переглянулись. Медленно, очень медленно возникало понимание.

— Софья, ты хочешь…

— Ну, как‑то да. А что? Мы ведь похожи…

Действительно, между женщинами было много общего. Обе среднего роста, обе с чуть оплывшими в период климакса фигурами. Софья более ухоженная, Сонечка более домашняя, у первой дорогая укладка темно — русого цвета, у второй светло — каштановые волосы, у одной глаза карие, у второй голубые…

— Так, ну волосы мы покрасим. Плюс повязка на голову. Лица… вроде неплохо. Ни родинок, ни шрамов, чуток грима нанести — и будем копиями. Может, пару гримерских накладок сделать.

— Ты это всерьез?

— Более чем. Сейчас своему стиляге позвоню…

— Кому?

— Стилисту.

Сонечка улыбнулась.

— и что он сделает?

— Виталик? О, в этом плане он волшебник. Чего он только не может сделать с человеком. Надо его в день перед полнолунием пригласить — и пусть поработает.

— Софья, а зачем тебе это нужно?

Софья вздохнула.

— Сонь, я ведь умираю. Месяц больше, месяц меньше… ну и есть разница?

Сонечка вздохнула.

— Знаешь, я бы не удивилась, окажись истинной Романовой — ты. Это так благородно…

— Сонь, я же сказала — я умираю. Покончить с собой у меня духу не хватит. Длить агонию — тоже тошно, так что остается? Только рискнуть собой…

— Софья…

— Все, завязали. Зачем тебе притащили эту… — Софья пробежала глазами по корешкам книг и поморщилась. Даже три строчки вызвали тошноту. — псевдоисторическую галиматью?