Джал Халгаев - Книга Мертвых

Таких, как он, называли чистокровными. Часто Волкам приходилось спариваться с простыми людьми. Последних почти всегда убивали, а детей воспитывали в узких кругах, и если у тех не проявлялась кровь своих отцов - или иногда матерей, - то они отправлялись прямиком на скотобойню или сразу же в могилы. Существовало даже специальное кладбище на окраинах столицы, где покоились такие вот "неудачные" эксперименты.

Когда же король и его советники находили подходящих мужчину и женщину, "чистых" по крови и способных зачать потомство, то выбора у подданных не оставалось: или, как говорится, делайте детей или проваливайте на золотые рудники и будьте полезными там.

Вот так вот и сложилась его, Грейсона, семья. Конечно, ни о какой любви не могло быть и речи. Дикие по своей сути, Волки не могли любить по принуждению, а о верности лучше вообще помалкивать. Но все же его отец и мать жили вместе: никто не хотел отступаться от сына. В этом плане ему повезло.

По крайней мере, так он считал, пока его мать однажды ночью не зарезала во сне отца и не сбежала в лес, оставив его в горящем доме.

Грейсон не винил никого из них. Он не знал, что послужило толчком к подобной катастрофе, зато понимал: рано или поздно нечто подобное все равно бы случилось, и он ничего с этим сделать не мог.

Тогда юный Волк едва выбрался из пожара. Он добрался до стойл, развязал лошадей и ринулся прочь, оседлав свою Бетру.

Вот так закончилось его детство. С его чистой кровью он легко получил себе место в войске короля, а за минувшие десять с лишним лет смог дослужиться и до звания первого рыцаря.

Очнувшись, он тряхнул головой, коря себя за то, что позволил себе по глупости заснуть, погрузившись в бесполезные воспоминания.

Время тем временем шло к вечеру, так что он предпочел свернуть с тропы и поехать к тракту напрямик через лес, чтобы до самой ночи не барахтаться по старой разбитой дороге, громыхая колесами.

Больше он ни о чем не думал. Он ненавидел долгие самокопания и предпочитал спокойно плыть по реке жизни, не расшатывая ее дурацкими мыслями.

Он припомнил свое прозвище - "Тенелом", как назвал его однажды король - и усмехнулся. Еще бы кто знал, почему эта кличка стала для него вторым именем!

Солнце почти спустилось к горизонту, и рыцарь успокоился. Тракт казался ему надежным, и он позволил лошадям идти чуть медленнее, чтобы они отдохнули, и теперь повозка будто плыла по воздуху, едва раскачиваясь в такт стуку копыт и тихому стрекоту сверчков.

Мельком в его голове пронеслась мысль, что для такой маленькой повозки ее перед был слишком большим и как-то неестественно выпячивался наружу. Но разве это важно? В конце концов, мастера могли просто напортачили с расчетами...

Кто-то сел рядом.

Повернув голову, он приветливо улыбнулся еще сонной Селесте, чьи растрепанные волосы сейчас походили на темный одуванчик, а глаза блестели в полутьме позднего вечера.

- Не нравится она мне, - тут же бросила женщина, поудобнее устраиваясь на козлах.

- Твое дело. По мне так об этом задумываться еще рано. Она спит?

- Да. И ты отдохни, я тут посижу.

Он медлил. Селеста скривилась.

- Не веришь, что ли? Серьезно?

- Верю, верю. Просто... ты справишься?

- Еще один такой вопрос, и я тебя ударю. Спускайся и сторожи свою невидимую железяку, а я уж тут как-нибудь без тебя разберусь.

Грейсон кивнул. Передав ей в руки вожжи, он ткнул пальцем на линию горизонта, где уже разгорались маленькие искорки далекого света.

- Огни Беларада. Тракт ведет прямо к городу, просто не сворачивай в пути. На крайний случай следи за огнями или буди меня.

- Иди уже.

На этот раз намеренно выводить ее из себя он не стал. За минувший день он утомился настолько, что Грейсон просто залез на ходу в повозку и беззвучно присел на сиденье напротив спящей незнакомки.

Он шумно втянул воздух, поморщился. Что-то в ней ему не то что не нравилось, а приводило в настоящий ужас, как будто напротив него сидела не восемнадцатилетняя (или двадцатилетняя, хрен их знает) и пусть чуть-чуть необычная девушка, а кто-то древний и опасный.

Волк подался вперед, медленно приближаясь к ее лицу. По мере этого запах менялся, становился спутанным и горячим, хотя на улице стояла вечерняя прохлада.

Мужчина нахмурился. Что-то здесь точно не так...

Он вздрогнул: девица зевнула и поправила спадающий кожаный жилет, лежащий у нее на ногах. Из-за незастегнутой верхней пуговицы в разрезе тонкой мешковатой рубашки проглядывались соблазнительные бледные холмики груди, но рыцарь был занят разглядыванием совсем не этого. Его больше занимало точеное, будто высеченное из единого куска мрамора лицо.

Оно напоминало ему вечно недовольную мину советницы короля. Та была по возрасту на три года старше его, и в этом году ей, вроде как, должно исполниться тридцать два года.

Грейсон в первые годы знакомства с ней частенько гадал, являлась ли она Йариху любовницей, но потом убедился, что нет. Нрав советницы не стерпел бы ни один мужчина, да и она в свою очередь их не очень привечала, больше заглядываясь на женщин. Зато в ее цепких руках находился сам король, а вместе с ним и весь город.

И вот теперь почти точная ее копия спит рядом. Сестра? Или дочь?

Девушка приоткрыла глаза и нахмурилась. Грейсон не стал отстраняться: поздно спасать зад, когда тебя уже запалили.

Она села прямо и двинулась вперед, почти касаясь своим носом его. Улыбнулась, хищно, так что даже ладони покрылись потом.

- Еще раз так сделаешь, пока я сплю, - прошептала она, - я ударю тебя так, что весь следующий месяц ссать ты будешь одной кровью.

Сказав это, она снова припала к спинке сиденья и закрыла глаза. Сир Грейсон Тенелом никогда не думал, что когда-нибудь поступит так в подобной ситуации. Что он сделал? Сглотнув, он откинулся назад и выдохнул, пытаясь унять дрожь в коленях.

Он видел ее глаза. Нет, она не угрожала и даже не говорила серьезно, а просила его продолжить. Жажду крови он отличит где угодно: в конце концов, не так давно и она его мучила целыми днями.

Тут точно что-то не чисто...

Он устало разлепил глаза. Кто-то положил руку ему на бедро и сильно тряс, от чего его латный доспех со скрежетом лязгал, причиняя слуху невыносимую боль. Надо бы его починить.

- Что? - зевнув, он потянулся.

- Приехали, - шепнула ему Селеста. - Стража у ворот требует тебя в доказательство, что мы не причиним городу никаких неприятностей. Похоже, они всерьез думают, что две женщины способны уничтожить столицу.

- Две? А, ну да.

Перехватив покрепче рукоять своего меча, он выбрался из повозки и направился к воротам, на мгновение затая дыхание. Его всегда поражал вид этого колоссального сооружения. Даже высокие стены на фоне тех же ворот казались на удивление хлипкими и ничтожными.