Нина Лукинова - Два цвета неба

— А почему этого не может сделать кто-то из твоих людей? — спрашиваю я. — Неужели за тысячу лет не нашлось смельчака, готового воскресить Богиню?

— Только я сама могу активировать процесс, к счастью или к сожалению. А поскольку, ты— это я, то… Думаю, вывод напрашивается сам собой. — улыбается она, но в улыбке не чувствуется тепла, только холод, и какое-то странное желание обладать, захватить, заполучить. Только вот что, не могу понять.

— То есть, нужно всего лишь отправиться в эту Башню Силы, нажать несколько кнопок и вернуть тебя к жизни? — скептически говорю я, чувствуя подвох. — Может, я чего-то не знаю о физиологии Богов, но.… У тебя нет тела! — красивое лицо мгновенно приобрело напряженное выражение, словно Аналана готова броситься на меня в любой момент, одним резким движением отрывая голову, будто голодная тигрица. — Ты всего лишь голограмма, искусственный разум. Как мне воскресить тебя? — и тут голову острой иглой пронзает неожиданная догадка. И так низкая температура холодного помещения опустилась еще на несколько градусов, и по коже побежали мурашки, то ли от страха, то ли от холода. — О, черт! Ты хочешь… меня? — испуганно спрашиваю я, глядя в ледяные глаза, вновь поменявшие цвет. — Тебе нужно тело… — собственная догадка взорвалась в голове яркой вспышкой, ослепляя. Инстинкты подсказывают, что нужно бежать, спасаться из этого проклятого места, но разум приказывает телу оставаться на месте, продолжая вжиматься кресло и не делать глупостей.

— Всегда знала, что ты слишком умна! — усмехается Аналана, медленно направляясь к дальнему углу зала, звонко чеканя шаг, и стук ее каблуков о мраморный пол походит на звук заколачиваемых в гроб гвоздей. Но одновременно с этим любуюсь густыми золотыми волосами, плавно стекающими по гордой спине. Резко развернувшись, Аналана говорит мягким голосом. — Даже не пытайся бежать, только навредишь себе, — словно прочитав мои мысли, говорит она. — К тому же, ты снова все не правильно поняла.

—Что можно не правильно понять? — передразниваю я. — Два разума не могут существовать в одном теле, одной из нас придется отступить. Ты уничтожишь меня…

— Слишком умная! — смеется она. — Нала, открою небольшой секрет, писательское воображение склонно к утрированию и драматизации. Пораскинь мозгами, к чему нужно было заставлять тебя проходить столько испытаний, чтобы просто убить? Мои люди давно могли сделать это. Если так боишься за сохранность своей дорогой души, то уверяю, ты не исчезнешь, всего лишь, улучшишься. Ты задаешь себе столько вопросов, Налана— как изменить этот мир, каково быть Богиней, и прочее и прочее. Ты все узнаешь, когда выполнишь то, что предначертано. Сотни лет тебе врали, водили за нос люди, которых ты считала друзьями, обманывали, скрывали истину. И теперь, когда ты так близко к цели, нельзя отказываться. В конце концов, это лишь воспоминания, от них не убежать, как бы ни старалась, — понимаю, что она хочет запутать меня, направить на свой путь, в конце которого ждет неизвестно что, но с другой стороны подогревает интерес. Ведь мне нужны ответы, ответы на извечные вопросы.

— А если откажусь? Что будет тогда? — спрашиваю я.

— Ничего.… Сделаешь хуже только себе, и очень быстро умрешь, по сравнению с божественными мерками. Прах твоих бренных останков рассеется на ветру, а я буду ждать следующую приходящую, которая будет более сговорчивой. Выбирай, Налана— стать Богиней, или оставаться прозябать человеком. Что решаешь?

— Мне холодно… — тихо говорит Лара, кутаясь в найденный старый плед. — Может, разведем костер?

— Нельзя привлекать лишнее внимание, — сухо говорит Дрейк, укрепляя выходы небольшого магазинчика на центральной улице Города, который они выбрали в качестве ночлега. Когда случился взрыв, солнце уже садилось, поэтому они прошли не много, выбрав в качестве ночлега первое показавшееся безопасным место. Забаррикадировав двери тяжелым столом, Дрейк уселся по-турецки на подстилку из скомканных тряпок, украшавших тысячу лет назад разбитые витрины магазина одежды в стиле «унисекс». К сожалению, все, что он мог предпринять для безопасности, лишь блокировать дверь, разбитые витрины продолжают оставаться угрозой. В случае нападения остается надеяться только на то, что врагам потребуется несколько секунд, чтобы окончательно выбить остатки стекла и беспрепятственно попасть внутрь. В ситуации крайности даже несколько секунд могут решить все. — Они могут увидеть огонь из далека.

— Надо было найти какое-нибудь кафе, с кухней и умывальником, как в прошлый раз. Забаррикадировали бы стекла, и разогрели бы ужин, — тихо говорит Лара, глядя куда-то в пустоту отрешенным взглядом. — А потом легли бы на мягкие диваны, и рассказывали бы истории до самого утра, медленно распивая виски в тумане крепкого табачного дыма…

— Лара, не надо, — отвечает Дрейк. От пережитого мучает совесть, но еще присутствует дикий страх за будущее, больше не за свое, а за Наланино, за будущее Лары.… Потому что он в данный момент не знает, как поступить, и что делать с восходом солнца.

— Они забрали ее, Дрейк, утащили под землю, как кусок мяса. Просто забрали ту, кого хотели… Я вот думаю, для чего она нужна им? Что в ней такого особенного? Руки, ноги, голова, обычный человек, — отрешенно говорит Лара.

— Давай поужинаем молча, — протягивает он ей открытую банку с консервированным мясом, все больше раздражаясь от каждого произнесенного девушкой слова. Нервы итак находятся на пределе, а заунывное нытье Лары никак не способствует восстановлению душевного равновесия.

— Что нам теперь делать, Дрейк? Куда идти? — тихо спрашивает Лара, лениво ковыряясь вилкой в банке с мясом.

— Сейчас мы никуда не собираемся, поэтому, давай подождем утра, — спокойно говорит Дрейк, сдерживая рвущийся наружу гнев. Он итак сильно переживает потерю Наланы, напоминания об этом слишком болезненны. — С восходом солнца отправимся на поиски.

— Куда, Дрейк? Бесцельно ходить по разрушенному Городу, стаптывая ноги в кровь? — говорит она, превращая вилкой мясные кусочки в неаппетитную кашицу. — Мы даже не знаем, что искать, она может быть мертва… И что тогда? — ее слова очень напоминают высказывания Дрейка, останавливающего Налану от безрассудного поступка— броситься в темноту вслед за Ларой.

— Ты говоришь так, словно она умерла, — неожиданно говорит Дрейк, вздрагивая от собственных слов. — Давай, оставим это на волю Богов. Мы пойдем туда, куда поведет нас Судьба.

— Чтобы навечно заблудиться в каменных джунглях, пополнить длинную хронику не вернувшихся искателей, — фыркает Лара.

— А что ты предлагаешь? Вернуться в Невар после того, что мы сделали, выкрав приходящую? Гениальная идея! Как ты себе это представляешь- пробираться пешком по пустыне, потому что в брошенном автомобиле кончился бензин, вновь преодолевая все опасности, выжить при большой удаче, ради того, чтобы вернуться назад? Нет уж, тем более в Неваре нас ждет смерть, — говорит Дрейк.