Артем Тихомиров - Олимпия

Илотка вернулась в зал, это было так же неизбежно, как приход нового дня или ночи. Она успела переодеться в нечто более подходящее для занятий в помещении. Новобранцам никто новой униформы не предложил.

Построив изрядно потрепанную команду шеренгой, илотка объявила, что они приступают к упражнениям по укреплению мускулатуры. Потом, согласно плану, растяжка. Когда начнутся уроки рукопашного боя, у вас уже должна быть база, сказала Таис. И, конечно, тут же заставила бедолаг отжиматься. Лима вздохнула. Все как предупреждали.

Клеон однажды сказал, что каждый великий боец начинают с азов, а это они и есть, ничего не попишешь.

И все-таки, подумала Лима через несколько минут, бег был куда легче.

Следующие семь дней прошли в каком-то горячечном бреду. Боль? Громадная боль? Боль-океан? Боль-космос? Боль стала единственной силой, что правила вселенной?

Лима думала, что сойдет с ума. Она выросла, не испытывая и сотой доли подобных нагрузок, поэтому ей было особенно тяжело. С трудом вставая с койки по утрам, девушка погружалась в своего рода кому. Сознание ее уходило в тень, предоставляя телу выполнять команды инструктора. Становилось чуточку легче, во всяком случае, меньше отчаяния и страха.

И все-таки порой наступали особенно тяжелые минуты, и Лима с трудом удерживалась от капитуляции. Трусливый голосок внутри нее, о существовании которого она забыла, принимался нашептывать ей, что прекратить страдания ничего не стоит. Скажи Таис, что уходишь! В мире для илота найдется много разных дел, даже если этот илот повстанец. Огород - не так уж и плохо. Не всем же быть солдатами.

Но Лима держалась. Стиснув зубы от злости и отчаяния. Проклиная свою слабость. Переступая через нее.

Ночи ее тоже наполняла мука. Мышцы гудели и стонали, каждое движение скручивало связки. Лима слышала, как в темноте кричат и возятся другие новобранцы. Как некоторые из них, не стесняясь, плачут и зовут своих родителей.

Ей было некого позвать. Перестав быть ребенком, она вообще лишилась этого права.

Киниска тоже находилась не в лучшем состоянии, девочка исхудала и через нее можно было рассматривать предметы. Они почти не общались, исключая короткие дежурные фразы. Ходили вместе в столовую, в душ, и где-то рядом маячила молчаливая, с обезумевшим стеклянным взглядом Андромаха. Та вообще надолго погрузилась в гробовое молчание, предпочитая оставаться один на один со своей болью.

Шоковая терапия...

Таис смеялась, когда говорила об этом. В свое время она прошла через тот же ад и выжила - так можно ли ее винить в легкомысленном отношении к их страданиям? Нет.

Большая часть дня - занятия, один скудный, но калорийный обед - всегда густая похлебка из мяса и грибов, сколько угодно воды. Затем небольшой отдых и снова тренировки. На сон часов семь, не больше.

Приползая в казарму, новобранцы просто падали на свои койки. Единственный выходной, первый, им выпавший, они, конечно, посвятили сну. Лима проспала его целиком, и не сказать, что стало лучше.

Неожиданный перелом наступил для нее на девятый день. Поднявшись с удивительно ясной головой, практически без боли в мышцах, Лима пошла в душ и впервые смогла лицезреть, как тренировки отразились на ее теле. На синяки и ссадины она не обращала внимания. Гораздо больше впечатляла мускулатура, которую Лима успела нарастить за это время. Она не узнавала себя. Было ощущение, что ей подарили новое тело, крепкое, гибкое, избавленное от всего лишнего. Лима никогда не отличалась пухлостью и округлыми формами, но сейчас подкожный жир сократился еще больше, и мышцы выделялись со всей четкостью. Стала меньше и грудь, что Лиму особенно забавляло. Раньше она думала, что как бы ей не пойти в свою тетку и не нарастить спереди {дикого мяса}, но, похоже, этой ей не грозило.

Что ж, произнесла довольная результатом осмотра Мятежница, прогресс налицо. Осталось показать все это Клеону.

Иногда Мятежница была удивительно бестактной.

Лима провела рукой по мокрым отросшим волосам, с неудовольствием вспоминая, когда же она в последний раз думала об илоте. Давно. Как в другой жизни, в другой реальности.

Теперь его лицо снова втиснулось в ее воображение. Лима мысленно выругалась. Конечно, самое время!

Подошла Киниска, включила холодную воду - новобранцам нарочно не позволялась другая. Лима умыла лицо, протерла глаза, взглянула на нее по-новому. Кожа, мышцы, кости. Затем обвела душевую взглядом. Все девочки были такими. Разными и в то же время именно своими телами похожими друг на друга.

- Как-то странно, ты не находишь? - спросила Киниска, бросив на нее удивленный взгляд.

- Что?

- Да не знаю. Все. У меня чувство, что с меня сняли бетонный блок, который я постоянно носила на спине девять дней.

Лима выключила воду, решив про себя, что сегодня побреется наголо.

- У меня тоже.

Она вооружилась полотенцем, быстро вытерлась, вздрагивая - привычка к холоду укоренилась, но еще не так глубоко, - и натянула форму. Ее новобранцы носили в любое время, в том числе и на тренировках. Форма не давала им сильно отличаться друг от друга, дисциплинировала, прививала некое чувство общности. Таис говорила, что это очень важно для солдата, вынужденного доверять в бою свою жизнь товарищам. Здесь подростки начинали с азов, и пусть не все дойдут до финального испытания, у них есть возможность осознать, что значит быть частью единого целого.

К тому же, форма была удобной, а это для Лимы кое-что да значило. С появлением ее разница в возрасте, которую она чувствовала раньше, перестала иметь значение. Восемнадцать еще не повод ставить на себе крест. Лиму больше не смущали и не задевали взгляды малышей и их боязливые перешептывания за спиной.

Она менялась, пробуждалась, и прошлая жизнь казалась сном. Пробовала переосмыслить все то, что знала ранее: о себе, о мире за пределами подземелий, о существующих порядках... За стенами казармы, Ксанты и Блока 3 Восток простиралась целая вселенная, и лишь небольшая часть ее находилась под властью Олимпии. До Клеона Лима даже не думала об этом. Некая кучка самозванцев удерживает илотов в крошечном загончике, а вокруг свободные от войн и рабства земли. Континенты. Острова. Вероятно, где-то там есть народы, живущие свободно, народы, для которых не существовало Великого Переустройства? А что если так? Если Клеон прав в своих догадках?..

Эти мысли были упоительными и одновременно вызывающими ужас. В конце концов от постоянного перебирания их Лиме становилось тошно. Она чувствовала собственное бессилие. Что подвластно изменить ей одной? А в группе таких же илотов? А в составе армии? Когда наступит Тот Самый Момент?

Новобранцев нарочно держали в изоляции от внешнего мира, чтобы не отвлекать от тренировок. О текущем положении дел снаружи толком никто ничего не знал. Оставалось строить догадки, подслушивать беседы {взрослых} и шептаться, мусоля одно и то же по десятку раз, в темноте казармы после отбоя.