Билик Билик - Ключ Отца

— А что за вольный город?

— Понимаешь, — вмешалась Адара. — Драманы же по сути дикари. Тысячи лет жили по своим законам, а тут пришла Империя. Большинство примкнуло к сильной руке, возникли новые города, дороги… Но остались и те, кто решил жить по обычаям своих предков. Такие драманы-ортодоксы. Они вроде индейцев в США: у них своя земля, свои правила, чужому запросто в резервацию, то есть вольный город, не попасть. Как это "Берсеркам" удалось, ума не приложу.

— Ладно, Вася, — вмешался Олег. — Расскажи Кириллу об Ущелье.

Старик повернулся ко мне и вкрадчиво продолжил.

— В общем, прошли наши роги Ущелье Дрезгов. Взад и вперед. Никакого выхода в данж или другую локацию. Нет там Ключа.

— Быть не может.

Я достал свой походный журнал в кожаной обложке и раскрыл на странице мировой карты. Адара впилась глазами в большую часть раскрытой локации Шипастого Леса, а мне пришлось спешно прикрывать ее локтем. Дружба дружбой, а табачок врозь.

— В сердце древнего острова есть дверь в покои Отца, — продекламировал я строку из книги "Артефакты Отца". — Смотрите, — пришлось прочертить две невидимые линии пальцем. — Ущелье Дрезгов как раз посередине острова. Центрее некуда. Так?

— Может, имеется в виду как-то иносказательно? — пожала плечами Адара. — Сердце же тоже не посередине тела.

— Думаю, не в этом случае, — покачал головой Олег. — Тем более "Берсерки" пришли именно сюда. А уж им, думаю, сливают информацию с самого верха. По крайней мере, есть такая теория.

— Вот и я думаю, неслучайно. Ясно одно, что-то пошло не так, но вход там есть. И надо его найти. Не мытьем, так катаньем.

Снаружи послышались крики и шум. Несколько миротворцев подскочили и направились к выходу. Света поднялась.

— Пойду тоже посмотрю.

— Только осторожнее.

— Да что мне будет, это же игра, — улыбнулась она и вышла.

Я прикусил язык. Да, решил проявить излишнюю заботу и поставил себя в дурацкое положение. Это для Кирилла Артьемьева Верравия — мир без права на ошибку. Такой же реальный, как и тот, из которого я попал сюда. Для всех остальных — просто игра.

— И что, у тебя серьезные планы на дочку мясного магната? — спросил Олег.

— Я вообще парень серьезный, — отмахнулся я. — А почему мясного магната?

— Так отец ее Терентьев Денис. У него птицефабрик и свиноферм по России как собак нерезаных. А денег и влияния еще больше. Метил в Совет Федерации, пока с дочкой неприятность эта не вышла. Теперь все больше дома, окружил ее такой заботой — любое желание по щелчку.

— Какая неприятность? — спросил, а у самого в груди похолодело. Сердце почувствовало, что ничего хорошего не услышу.

— Ну так авария. Она с матерью домой возвращалась. Та умерла на месте, а Тереньтева-младшая позвоночник повредила. С тех пор и не ходит… — Олег посмотрел на мое вытянутое лицо. — Думал, ты знал.

Каким-то неведомым чувством я обернулся и застал вернувшуюся побледневшую Свету. Не знаю, это ли был невиданный прием разработчиков, считывающий эмоциональное состояние игрока, или еще что, но кровь действительно отхлынула от лица возлюбленной, превратив ее в подобие призрака.

— Света, стой!

Но крик повис в пустоте. Лишь на гнилой пол второсортной таверны оседали разноцветные искры. Расконнект.

Создатели игры проявили нечеловеческое трудолюбие и фантазию, пытаясь приблизить все к реальной жизни. Как я не надеялся, что попытка напиться приведет лишь к затуманиванию сознания, но бесплатным бонусом достались еще тошнота и головокружение. Хло безропотно принял роль многострадальной жены алкоголика и молниеносно менял жестяные тазы, от грязного вида которых меня снова мутило. В самом начале моего Марлезонского балета фейра пытался подлечить меня магией, но поплатился за инициативу испачканной рвотной массой одеждой, поэтому более попыток не предпринимал.

В принципе, я догадывался, что в этом "Вопле Василиска" пить, тем более есть, значит не уважать собственное здоровье. Но чувство самосохранения тихонечко рассосалось в грязном трактире. Олег, кстати, говорил, что они наведут тут порядок, заведение взяли в аренду всего лишь на днях и еще толком ничего не делали. Вообще говорили "миротворцы" много и о разном, стараясь хоть как-то отвлечь меня, но слушал я вполуха, поражаясь своей узколобости и неспособности сопоставить несколько простых фактов.

Не понял, почему умная симпатичная девушка стала победительницей в конкурсе интровертов. Я не психолог, но не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять — была какая-то травма, пусть даже не физическая. Не придал особого значения закрытому образу жизни моей подруги, частому онлайну. Конечно, никто не любит копаться в чужих проблемах, когда свои хоть в шеренгу выстраивай.

Самое страшное — я не знал, как все исправить. Поговорить со Светой, объяснить, что мне, недочеловеку в цифровой оболочке, плевать на ее недостатки. Вот ведь дурак, если скажу так, сделаю только хуже. Не недостатки, особенности? Блин, как объясняться, если я даже мысленно построить диалог не могу.

Как многие мужики, попавшие в неразрешимую ситуацию, я не придумал ничего лучше, чем напиться… Причем до самого скотского и отвратительного состояния, руководствуясь правилом "чем хуже, тем лучше". Я не помнил, кто и как приволок меня в арендуемый дом, раздел и уложил в кровать, в памяти осталось только, что мне это все очень не нравилось.

Относительно в себя я пришел во время незамысловатого процесса очищения организма. Поднял глаза, обвел мутным взглядом комнату, махнул рукой фейре и рухнул в подушки. Интересно, вертолетов, знакомых каждому, кто хоть раз в жизни слишком сильно окунался в бездну забвения и небытия ради познания самых сокровенных частичек своей сущности (а говоря простым языком, напивался), здесь не было. Вместо этого придумали, как я ее назвал, "падающую трубу". Появлялось ощущение, будто ты бесконечно проваливаешься куда-то и не можешь остановиться. Вот примерно в таком состоянии я и пробыл несколько часов, пока меня бережно не растормошила крохотная рука.

— Пей, — Хло вложил деревянную кружку мне в руки. Я осторожно понюхал травяной отвар, прислушался к себе — вроде, не замутило. Сделал глоток, потом другой. Отдаленно напоминало зеленый чай. — Теперь лежи, спи.

Легко сказать. Я снова провалился в бездну, глядя из нее на белеющий в сумерках потолок. Комната озарилась слабым, только набирающим силу светом. Это получается, уже утро? Да, неслабо попил. И сдается мне, встань я сейчас на ноги, почувствую, что не так уж и хорошо отошел. Меня затягивало все глубже и глубже, точно в образовавшуюся воронку. Свет отступил дальше, лишь немного освещая потолок, воздух становился все более спертым, тьма хватала за руки. Еще минута, и мое тело брякнулось на что-то твердое.