Ольга Хожевец - Пламя на воде(СИ)

- Извини. Я не знал, что на тебя так давят.

Но Пурима уже понесло.

- Сына в Замок я ни за что не отдам! - Горячился он. - Только через мой труп! Я на вас, дураков, насмотрелся за свою жизнь достаточно. Рыцари! Маги! Знаю я. Из послушников романтика так и прет. Где после Башни та романтика?

- И где же? - Напряженно поинтересовался Барс, но адепт не подметил ни этой напряженности, ни холодка в голосе. Он и на рыцаря-то не смотрел, багровел лицом, споря с невидимым оппонентом.

- Входит человек, выходит - оружие! Живое оружие, нацеленное на нечисть. У вас есть жизнь, скажи мне? Да вы, если нечисти рядом нету, и девать-то себя не знаете куда! Не предназначены вы для другого! И такую судьбу моему сыну?

- Спасибо, друг, уважил.

- А сколько ребят и вовсе не выходит? Хоть кто-нибудь знает, что с ними со всеми там стало? Вот ты там был, скажи мне - ты знаешь?

Скороговорка адепта прервалась как-то вдруг, иссякла, разбившись о каменную тяжесть взгляда рыцаря. Пурим почувствовал его, этот взгляд, не мог не почувствовать, а увидев - осекся, замолчал растерянно, вся бравада слетела с него моментально. Адепту с многолетним стажем, общавшемуся с неисчислимым количеством рыцарей Пламени, сейчас сильнее всего хотелось отвернуться, не смотреть в потемневшие прищуренные глаза - но он не находил в себе сил сделать это.

Барс дождался, пока отпустит, схлынет накатившая волна темного морока. Потом сказал хмуро:

- Знаешь, Пурим, по-моему, ты нашел себе не того слушателя. Не хочешь отдавать сына - так не отдавай, насильно никто не заберет. А мне ехать надо.

И пошел на конюшню.

Рыцарь уже оседлал жеребца, когда в широком дверном проеме показался мнущийся Пурим.

- Извини, Барс, - сказал он смущенно. - Я завелся, наболтал лишнего. Извини. Просто это все так болезненно, понимаешь?

- Понимаю.

- Язык мой, что помело. Виноват я перед тобой. Может, останешься все-таки?

- Никогда не говори о таких вещах с рыцарями. - Глуховато заметил Барс, возясь с тугой застежкой подпруги. - Никогда, слышишь? Живое оружие не всегда бывает достаточно уравновешенным.

- Прости меня.

Барс вздохнул.

- Да хватит извиняться уже. Все правильно ты сказал.

- Не держи обиды, Барс.

Рыцарь улыбнулся немножко ненатурально.

- Не держу, забыли. Но ехать мне все-таки надо.

- Завтра с утра поедешь. Ну, хоть на обед останься, а?

- Не могу. - Качнул головой Барс, и отчего-то Пурим вдруг со всей отчетливостью понял: действительно, не может. Сегодня - нет.

- Ты в Замок?

- Ага. Хочу успеть добраться до холодов.

- Я сообщу тебе, если что-нибудь узнаю.

- Ладно.

- Ну, счастливого тебе пути.

- Счастливо оставаться, Пурим. Привет Елене.

- Будь осторожен, Барс.

- Бывай.

``Типун мне на мой длинный язык''. - Сказал себе адепт, возвращаясь в опустевший дом. Нехорошо было у него на душе, давила на сердце тоскливая тяжесть. ``Завтра же пошлю за Еленой с детьми'', - подумал Пурим, поднимаясь в кабинет и доставая из потайного шкафчика початую бутылку.

