Дмитрий Билик - Ключ Отца

Искорки недовольства и неодобрения равнодушием Перворожденных стали вспыхивать тут и там, как догорающие угли, вновь раздутые ветром. Жрецы и послушники пытались успокоить толпу, но как нескольким людям справиться с озверевшим и раздразненным монстром, чьей целью было лишь одно — крушить и ломать? Сверкнул первый клинок, пролилась первая кровь, упало первое безжизненное тело. Невесть откуда взявшиеся веревки накинули на шеи Темных Богов, как называли их в народе. Сначала одну, вторую, третью, четвертую… Бах, и статуя грянулась оземь, расколовшись на огромные куски. Та же участь постигла Серых и Светлых Перворожденных. Десятки статуй падали и разбивались по прихоти людей. Скопищу разъяренных безумцев уже было без разницы, что крушить, потому что… внезапная догадка ударила по голове и заставила нервно оглядываться.

Если это правда, она должна быть где-то здесь, руководить, направлять. Я скользил по толпе взглядом и вдруг увидел Её. В черной сутане послушницы, скрывающая под капюшоном свое лицо и, судя по трясущимся плечами, беззвучно смеявшаяся посреди общего помешательства. Среди нас стояла Богиня, одна из многочисленных Темных — сумасшедшая Берел. Та, в чьей власти находилась сейчас вся площадь.

Заметно потемнело, солнце испуганно спряталось за завесу туч, а мрак сгустился в черное облако и тут же развеялся, открыв моему взору огромного мужа с надменным и суровым лицом, облаченного в угольного цвета одежды с серебряным амулетом — восемь равноудаленных стрел, выходящих из одной точки и смотрящих в разные стороны. Я знал, как подобный талисман зовется в народе — знак Хаоса.

— Огулис, остановись, — сверкнула в небе молния и, ударившись о землю, превратилась в сияющего воина. Смотреть на него было больно, а голос мужа гремел над всей площадью.

— Иди к папочке, Фиорел. Тут собрались взрослые дяди. Мерт… брат!

Огромный рослый рыцарь, закованный в черную броню поднялся из тени Огулиса и, не медля, бросился на Светлого Перворожденного. Оглушительно лязгнули, скрестившись, мечи, на месте боя зарябили светлые и темные блики, и две фигуры закружились в бешеном танце.

— Я проклинаю этот город, всех его жителей… Пусть…

Его голос заглушило появление светлоликой красивой женщины с капризными чертами лица. Она метнула ослепительный дротик, явно целясь в Огулиса, но Берел, выскочив из-за спины брата, перехватила пилум и бросилась на сестру. Я изумленно смотрел на амулет светлоликой — это же Аноба, Богиня Любви.

Словно грибы после дождя, одновременно выросли серые тени — пузатый карлик, молодой парень с кривым носом, печальная девушка с потухшим взглядом, точеная загорелая красотка и обтянутый тонкой кожей сухой старец. Все как один… Перворожденные.

Я видел амулет последнего из прибывших Серых Богов — тот, кого шепотом зазря называли Безносый, а Отец нарек его Тайнори, оскопитель жизни. Но и он прибыл поздно. Проклятие Огулиса сорвалось с языка, и ударило по Йорану всей силой, на какую только был способен Перворожденный.

Люди падали замертво, мгновенно лишившись того света, что теплился в их телах, не в силах противостоять божественной мощи, но Тайнори поднял руку. Он был недоволен. Казалось, я слышал его мысли, хотя тот молчал — "смерть подвластна только мне, сопляк". Перворожденный не смог отразить Проклятие Огулиса, но придумал, как изменить его суть. Заклинание накладывалось на людей, поэтому Тайнори повернулся к Бейрешу, непредсказуемому глумливому юнцу, богу Случая. Тот хлопнул в ладоши, и выжившие стали вытягиваться, становясь выше Перворожденных, их кожа стала грубеть, вместо рук выросли ветви, а ноги, обернувшись в корни, проросли в землю. Мы выжили, но перестали быть людьми. Мы стали аргримами.

Я еще долго стоял там, не в силах уйти. Стоял и смотрел, как прибывают все новые и новые Перворожденные, сражаются, ранят друг друга, умирают… Если они в силах были умереть. Сильные Боги убивали слабых, Темные — Светлых, Светлые — Серых, Серые — всех без разбора. Весь пантеон оказался в тот день на земле, чтобы сойтись в последней битве, Великой Битве. А я стал ее невольным свидетелем.

Когда Перворожденных осталось всего одиннадцать, и было видно, что никому не одержать верх, Тайнори прибегнул к последнему средству — молитве Отцу. И все прекратилось. Перворожденные исчезли, ушли из этого мира под сень Создателя. А мы остались здесь.

— Аааа! Аааа! — меня колбасило, выкручивая мышцы и выворачивая суставы. Еще мгновение, и боль чуть ослабла, но не исчезла полностью. Бедный Хло не успевал подлечивать меня, но судя по всему, опасность смерти отступила. Когда я смог членораздельно разговаривать, то сразу же спросил. — Какого хрена это было?

— Ты стал частью меня… частью аргрима… окунулся в мой разум и видел прошлое моими глазами… Человеку подобное трудно пережить… Но ты должен был увидеть… как произошел я и мои собраться… понять, почему мы здесь.

Табличку надо вешать: "Аттракцион "Вселение в аргрима". Осторожно, опасно для жизни!"

— Из-за Огулиса, — кивнул я. Теперь конечности просто ломило от тупой ноющей боли. Какая же жесть эти провалы в прошлое. — Я так понял, он не самый слабый дядька.

— Сильнейший из Темных… И сейчас, когда их осталось всего трое… и раньше… Но не из-за этого… Всему виной слово Бейреша, которое стало нашим спасением и проклятием… Мы не умерли, но перестали быть людьми.

— Грустно, конечно, но что я могу сделать?

В самом деле, чего от меня Рубль хочет? Да, я на короткой ноге с Локом, но после увиденного создается впечатление, что мой господин не самый крутой боевик в компашке божественных родственников. Он больше мозг, ленивый, пытающийся все время улизнуть от любой проблемы мозг, а никак не крепкие мышцы. Хотя кто такой тот же Бейреш? Веселый озорной мальчишка среди Перворожденных, непредсказуемый и слабо прогнозируемый.

— Я понимаю, что не в праве просить тебя о помощи… Но если ты найдешь способ обратить нас обратно в людей… то Сыны Леса будут безмерно благодарны тебе… Все богатство Йорана падет к твоим ногам.

Получено легендарное задание "Спасение или проклятие".

Давным-давно немногие из выживших жителей Йорана обратились в аргримов — величественных Сынов Леса. Но людские души, заключенные в деревьях, тоскуют и жаждут вернуть себе истинный облик. Помогите им, и вам откроются великие дары заброшенного города. (Да/Нет).

У меня, как у известной вороны, "в зобу дыханье сперло". Сокровища затерянного города, до которого никто не добирался благодаря слишком бдительным стражам сто дофигидесятого уровня. Не утонуть в слюнях бы. Только одну минутку.

— А что будет, если я не смогу справиться с заданием?