Анастасия Анфимова - Лягушка в молоке [СИ]

Охотники рассмеялись.

— Повздорит! — возмущённо вскричал Мутный Глаз. — Да он её едва не задушил!

— А она его чуть не убила! — огрызнулся старейшина рода Рыжих Рысей. — Ты на его лоб посмотри! Как только голова целой осталась!

Слушая глухой ропот одобрения, Белое Перо понял, что этот Совет Старейшин стал большой ошибкой. В чём-то он очень сильно просчитался.

— Да вы что! — возопил старик. — Одинокий Орех хотел взять силой мою дочь! По заветам предков вы должны отдать мне его жизнь!

Ну, он же не успел ничего сделать, — усмехнулся Твёрдый Зуб. — Или всё-таки успел? Что скажешь?

Опустив взгляд, «рысёнок» покачал головой.

— Он и сейчас врёт? — спросил старейшина рода Чёрных Рысей у девушки.

Та молчала, сжав в нитку тонкие губы.

— Говори! — стукнул по колену Мутный Глаз.

— Не врёт! — процедила сквозь зубы Бледная Лягушка.

— Тогда чего ты ещё хочешь, старик? — развёл руками старейшина рода Рыжих Рысей.

— Вы забыли о Владыке вод! — подал голос Колдун. — По его воле эта девушка здесь оказалась…

— Только никто не знает зачем! — тут же прервал его Мудрый Камень. — Может, он отослал её с глаз долой?

— Или она что-то натворила, — поддержал его Твёрдый Зуб. — Вот Великий дух и наказал девку, изгнав из родных мест. Назад-то он её не взял!

Толстяк стушевался. А Бледная Лягушка, злобно сверкнув глазами, попыталась протиснуться сквозь ряды охотников, окруживших Совет Старейшин. Те заступили ей дорогу, но, повинуясь знаку главы племени, пропустили девчонку. Она здесь больше не нужна.

— Сломанный Рог, — громко приказал вождь, привлекая к себе внимание. — Привяжи Одинокого Ореха к священному столбу. Пусть стоит до второго восхода солнца без еды и воды!

Старейшина рода Чёрных Рысей огорчённо крякнул, Твёрдый Зуб осуждающе покачал головой. Да и другие члены Совета казались недовольными столь суровым наказанием.

А Белое Перо никак не мог понять, почему его соплеменники, когда-то так радушно принявшие заморца Отшельника, пожелавшего стать одним из Детей Рыси, вдруг возненавидели эту девушку, хотя её и прислал сам Владыка вод. «Может, потому, что она не хочет становиться одной из нас?» — внезапно подумал мужчина.

После слов старейшины рода Рыжих Рысей, Фрея поняла, что больше не в силах наблюдать за продолжением этого фарса. Это так кстати всплывшее в памяти словечко удивительно подходило для описания того, в чём ей только что пришлось участвовать.

В который раз девушке казалось, будто она уже привыкла к местным реалиям и ничто не в силах её удивить. Но этот допрос, лицемерные рассуждения старейшин, побои, полученные от Мутного Глаза, прорвали с таким трудом возведённую в душе плотину безразличия и вновь затопили её мутными волнами жгучей, непереносимой обиды.

Они собирались наказать Одинокого Ореха за то, что тот позволил ей взять своё копьё, но даже не пожурили за попытку изнасилования. Интересные тут порядочки, а если парень изобьёт кого-нибудь до полусмерти, ему тоже ничего не будет?

Девушка тут же вспомнила, что мужчины здесь частенько колотят своих жён, и никто не считает это чем-то из ряда вон выходящим. То одна, то другая аратачка поблёскивала свежими синяками. Неужели её ждёт то же самое? Вонючие шкуры, блохи, побои, а главное — вечное чувство одиночества. Она попыталась довериться одному из них, и что из этого вышло?

Занятая горькими мыслями, Фрея не заметила, как оказалась возле вигвама Мутного Глаза. Ноги сами принесли её к месту, ставшему если не домом, то местом проживания.

Расторопная Белка готовила желудёвые лепёшки, выкладывая на плоский камень, лежащий в багрово-красных угольях, комочки теста.

— Совет уже кончился? — спросила она, бросив быстрый взгляд на девушку. — А старик где?

— Там сидит, — равнодушно отмахнулась Фрея, присаживаясь поодаль. С удивлением чувствуя, что совсем не чувствует голода, хотя ела последний раз довольно давно. В душе царила сосущая, тоскливая пустота, не оставлявшая сил даже для привычных проклятий в адрес того, кто забросил её в эту первобытную дыру. Даже глядеть на окружающий мир не было ни сил, ни желания.

— Что решили? — без особого интереса спросила аратачка, переворачивая лепёшку деревянной лопаточкой.

— Ничего, — покачала головой девушка.

— Так что же ты не узнала, как накажут Одинокого Ореха? — с лёгким упрёком заявила старуха.

— За что? — хмыкнула Фрея.

Собеседница подняла на неё удивлённые глаза.

— Старейшины сказали, что он виноват только в том, что я взяла его копьё.

Расторопная Белка захлопала глазами.

— Как же так?! Он тебя чуть не задушил и едва не обрюхатил!

— Они говорят, хватит и того, что я ему лоб разбила, — криво усмехнулась девушка.

— А Мутный Глаз куда смотрел! — возопила старуха, всплеснув руками. — Как допустил такое! Ты же нам как дочь!

— Он им сказал, — сочла своим долгом заступиться за мастера корзинок Фрея. — Только его никто слушать не захотел.

— Ну-ка давай рассказывай, как всё было! — потребовала Расторопная Белка, шлёпнув на камень очередную порцию теста.

— Придёт Мутный Глаз, у него и спросишь, — девушка со вздохом поднялась на ноги. — Мне об этом говорить не хочется.

— Вот дрянная девчонка! — выругалась ей в спину старуха. — Никогда ничего не скажет!

Не отвечая, Фрея направилась в вигвам. Девушке вдруг стало ужасно противна эта беззубая аратачка, да и вообще всё вокруг: от людей до травы и даже неба с редкими комковатыми облаками. А пропахшее шкурами и кишащее блохами жилище оказалось единственным доступным местом, где она могла ничего этого не видеть.

Не снимая кроссовок, рухнула на ложе, свернувшись клубочком, придавленная всем происходящим. Даже когда у неё изрезали одежду, а потом избили, Фрея не чувствовала такой обиды и отчаяния. То происшествие казалось дурацкой выходкой глупых девчонок, стремившихся показать новенькой, кто тут самый главный.

Но то, что произошло сейчас, развеяло последние сомнения. Для этих людей она чужая. Девушка беззвучно заплакала, вспомнив свои безуспешные попытки уйти из этого места. С чего она вообще взяла, что в озере есть дверь в её родной мир? А главное, почему та должна быть открыта до сих пор? К обиде и разочарованию прибавился жгучий стыд за собственную глупость. Как дура попёрлась к чёрту на кулички! Едва не изнасиловали, чуть не утонула… А в итоге — ничего! Всё те же противные рожи, вонючие вигвамы и люди, которым нет до неё никакого дела.

Фрею внезапно охватило жгучее желание завыть, громко во весь голос, выплеснуть ту боль, что скопилась в душе, отчаянно требуя выхода. Заткнув рот куском шкуры, чтобы никто ничего не услышал, она закричала, катаясь по ложу, отчаянно дёргая ногами, словно в судорогах. Странно, но это помогло. Выплюнув шерстинки, девушка в изнеможении повалилась на спину, раскинув руки и тупо глядя на развешанные по стропилам пучки трав.