Юрий Кондратьев - Чужие среди своих

Несмотря на его обнадеживания, мы конечно же, волновались. Как оказалось, совершенно напрасно. Мадам С. беседовала с нами не более 10-ти минут. После нескольких фраз, сказанных моей женой, и нескольких вопросов мне, она просто стала нам говорить, что поиск работы может быть не всегда быстрым и чтобы мы были готовы к трудностям. Можно подумать, что мы этого сами не знаем?! Да разве в стране с миллионами эмигрантов из разных стран мира хороший преподаватель английского и переводчик с десятка языков останется не у дел? Или я… Ведь еще не было такой работы, с которой бы справиться не мог. Я не говорю об электричестве или электронике, это и профессия и любимое дело, тут и говорить нечего. Но ведь и слесаркой прекрасно владею, на станках могу, в машинах и железках разных не дурак, да мало ли, что еще? Даром что ли высокооплачиваемым макетчиком держали? И неужели никому не пригодится работящий мужик, у которого руки растут, откуда надо? Зря она нас пугает.

В сущности после рассказа об этом интервью с ней закончилось.

Когда вернулись в библиотеку, тут-же поднесли ожидаемые документы. Расписались в какой-то книге и мистер В. торжественно вручил нам бумаги Landed Immigrants, подтверждающие, что мы являемся легальными жителями Канады, и пожал нам руки. Я на радостях немного не рассчитал и так сжал его руку, что у него в ней что-то хрустнуло. Жена меня чуть не убила на месте. Конечно, я стал сильно извиняться, но мистер В. не обиделся.

— Теперь я понимаю, что подразумевают русские, когда говорят “тижёлий рука”.

— Извините, не хотел, рука обычная, рабочая.

К огромному сожалению нам больше не удалось увидеть мистера В. Нам хотелось отблагодарить его, ведь мы понимали, что очень многое он сделал для нас чисто по-человечески, а не по обязанности. Понимали так же, что ничего дорогого он не примет. Поэтому купили очень оригинальный, хоть и недорогой сувенир и еще раз пошли в посольство. Но, видимо, он предвидел наш ход. Нам сказали, что его нет. Хитрый мужик. Этот сувенир мы оставили у себя. Как знать, может еще встретимся с ним?

На этом все наши дела в России были закончены. Теперь надо было купить билеты и быстрее убираться из Москвы, которая стала для нас небезопасна. Денег у нас не было. Долго ломали голову, но, не найдя выхода, обратились за помощью к друзьям. Они не стали ничего говорить. И хотя знали, что мы можем никогда больше не увидеться, но просто вытащили эти деньги, 1500 долларов, и дали нам…

До отлета нам оставалось больше 10-ти дней, но мы решили не рисковать и уехать. Все огнестрельное и гранату, от греха подальше, вечером выкинул в один из больших московских каналов. Газовики отдали друзьям. Им они могут еще пригодиться в это смутное время.

Вернулись опять на базу отдыха. Любаша и Валера были очень рады, что мы вернулись. Однако мы их расстроили тем, что вернулись мы на короткое время перед отлетом. Люба даже всплакнула.

Оставалось только решить, что взять с собой. Учитывая, что провокация может быть уже в аэропорту, решили взять только самый минимум, только то, что разрешено по весу, т. е. по 30 кг на каждого. Что-то из одежды, какие-то фотографии, самые нужные словари и справочники, несколько любимых инструментов. В сущности и все. Получилось 2 тяжелые сумки. Мебель и прочие вещи оставили Любе. Ей пригодится. Радиодетали, измерительные приборы, инструменты, попросил передать Павлу или Мише, им это всегда понадобится. Оставались разные документы, фотографии и несколько толстых папок набросков, схем, негативов. Т. е. документация приборов и аппаратуры, мной сделанных, и будущие задумки. Везти их с собой — об этом и думать глупо. Тут же приклеют шпионаж. Выезжаем-то под колпаком… Оставлять? Кому? Зачем?

Выбрали день, отошли с женой подальше в лесок и начали это жечь. Не хотелось, чтобы кто-то увидел. Хорошо, если человек нормальный будет. Ну а придурок какой? Скажет, что странные люди, что-то крамольное уничтожают. Опять же неприятности.

Сгорало плохо. В пламени корежились пачки фотографий, скручивались в трубку негативы плат, которые уже никогда не станут приборами. Схемы тоже не хотели быстро гореть. Сгорали мои годы жизни, годы работы, мои мечты… Хорошо, что едкий дым был, по крайней мере слезам объяснение…

За день до отлета устроили прощальныйужин. Народу было много. Из Видного приехала Татьяна. Сначала сидели немного грустные, но вино все же взяло свое. Много пели, танцевали, смеялись, фотографировались. Не обошлось и без шуток в наш адрес. Подкалывали, что имеют друзей — будущих капиталистов. Только просили не зазнаваться, когда богатыми станем.

В общем, повеселились на славу.

Пока умылись, оделись и что-то кинули в рот (Валера уговорил по рюмочке, на посошок), прибежала Люба и сказала, что Володя уже свой Жигуль подогнал. И чтобы мы сильно не задерживались, а то возле подъезда жители нашей базы собрались, хотят с нами попрощаться, а до Внуково еще ехать, и ехать. Выглянул в окно. Ого! Конечно удивился, в честь чего такое сборище? Вроде не про нас такая честь. Но Люба разъяснила:

— К тебе люди с уважением. Ведь ты им много хорошего делал, был не городским белоручкой, а нормальным мужиком. Забыл, сколько по ночам и в снег, бегал, когда у них что-то не работало или помощь нужна была? Как в Электросети в пургу мчался? А они помнят. И жена твоя им по душе пришлась. Хоть и очень образованная, а барыню из себя не строит, всегда по доброму с людьми. Поэтому и пришли вас проводить.

Что тут скажешь? Спасибо им.

Любашины дочки со слезами просят не уезжать. Младшая виснет у жены на шее, громко ревет. Бабушка утаскивает их в другую комнату. На минутку присели перед дорогой. А теперь сумки в руки и…

Здравствуй, новая жизнь!

(Март 2002)