Татьяна Садыкова - Возвращение к истокам (СИ)

Или же тем? А его грубость, невоспитанность и всяческое нежелание соблюдать общепринятые правила, всего лишь маска?

Все эти мысли промелькнули у меня за долю секунд, когда я нашел Риэла с лютней в руках в окружении млеющих монахинь. Эти женщины были похожи на кошек, надышавшихся кошачьей мяты, ибо они так смотрели на вора, что я, честно, забеспокоился за его честь. Разорвут мужика на лоскуты, а мне потом попадет от Петры, за то, что я не уберег ее суженого и оставил на поруганье этим страшным женщинам. Хотя нет, пускай разрывают - меня защитит Филгус, да еще похвалит за гениально продуманный план по устранению женишка дочери.

Со мной на “дело” пошла Мадлена. Ей не терпелось увидеть моего соучастника, а мне - поговорить на счет Ирен. Саму же девушку мы оставили собираться в дорогу, назвав условным местом встречи около статуи какого-то святого, ибо там, как заверила Мадлена, и скрывался потайной ход, который вел в катакомбы. Мне не хотелось оставлять принцессу одну, но еще более, тащить ее в место, где собрался весь монастырь, мало ли что…

Разговора с Мадленой особо не получилось - я погрозил ей пальчиком, она покивала, особо не задумываясь, с чем соглашается, - а вот охотница увидела вора, так сказать, во всей красе.

Вор ее очаровал: ухоженные медные волосы, сияющие особым золотым блеском в свете свечей, одухотворенный лик, который не портили даже шрамы, а даже наоборот, придавали образу особый шарм, приятный баритон, небрежно расстегнутый кафтан, приоткрывающий ключицы. Пальцы, которыми вор в обычное время натягивал тетиву арбалета, с ювелирной точностью вскрывал замки и тащил кошельки, ловко перебирали струны, заставляя литься весьма неплохую мелодию. Я видел, как женщина раскраснелась, полной грудью вздохнув витающее в воздухе вожделение, как томно посмотрела на фальшивого менестреля, прикусив губу, словно оценивая, стоит ли сей экземпляр ее внимания, как забилась жилка на ее лебединой шее, а руки пригладили идеально сидящее платье, будто она хотела удостовериться, что предстанет перед мужчиной во всей красе.

- А ваш друг, вон тот красавчик, - она показала пальцем на Риэла и с весьма не двусмысленным интересом закончила. - Тоже маг?

- Конечно, - нагло соврал я ей в лицо. Извини, Петра, но его я не люблю больше.

- А сильный?

- Великий, - я притворно вздохнул будто бы огорченный своим ничтожеством по сравнению с Риэлом. - Если бы не он, то я бы никогда не попал в этот монастырь. Маэстро все придумал. Я… мне далеко от него. Смотрите, как он мастерски играет недалекого менестреля! Я бы не смог столь восхитительно войти в эту роль.

Заинтересованность Мадлены переросла в уверенность, что ей необходимо познакомится с этим очаровательным и сильным магом. Я мысленно потирал руки в предвкушении представления и составлял отчет брату на тему: “Как быстро и безболезненно лишить племянницу жениха и заставить радоваться ее отца”. Последнее особо грело мою душу, ибо вор за наше короткое сотрудничество уже сидел у меня в печенках.

Протиснуться к импровизированной сцене, коей послужил обеденный стол, было весьма сложно, ибо эти кумушки, аки нарвавшиеся на мешок с зерном, крайне желали заклевать наглую девицу, которая покусилась на святое. Святое между тем, затянуло особенно заунывный и оттого проникновенный куплет о признании благородного Сэра Арчибальда под сенью священного дуба в любви к его даме сердца. Дама сердца еще колебалась, но уже чувствовалось, что еще немного и она благосклонно разрешит своему поклоннику поцеловать ей ручку и… кхм… все остальное. Следующего куплета о страстной ночи любви под мерцание светлячков и стрекот сверчков, монахини ждали с нетерпением.

Вытащить вора мне представлялось задачей просто невыполнимой. Я даже подумал, а не бросить ли его на растерзании этим женщинам? Но как бы я не относился к Риэлу, бросать своих я был не намерен, а вор именно своим - неотесанным болваном, который почти бескорыстно решил мне помочь в моем сумасшедшем плане.

Активно работая локтями, мне все же удалось протиснуться к сцене под возмущенный ропот монахинь и дернуть Риэла за штанину. Риэл отвлекся и глянул на меня, видно поняв, что концерт окончен и пора сматывать удочки. Но удочки сматываться не хотели. Как только вор замолчал, монахини стали недовольно шептаться. Все ждали продолжения той интересной баллады.

- Великодушно прошу прощения, дамы, - галантно поклонился своим зрительницам мужчина. - Но я вынужден откланяться.

Кто-то дернул меня за намертво приклеенный парик и ущипнул за локоть, оттискивая назад. Я зашипел от боли и вцепился мертвой хваткой за стол, чувствуя, что еще немного и меня сметут волной, а то и вдавят, ибо эти девицы, стали наперебой проталкиваться к вожделенному менестрелю, устроив настоящую давку. Они орали, как девки в базарный день, царапались, щипались, таскали друг друга за волосы и явно не походили на достопочтенных монахинь.

Риэл взирал на устроенное им безобразие с цветущей улыбкой на устах, ловко увворачиваясь от загребущих рук этих женщин и бренча на своем инструменте какую-то незатейливую мелодию.

Не знаю как, но, видно, чудом, мне удалось залезть на стол, на ходу отпинываясь от поклонниц Риэла. Я встал во весь рост, одернул платье, поправил волосы и крикнул, что есть мочи:

- А ну тихо!

В меня полетела чья-то туфля, от которой я еле увернулся. Женщины явно жаждали внимать моим речам. Я даже слегка опешил: “Какого Настерревиля они вытворяют?! И где эта паршивка, что кинула в меня свою обувку?!” Но так как сцена предполагала, что стоящий на ней, не должен молчать, я, окинув все присутствующих повелительным взглядом, решил продолжить … да так и замер, не в силах поверить в увиденное.

На пороге обеденного зала, где и происходило все действо, стояла какая-то женщина лет за пятьдесят и Алинор Гриворд, которые с тихим ужасом взирали на стихийное безумие, превратившее некогда смиренных монахинь в базарных девок. Я побледнел и резко захотел стать незаметным, и судя по вытянувшемуся лицу Риэля, не я один.

- С хрена ли здесь Гриворд! - прошипел вор, озвучив мои мысли. - Я думал, ты о нем позаботился!

- Позаботился, - озадаченно прошептал я. - Навесил на дверь магический замок и вырубил его заклятьем. Как он вылез!

- Это я у тебя спросить хочу! - возмутился мой подельник.

А я бы как это хотел узнать…

Я заговорил косяк с дверью и теоретически дверь можно было выбить, но вот практически для этого бы потребовалась недюжинная сила. Еще дверь можно было открыть, если бы кто-то посторонний нарушил снаружи мою накарябанную печать то есть, например, добавив черточку в чертеж, но мало кто знает о таких нюансах…

Пока мы шептались, женщина и Гриворд пришли в себя от представшей перед их взором красочной картины, а монахини, заметив новые действующие лица, что-то разом спали с лица и умолкли. Даже как-то сжались под грозным взором неприветливой дамы и стыдливо склонили головы.