Владимир Журавлев - Неудачная реинкарнация

– Объединиться с людьми не пробовали? – хмуро поинтересовался он.

– Что ты… я же сказал, есть причина для скрытности! Генетика базовой расы – всегда доминирующая! Два поколения – и эльфов не станет. А нам терять бессмертие, знаешь ли, неохота! Вот даже гномы – и те дорожат… долгоживучестью. Так что надо продолжить эксперимент, моя многообещающая принцесса. Уже есть заманчивые варианты, семья Дюк очень убедительно доказала… и надо лишь, чтоб исполнилось пророчество. На него вся надежда!

Эльф шевельнулся, слабо охнул, но все же уцепился горячей рукой за девушку.

– На тебе неподъемная ноша! – прошептал он. – Тысячелетиями люди мечтали о бессмертии – и достигли! Юная раса шагнула на неизведанный путь. Отныне тебе вести нас, королева… не позволь угаснуть великой мечте человечества…

– Ну-ну, – заметил Эре недоверчиво. – Генетический эксперимент? Новую породу выводим? Угу… Надия, конечно, родильная машина, сразу видно, тут не поспоришь. Только у нее производительность низкая. Новую расу она нарожать не сможет. Не успеет.

– Почему не успеет? – удивился эльф. – Она же бессмертная. Эльфийская кровь, я же говорил, чем вы только слушаете… и не только эльфийская… очень редкое сочетание, секрет семьи Дюк… вот пусть и рожает, сколько влезет… вернее, сколько вылезет…

– А как с юностью? – поинтересовался он.

– О, мы нашли удачное решение! – гордо признался эльф. – У нее процесс омоложения завязан не на самоидентификацию, как у нас, а на роды! Родила – и вернулась в базовое состояние! Она останется такой же юной, пока рожает! И для наших целей это просто ценнейшее свойство! Можно использовать…

– Вот я вам поиспользую! – зловеще пообещала йоха, не зная, как еще реагировать на такое бесстыдное обсуждение ее родильных качеств.

– О, гномьи гены проявляются! – обрадовался эльф. – Они вот так же противятся! Только тебе не поможет. Обрати внимание: ты уже моя супруга. А ведь я тебя даже не соблазнял. А вот во Флоренсо у нас такие соблазнители имеются, ты не представляешь! С многовековым опытом! Уж они тебя каждые девять месяцев будут соблазнять! Это я тебе гарантирую! Ради сохранения расы все постараются, даже наши противники!

– Что-то я даже и не знаю, хочется мне во Флоренсо – или уже нет? – пробормотала Надия. – Но эльфов я уже точно ненавижу…

– Да ладно! – примиряюще сказал эльф. – Ну… если хочешь, можешь первого родить от кого хочешь! Хоть от Санниэре. Хоть от Дерстина, если у него получилось… но только первого, учти!

– Не было у меня ничего с Дерстином! – вспыхнула йоха. – Это ему так… помечталось! В бреду заявил!

– Ну да, ну да! – язвительно согласился эльф. – Маменька твоя тоже, помнится, уверяла, что с эльфом она один раз только потанцевала – и ничего более!

– Ненавижу!

Девушка порывисто выскочила из шалаша и пропала в темноте.

– Догони! – обеспокоенно прошептал эльф. – Защити… принцесса пророчества… за меня не волнуйся, у меня процесс идет нормально…

Надия нашлась у реки. Будущая королева мира сидела, сжавшись в комок, и злилась на всё сразу. Он молча уселся рядом, и рослая йоха тут же оперлась о его плечо, не заботясь, удобно ли ему поддерживать очень даже немаленькую девочку, и нравится ли ему, что пушистые волосы лезут в нос и щекочут лицо.

– Эре, у меня действительно с Дерстином ничего не было! – сообщила она ему взволнованно, как нечто неимоверно важное.

Он аккуратно прикрыл ей ладонью рот, и йоха постепенно успокоилась.

А экстрим форс так и не появились.

Дома царила благостная тишина. В кои-то веки были отмыты полы, прибрана посуда, вытерта пыль – не как обычно, а везде… застелены кровати, наконец… и он сидел за столом у окна и, как примерный ученик, делал уроки. И ведь почти всё сделал, остался разве что ненавидимый английский, от которого выворачивало челюсть и сбивало фонетику доброго десятка языков. Как-то так получилось, что в англоязычной среде он ни разу не живал. Пока что.

И тут в окно ударил комок земли. Очень большой комок очень засохшей земли. Стекло жалобно звякнуло и обозначило попадание трещиной.

Во дворе под окном стояла Олеся Михеевна и растерянно смотрела на дело рук своих.

Он раскрыл окно, уселся на подоконник и хмуро уставился на девушку. Та явно собралась, так сказать, на выход. Легкая асимметричная юбочка – в смысле, с одной стороны задрана чуть ли не до талии. Невесомые босоножки – или как там называется подошва с ремешком? Нечто прозрачное и развевающееся вместо кофточки. И – на хрупких плечах легкий, коротенький и кокетливо не застегнутый плащик.

– Ну, и куда тебя черти понесли? – неласково поинтересовался он.

– Володя, а я в зал собралась! – тут же защебетала девушка. – А мне же одной скучно! И не знаю там никого, а ты же всех… а ты меня проводишь? Если уроки делаешь, я тогда, конечно, одна…

– Куда одна?! – возмутился он.

Йоха явно опять искала приключений! Он выпал в окно спиной вперед, перекинул ноги и плотно встал перед ней. Девушка подавилась звуком и как будто бы удивилась чему-то.

– Ты куда опять одна?! – возмущенно повторил он. – Тебя кто отпускал?!

– Ой, да ты собственник, оказывается!

Он опомнился и оглянулся. В глубине комнаты смутно вырисовывалось лицо отца. Вообще-то отец жизни побаивался и на громкие голоса не высовывался, но любопытство иногда побеждало. А в этот раз к любопытству явно добавилось еще и изумление. И… да, и зависть. Вот же, блин… Олеся Михеевна, без сомнения, йоха миниатюрная, но… яркая!

– Послушай, а в других жизнях у тебя какие женщины были? – вдруг с жадным любопытством спросила она. – Ты ими так же помыкал, да?

– Да у меня обычно гарем, там нельзя по-другому! – по привычке честно сказал он. – И почему в прошедшем времени? Я и сейчас…

Он спохватился и прикусил язык, да поздно. Заинтригованная девушка вцепилась в него намертво и подошла еще по своей привычке вплотную, так что выглядело это… блин, именно так, как и было! И это точно не для родительских глаз! Как объяснить, почему взрослая женщина виснет на подростке, трясет его, смеется и прижимается? Она и себе-то этого не объяснит. Так что он развернул ее и утолкал за гаражи. И это тоже выглядело, как… да, собственно, как любовная игра это и выглядело! Ну, зато больше никто ничего не мог подглядеть.

– Что хоть там сегодня, в этом зале? – рассеянно спросил он.

– Да так… – смутилась она. – Ну… вечер. Для тех, кому за тридцать. А что?

– Тебе не подходит! – решительно отверг он.

– По возрасту? Думаешь, не пустят? Но другие же, я знаю…

– Да при чем возраст? Половина школы там же будет. Просто делать там нечего. В прямом смысле.

Печально, но она ему поверила. И сразу как-то сникла. Понятно. Вообразила, что для нее, подруги самого Вована-хулигана, наконец-то организуется хоть какой-то круг общения.