Фрэнсис Хардинг - Хроники Расколотого королевства

— Прекрасная Тамми! — произнес герцог, появляясь в дверях.

Он был одет в изумрудный халат. Подойдя к сестре, взял ее за руки. Подобно всем мужчинам рода Авурлейс, Вокадо отличался импозантной внешностью. Когда он вернулся после многолетнего изгнания в Манделион и заявил права на трон, его сочли эпическим героем, который поведет народ к процветанию.

Но вскоре Тамаринд начала замечать в нем смутное волнение, в котором герцог не признавался даже самому себе. Его лицо иногда сводило судорогой, словно невидимый кукловод дергал его за нервы. Со временем эта особенность стала вызывать страх у всех приближенных герцога. Он походил на старые клавикорды, которое некому починить. Короли и герцоги имеют опасную склонность лишаться разума, ибо редко у кого хватает смелости противостоять их безумию.

— Присаживайся, — сказал он. — У меня чудесные новости.

Тамаринд присела на диван; герцог опустился рядом.

— У тебя чудесные новости, — повторила она с расстановкой, словно проверяя, не ослышалась ли.

Общаясь с братом, Тамаринд ощущала себя укротительницей в клетке со львом — пусть он уступает ей в уме, зато имеет над ней полную власть.

Герцог, казалось, погрузился в мысли. Внезапно его глаза заблестели, словно волна омыла сухую гальку. Потом взор снова потух.

— Я думал, — начал он, — что никогда уже не получу от них ни строчки…

По лицу герцога прошла легкая судорога, как всегда при упоминании королев-близняшек. Сам он говорил о них лишь намеками, стараясь уменьшить боль.

— Но они простили меня…

С этими словами герцог вынул из кармана два письма с одинаковыми печатями и положил себе на колени.

— Их величества, — произнес он благоговейным шепотом.

— Это чудесно, Вокадо!

— Ты никогда не верила, что они простят меня, Тамаринд! — заметил он жестко.

— Конечно, верила, — сказала она со всей убежденностью.

Затем поднялась и осторожно зашла за спинку дивана, чтобы он не видел ее глаз. Аккуратным движением, стараясь унять дрожь в пальцах, она сняла с его головы роскошный парик. Вынула гребень из своих волос и принялась заботливо расчесывать его коротко стриженные темные волосы.

— Что в этих письмах? — спросила она.

— Они хотят, чтобы я нашел этот злосчастный печатный станок, порочащий их доброе имя. И я найду. Я сделаю клавиши для клавесина из костей этого печатника, и они будут играть на нем, когда прибудут, чтобы править со мной Манделионом. Маленькие белые клавиши под их белыми пальчиками.

Герцог обернулся и взглянул в испуганное лицо сестры.

— Я шучу, Тамми, — сказал он и улыбнулся. — Ты как будто совсем не понимаешь моих шуток.

Это было действительно так. Даже Тамаринд, прожившая с братом всю свою жизнь, в последнее время все меньше понимала его.

— Что там еще говорится? — поинтересовалась она.

— Они подсказывают мне, как отличить врагов от друзей, — произнес он размеренно и обернулся. В его взгляде плескалось подозрение. — Почему ты любопытствуешь? Ты что-то задумала, Тамаринд. Когда-нибудь мне придется вскрыть твою голову, чтобы узнать, какие мысли там роятся.

Несколько секунд он смотрел ей в глаза с мрачной решимостью, а затем невинно улыбнулся. Но глаза его остались мрачны.

Тамаринд опустила взгляд на письма, лежащие на коленях брата. Она с облегчением отметила, что печати на конвертах точь-в-точь повторяют эмблему королев-близняшек. Подделка стоила ей больших трудов, пришлось выходить на подпольную мастерскую аж в столице, и Тамаринд молилась, чтобы эта затея не обернулась пшиком.

— И как… ты выяснил, кто твои враги, Вокадо? — спросила она.

— Мой ум не успокоится, пока я не найду их, — ответил герцог, мягко касаясь писем, будто кожи живого человека. — Иногда, читая эти письма, я словно вижу лицо главного врага. Это Арамай Тетеревятник. Но, Тамаринд, что мне делать? Заговор радикалов нужно остановить… Я чувствую их руку во всем — в побегах разбойников из тюрьмы, в подстрекательстве моего народа к мятежу… Констебли не справляются. Книжники тоже. А Тетеревятник говорит, что его войска могут быть в Манделионе через два дня, стоит мне только приказать. Только Ключники могут помочь.

— Это не так, — сказала Тамаринд. Выйдя из-за дивана, она встала лицом к брату и опустилась на колени. — У тебя хватает помощников помимо Тетеревятника. У тебя есть я. На побережье стоит корабль с солдатами из Джотландии — и они будут здесь по одному моему слову.

— Речники поклялись, что не пропустят по реке ни одного солдата, пока не решится вопрос с престолонаследием, — произнес герцог обреченно.

— Ты мог бы отвлечь их внимание. Дать им денег, чтобы они выгнали с реки корабли Ключников. Когда Речники уплывут вверх по реке, мы сможем…

— Почему ты так стараешься рассорить меня с Ключниками? — спросил герцог, оскалившись, и Тамаринд почувствовала, как пол превращается в зыбучий песок. Пора выкладывать на стол последнюю карту.

— Послушай меня, Вокадо. Ключники пытаются подчинить тебя. Книжники обнаружили того, кто возглавляет заговор радикалов, владельца печатного станка. Но они не могут арестовать его, потому что он под защитой. Его скрывают Ключники. Да, Вокадо.

На лице герцога нарисовалась зловещая ухмылка, от которой у Тамаринд похолодело в груди. Она означала, что он задумал что-то коварное. Именно так он улыбался в тот далекий день, когда она позвала его сыграть в бадминтон.

— Я могу доказать, — добавила она, чувствуя, как за щекой, отмеченной шрамом, отчаянно бьется бабочка. — Отряди мне солдат, и ты получишь доказательства завтра ночью. Тебе… нужно как следует все обдумать, Вокадо. Разреши, я оставлю тебя.

Тамаринд вышла из комнаты. Щека совсем онемела. Одним махом она поставила на кон все, что имела, — свое влияние на брата, судьбу Манделиона, даже собственную жизнь. Теперь все зависело от решения герцога. Кому он поверит, ей или Ключникам?

Вокадо Авурлейс был один в комнате. Но он никогда не чувствовал себя одиноким. Его повсюду окружали изображения королев-близняшек — на картинах, гобеленах, витражах… Их голоса нашептывали ему, кто прав, а кто виноват и что делать дальше.

«Мы верим в тебя, — шептали они. — Верим, что ты найдешь виновных. А когда найдешь, свершишь над ними правосудие».

— Да, — произнес герцог.

Много дней его мысли кружились на одном месте, как чаинки в чашке. Теперь они начинали успокаиваться. Улягутся совсем — и по ним можно будет прочитать судьбу всего Манделиона.

Следующим утром Мошка решила проверить фазаний тайник в Плюмажном парке. К ее радости, Клент без лишних вопросов отпустил ее на прогулку.

Может, письмо до сих пор не забрали, тогда Мошка его уничтожит, избавив себя от лишних неприятностей. Может, леди Тамаринд уже прислала ответ. По правде говоря, Мошка не знала, какой из вариантов предпочтет.