Артем Тихомиров - Олимпия

Лима постаралась выкинуть эту ерунду из головы.

Тюрьма, в которой бродяги держали пленников, находилась там же, где и во времена, когда в здании работала полиция. Зачем специально строить что-то новое, когда можно использовать уже имеющееся? Под землей Лима увидела длинный коридор и ряды камер по обеим сторонам от него. Два поста охраны - в дальнем конце и возле лестницы. На каждом по вооруженному человеку. На потолке - лампы, камеры видеонаблюдения, все как полагается.

Тяжелая бронированная дверь за Клеоном и Лимой закрылась с гулом. Другой бродяга в маске указал в дальний конец коридора. Возле открытой камеры стоял его напарник, вооруженный штурмовой винтовкой.

- Теперь иди, - сказал Клеон, - я подожду здесь, на посту.

Лима никак не рассчитывала, что ей предстоит свидание с Агисом один на один, и растерялась. Илот смотрел на нее холодно, почти как Лисандр. Он ждал. Чего? Что она расплачется и начнет просить помощи? Лима скрипнула зубами и выдавила улыбку: понятно, нет проблем.

Теперь главное, чтобы никто из бродяг не заметил, что у нее подламываются ноги. Иди ровно, не смей показывать свою слабость. Будь героиней, если уж на то пошло.

Проходя мимо запертых камер, Лима слышала за ними возню, кашель и сиплое дыхание. Оказывается, постояльцев здесь хватает, и Агис не единственный пленник из числа господ.

Интересно, олимпийцев тоже подвергают пыткам? Водят на {допросы}, чтобы окунуть в ледяную воду, и бьют электрошоком? Насколько методы бродяг отличаются от таковых у врага?

Лима решила, что позже спросит у Клеона. Или, может быть, Лисандра. Уж он-то должен знать, ведь без его санкции олимпийцев бы наверняка здесь не держали.

Бродяга с оружием казался ростом до потолка. Он молча провожал девушку взглядом, только указал на открытый дверной проем.

Час времени. Лима помнила. Она вошла в холодную вонючую камеру и застыла у порога. Дверь неожиданно захлопнулась за ней, заставив оцепенеть от страха.

Под потолком висела лампа, бросающая желто-грязный свет на исхудалого человека, прикованного к стене толстыми цепями. Трудно было узнать в нем пышущего здоровьем бойца, каким Агис когда-то был.

Олимпиец с трудом поднял голову. Лицо его обзавелось многочисленными шрамами и уже не походило на образчик строгой мужественной красоты. Спутанные волосы висели в беспорядке, придавая пленнику еще более дикий вид, дикий и вместе с тем жалкий.

Лима ожидала, что Агис испугает ее, но почувствовала лишь разочарование. Ей хотелось спросить: все, что он делал, стоило того?..

Гоплит долго смотрел на нее, а Лима просто стояла неподвижно.

- Я тебя узнал.

Хриплый голос, с трудом выговариваемые слова. Губы, покрытые коркой грязи и крови.

Лима видела многочисленные отметины на его теле, некоторые были совсем свежие. Агиса пытали, тут сомнений нет.

- Маленькая дерзкая илотка. - Улыбаясь, он заставил разбитые губы кровоточить. - Кто бы мог подумать? ты жива? и ты здесь? - Агис засмеялся, его грудь и живот затряслись, голова опустилась.

Лиму передернуло от отвращения. Она помнила свою камеру, грязь и вонь, и сейчас ее выворачивало наизнанку.

- Зачем пришла? - отдышавшись, спросил гоплит. - Поиздеваться надо мной? Или, может, убить? Отомстить? Это хорошая идея, девочка. Я давно этого жду?

- Ждешь? - Не так Лима хотела начать беседу. У нее было заготовлено много разных слов, таких, что должны резать, как бритва, и причинять боль, но все они куда-то подевались. - Ты ждешь, когда прекратятся твои страдания?

- По-моему, логично, да?

Лима не сводила с него глаз.

- Значит, ты теперь больше не хозяин? Не властитель душ и тел илотов?

- Как? видишь?

- Ты так спокойно это признаешь?

Агис промолчал.

- Ты сдался?

- Вижу, ты явилась сюда, чтобы вести философские беседы? увы, я не в форме?

- Я хочу понять, - сказала Лима.

- Что?

- Как это возможно.

- Не пойму?

- Ты и такие, как ты, присвоили себе право убивать ни в чем не повинных людей, - сказала Лима. - И я хочу понять, что вам дает такое право.

- Людей? - Гоплит оскалился, и Лима увидела его рот. В нем не хватало нескольких зубов. - Илоты - не люди?

- Мы так же дышим воздухом, так же пьем воду и так же едим. В чем разница?

- Раб делает все то же самое, но он раб. Мы не сажаем его за один стол с нами, - просипел олимпиец. - Есть благородство и право рождения.

- Право на что?

- На власть над низшими! - Агис нашел в себе силы, и его взгляд, направленный, на Лиму в тот момент был полон ненависти. - Господа и рабы - таков порядок вещей.

- Так тебя научили, - ответила Лима. - Это не твоя вина, Агис. Тебя обманули. Тебя и всех других? вы жалкие, вы кичитесь своей силой, но никто из вас не имеет собственного мнения. Вы думаете так потому, что так вам положено думать, а не потому, что это есть в действительности. Олимпия поставила себя в центр вселенной. Это ложь.

Гоплит рванулся вперед, но цепи не давали ему даже встать на корточки. Забившись, Агис закричал:

- Что ты знаешь? Кто ты такая, чтобы вообще раскрывать рот!? Никто не давал тебе разрешения говорить со мной, тварь!

Лима с отвращением наблюдала за его истерикой. Ей хотелось бежать из этого места, но ноги точно приросли к полу.

Агис выдохся, согнулся, тяжело дыша.

- Ты ничего не можешь сделать со мной, да? Не можешь наказать меня, поэтому сходишь с ума от злости, - сказала Лима.

Гоплит дрожал всем телом.

- Дай только шанс? только шанс? я хотя бы доберусь до тебя?

- А что я, в сущности, тебе сделала?

- Ты была моей добычей. Законной, - сипло прошептал гоплит. - Я должен был наслаждаться тобой? Кто знает, может быть, если бы мне понравилось, я бы взял тебя в Олимпию.

- В качестве кого? Рабыни?

- Другого ты не заслуживаешь, - ответил Агис, словно удивленный, что приходится объяснять такие вещи. - Ты же отродье собаки. Илотка!

- Но в качестве удовлетворения твоих сексуальных потребностей я бы вполне сгодилась, да?

- Это же честь для таких, как ты, - скривил изуродованные губы олимпиец.

- Что для меня честь, а что нет, позволь решать мне.

- Я бы? на месте Правителя, уничтожил бы вас всех. Вырезал бы собственноручно. Вырубил бы под корень! Ты слышишь?

- Отлично слышу, - кивнула Лима. - И тогда ты бы почувствовал себя счастливым?

- Да?

- Неужели вы все такие? Впрочем, нет, знаю, что нет. Но те, кто? убежденный? вроде тебя? Есть у вас другие интересы кроме такого истеричного самоутверждения? Творчество вас не увлекает? Работа?

- Работа для животных. Война и господство - удел олимпийца.

Лима покачала головой. Все еще хуже, чем она думала.

- Ясно. А ты думал, к чему вас это приведет?

- Наша власть вечна. Новой Эры Хаоса мы не допустим.

- Хм. Я так понимаю, вы считаете свою миссию благородной и единственно верной, да?