- 2 -

Золотой мост был действительно сооружением впечатляющим. Река Сана разливалась в этом месте широко и полноводно, и мост на изящных арочных опорах выглядел ниточкой, протянутой с одного берега на другой. Казалось, его должно смести первым же половодьем; тем не менее, он стоял здесь вот уже вторую сотню лет. Прежде тут была паромная переправа, и мощные каменные быки с вСротом все еще торчали на берегу. Мост построил в прошлом веке король Арсании Беркарам II, вообще отличавшийся неуемным тщеславием и пренебрежительным отношением к состоянию государственной казны. Другим памятником его тщеславию стала огромная, не имеющая аналогов в мире по размерам статуя Геррита-победоносца на центральной площади Умбры. В отличие от статуи, мост, по крайней мере, был сооружением полезным.

Пошлину за проезд по мосту взимал немолодой разговорчивый служащий, разнообразивший свою скучную работу своеобразной игрой: по внешнему виду каждого из путешественников он пытался определить маршрут и цель их поездки, задавал несколько наводящих вопросов и искренне радовался, если догадки оказывались правильными. На Барса он посмотрел многозначительно.

- Молодой господин, несомненно, едет в Дарс? - Сказал служащий, отсчитывая рыцарю сдачу с динара, и по интонации не совсем ясно было, вопрос это или констатация факта.

- Почему непременно в Дарс? - Удивился рыцарь.

- Ну как же, как же. В вас, господин, если вы позволите мне сказать, боец виден сразу. А разве может такой видный боец пропустить осенний турнир в Дарсе? Нынче там собираются лучшие фехтовальщики королевства. В этом году, я слышал, будут также бойцы из Зандора и даже саблисты из Таоса. Победителю назначен денежный приз в тысячу динаров - каково, а?

- Я не еду на турнир.

- Победитель получает памятный кубок из рук представителя королевской семьи, - продолжал болтать служащий. - Вы ведь знаете, что королевская семья непременно присутствует на турнире? В прошлом году кубок вручала сама королева Элеонора. Но я слышал разговоры, что юная принцесса Алина подросла уже достаточно, и может быть, в этом году вручение кубка доверят ей. Говорят, она красавица, наша принцесса. Каждый молодой аристократ в Арсании мечтал бы получить кубок из ее рук.

- Только не я, - хмыкнул Барс.

Служащий бросил на рыцаря недоверчивый взгляд.

- Может ли быть так, что я ошибся? Вы действительно не едете в Дарс? Ох, что я говорю. Простите мне мой дерзкий язык, господин, я не думал, конечно же, сомневаться в ваших словах. Просто я немного расстроен из-за своей ошибки. Возможно, какие-то неотложные дела не позволяют вам отправиться на турнир?

- Именно так. Неотложные дела.

- Желаю вам разрешить их благоприятным образом, господин.

- Непременно.

Удалившись от моста на несколько миль, Барс свернул с королевской дороги и углубился в череду живописных проселков, пересекающих поросшие лесом холмы. Можно было, конечно, ехать по дороге до самого перекрестка с Долгиновским трактом, но это означало дать приличный крюк, а срезая путь через холмы, Барс рассчитывал выбраться на тракт уже завтра.

Переночевал рыцарь в деревеньке, вовремя, уже в сумерках, подвернувшейся на пути. Постоялого двора в деревне не было, и Барс попросту постучал в один из домов и попросился на ночлег. Приняли его не то чтобы охотно, но несколько монеток сделали свое дело, обеспечив рыцарю сносную постель и приличный завтрак. Наутро заморосил мелкий дождик, и Барс запахнул плащ и натянул капюшон, а Шторм недовольно фыркал и всякий раз, выезжая из-под сени леса на открытое пространство, начинал мотать головой, стряхивая с гривы капли влаги.

Было уже далеко за полдень, когда за очередным холмом обнаружился, наконец, Долгиновский тракт. Был он не столь благоустроен, как королевская дорога, грешил многочисленными выбоинами и не просыхающими даже в летнюю жару лужами. Однако и теперь, осенью, был все-таки проходим и даже позволял верховому ехать с приличной скоростью. Повозкам, разумеется, приходилось потруднее, и торговое движение по тракту в эту пору года практически прекращалось.