Джал Халгаев - Книга Мертвых

- Ну, тогда поверю тебе на слово, - согласился я.

- А у тебя, шкодник, выбора больше нет. Теперь топай-ка ты отсюда подальше. Солнышко скоро сядет, - мне показалось, или его рожа зарделась? - Ко мне кикиморки обещали заглянуть. Они не я, они тебя слушать не станут. Прибьют, да и все.

Я рассмеялся.

Закончив хохотать, я хлопнул его по мшистому плечу и устало поднялся с земли.

- Не помри тут от натуги, старый развратник.

- Чтоб тя в болоте утопили, шкодник! - довольно напутствовал меня Дубец.

Он замолчал, но через несколько секунд до меня донесся его крик:

- Есть еще один вариант, шкодник, и ты его знаешь!

- Никогда, слышал? Я уже две сотни раз тебе говорил: нет! Сам разберусь...

Я шел протоптанной тропкой. Если бы не старый леший, я бы и не заметил ее. Ходил бы до сих пор окольным путем и тратил целых полтора часа впустую на лазанье по древнему лесу.

Брод находился чуть выше по течению. В отличие от тропы его мог заметить даже слепец. Ну, и перейти он его тоже бы смог вполне себе запросто.

Далее мой путь лежал по каменистому склону вверх. Как и всегда, я вышел на нормальную дорогу только к началу ночи и едва не сбил ноги в кровь, пока карабкался по этим каменюкам. Конечно, можно было спуститься ниже, а потом завернуть направо, вот только опять же велика вероятность потратить на это лишний час.

Когда вдалеке замаячила струйка дыма, поднимающаяся в небо, я прибавил ходу. Всегда приятно возвращаться домой, даже если он и не твой вовсе.

Я толкнул тяжелую дубовую дверь, натягивая потуже шляпу.

Здесь всегда любили надежность. Такая дверь выдержала бы натиск вурдалака, а из-за того, что хозяин велел на нее нацепить еще три замка (один из которых был огромным амбарным и крепился на здоровенный железный брус), таверна вполне могла бы стать в тяжкие дни настоящей крепостью - подходящее укрытие при его-то грязных делишках.

Войдя внутрь, я поморщился. После чистого лесного воздуха запах пряностей и сладковатый аромат вина щекотал ноздри.

Я кивнул Хромому, здешнему главному вышибале, который сейчас мирно сидел в уголке и чистил ногти внушительным тесаком, и прошел дальше.

- Чего налить? - спросил хозяин, когда я умостился на стуле у барной стойки.

- Для начала зеленого чаю.

Здесь я вино не пил никогда и вам бы не посоветовал. Почему? Потому что в этой забегаловке вино напоминало больше русалочью мочу с привкусом ее же дерьма и вырубало скорее своим запахом, а не количеством алкоголя внутри.

При всем при этом продавалось оно на удивление быстро. Не знаю, может, здесь сказывается мое детство в богатом поместье - не важно. Я пробовал привыкнуть к этой гадости, но все же поборол лень и опасность и стал навещать городские кабаки, где сий прекрасный напиток имел более-менее приемлемый вкус и не вызывал тошноту.

Первым глотком я нечаянно обжег язык. Сплюнув, я стал пить медленнее и оглядывал хмурым взглядом таверну, наблюдая за особо "деятельными" посетителями.

- Это кто? - спросил я у хозяина, кивая в сторону щуплого молодого человека, нервно кусающего ногти.

- Холхост его знает, - пожал плечами тот в ответ.

- Следи за ним, хозяин. Он мне не нравится.

- А тебе вообще никто не нравится, - хмыкнул он.

- Ага. Тоже верно. Ладно, пойду я. Можешь попросить кого-нибудь принести кипятка в комнату?

- Конечно!

Я не любил хозяина.

Общаться с ним надо было вежливо и всегда корчить приветливую мину. Притворяться, что ты ему рад, даже когда это совсем не так. А все потому что хозяин человек не только жадный, но и хитрый - эти два качества в смеси дают настоящий ад для всех окружающих.

Я жил здесь только потому, что таверна находилась за городом. Именно из-за этого я его и терпел, а так бы шарахнул хорошенько башкой об стол и ушел в другое место.

Дотащившись едва до своей комнаты, я еще минут пять возился с чертовым ключом, который никак не хотел влезать в замок. В итоге я просто выбил дверь плечом (право внутри они на редкость хлипкие), уже прокручивая в голове яростные вопли хозяина, и ввалился внутрь.

Моей подруги здесь не оказалось, и внизу я тоже ее не видел. Надо бы мне побеспокоиться, но я был настолько уставший, что сразу же завалился в кровать и заснул мертвецким сном.

Проснулся где-то через полчаса, когда в комнату ввалилась хозяйка - толстая баба лет пятидесяти с беспорядочной копной жестких седых волос, собранных в какую-то хреновину на затылке.

- Вот те вода, на те вам, - недовольно буркнула она.

Ведра грохнулись на пол, разлив почти половину своего содержимого под стол, и хозяйка утопала восвояси. Повезло, что не стала отчитывать за грязную одежду на чистой постели, как она любила это делать. Хотя где здесь чистота - это я без понятия. Нашу постель мне всегда приходилось стирать отдельно: непонятные желтые пятна посередине не внушали мне никакого доверия.

Вздохнув, я сполз бесформенной кучей на пол и потащился к лежащему в углу небольшому тазу. Я взгромоздил его на стул, налил в него воду и стал умываться, отмывая с кожи грязь и неприятный запах пота.

С откушенным пальцем приходилось обращаться аккуратно. Столько времени прошло... Все мои другие раны зажили, а эта все еще кровит, зараза. По-любому все из-за того, что Дубец ни разу в жизни не чистил зубы - вот старый пердун!

С ожогами тоже приходилось работать тщательнее.

От постоянного ношения перчаток в первые несколько недель руки постоянно стирались в кровь, поэтому временами сильно болели.

Я взглянул на свое отражение и поморщился. Никогда не хотел носить длинные волосы. Они долго моются и быстро пачкаются. Однако шляпу тоже постоянно носить нельзя, так что приходилось отращивать шевелюру и скрывать уши за ней.

Дальше я несколько часов провел за записями.

Ну, да, я занялся чем-то вроде ведения дневника. Знаю, звучит по-девчачьи, зато мне нравилось писать и потом читать свое скромное "творение". А еще я старался припомнить каждую важную деталь, чтобы потом ненароком ничего не забыть.

Сейчас я больше думал о Немертвом. Кто он такой? Какого черта ему понадобилось?

Раз он создан с помощью чьей-то черной магией, значит, им должен кто-то управлять, и что-то я не припомню, что навредил в прошлом кому-то из злых волшебников. Даже ведьмы - в которых я не верил - мне не встречались. Хотя откуда мне знать?

Свеча догорала, и огонек постепенно шел на убыль.

Я закрыл свою тетрадь в кожаном переплете, закрепил ремешки и убрал ее в ящик стола вместе с пером и чернилами. В поместье я всегда пользовался ручкой - она гораздо удобнее и столько же дороже, - а сейчас приходилось обходиться доступными средствами.

Не знаю, сколько я просидел во тьме, пялясь в одну точку, но походу действительно долго, потому что очухался только по приходу Ирисочки (это от названия цветка, а не чертовой конфеты, от которой выпадают зубы).