Джозеф Дилейни - Новая Тьма

Единственное что могло заставить ее забыть — упорная работа. Так что я начал усиленно ее тренировать. Каждое утро я тренировал ее в западном саду управляться с серебряной цепью. Ей это очень нравилось. С восьми футов от цели, она попала два раза из трех. Прошло не мало времени прежде чем я смог попасть сто раз из ста в цель. Она достигла хороших результатов.

Я снова продемонстрировал ей технику метания.

— Смотри… ты должна замахнуться цепью в левой руке, закрутить ее. Затем бросай. Она должна обвить ведьму от головы до колен. Желательно, чтобы она заткнула ей рот, чтобы она не могла произносить заклинания. — я замахнулся, и метнул цепь на деревянный столб, она полетела в раннем утреннем солнце и идеально обвилась вокруг столба.

— Конечно, ты должна продолжать заниматься, — сказал я Дженни, когда снял цепь и вернул ей. — Этот навык нужно отточить до совершенства, не только во время обучения. Я до сих пор тренируюсь, чтобы не потерять сноровку. И не забывай — это всего лишь столб. Ведьма не будет стоять на месте, ты сама видела! Когда у тебя будет получаться лучше, мы увеличим расстояние от столба, а затем будешь пробовать забрасывать цепь во время бега. Я буду твоей мишенью.

Я наблюдал за ней еще минут пять. Она тоже левша, эта черта была общей между седьмым сыном и седьмой дочерью.

— Ну все, достаточно! — сказал я через некоторое время; Дженни тяжело дышала от напряжения. — Пойдем, пришло время завтрака.

Воздух был холодным, хотя светило солнце, наше дыхание паром вырывалось изо рта. Для сентября это были необычные холода — это беспокоило меня еще сильнее.

— Почему ты не рассказываешь мне о ведьмах больше, чем о домовых? — спросила Дженни, когда мы возвращались в дом. Я хотел ответить ей, что в первый год обучения, больше внимания уделяется домовым, но заметил, как натянулся ее рот. Она ничего не сказала, но у нее было время подумать.

— В первый год ученичества ученик ведьмака должен узнать все о домовых, — строго сказал я.

- Некоторые практические занятия, например метание цепи, больше подходит для ведьм. Так почему бы не изучить теорию о них? Ведьмы страшные, но они интереснее.

— Сейчас? — спросил я, с сарказмом в голосе. — Ну, скоро ты сможешь познакомиться с одной их них лицом к лицу. Грималкин, ведьма-убийца клана Малкин, сейчас изучает логово зверя Кобалос, которого я убил. Когда она закончит, она несомненно придет сюда, чтобы рассказать мне о том, что узнала.

На лице Дженни промелькнул страх.

— Не бойся, — мягко сказал я, — она наша союзница.

— Я подумала не о ведьме, — ответила Дженни, — я вспомнила, как я была беспомощна в лапах зверя.

— Пройдет немало времени, прежде чем ты забудешь этот опыт, но все уже позади.

Дженни кивнула и задумалась.

— Она же ведьма, и убивает людей, верно? — спросила она.

— Да, но обычно она убивает врагов клана.

— Ты ведьмак, а она ведьма. Почему ты работаешь с ней? Разве ты не должен бросить ее в одну из ям в саду? Ты словно на одной стороне с ней.

— Несколько лет назад мы заключили с ней союз, — объяснил я. — Мой хозяин, Джон Грегори, не был рад этому, но принял это по необходимости. Зверь которого я убил, это лишь один из тысяч других опасных воинов Кобалос. Они враги Грималкин, так же как и наши. Вот почему я работаю с ведьмой.

Дженни замолчала и мы направились на кухню завтракать. Сразу после завтрака я взял измерительный стержень и лопату, и мы направились в южный сад. Держа в руках лопату, я вспоминал, как раскапывал ею могилу своего учителя, но я должен был выбросить это из головы. Нужно сосредоточиться на уроке.

Я остановился под ветвями дерева и указал вверх.

— Ты будешь копать яму для домового, — сообщил я Дженни. — Прежде всего, нужно выбрать правильное место. Оно всегда должно быть под ветвями. Они должны быть крепкими, камень и оборудование — система из цепи и шкива — тяжелая, и ветвь должна выдержать нагрузку. Камень следует поднять, и опустить на яму с домовым, это тяжелая работа.

Дженни с сомнением кивнула.

— Значит, я буду копать здесь яму, не смотря на то, что у нас нет домового, которого нужно связать?

— Да, на первый раз этого хватит. Хорошо, что ты слушаешь мои слова, — сказал я ей, не сумел сдержать насмешки. Мой папа всегда говорил, что «сарказм, это низшая форма остроумия». У него не было на это времени, и я разочаровался в себе. Я решил стараться избегать этого в будущем. Это хорошая идея, когда пытаешься обучать кого-то.

— Пришло время практики, и ты выкопаешь практическую яму, — объяснил я деликатнее, — в нашем ремесле нужно иметь определенные навыки, и это один из них. Ты должны выкопать яму определенного размера, чтобы камень идеально подошел к ней. Она должна быть ровно шесть футов в длину, шесть в глубину, и три в ширину.

— Почему нужно добиваться такой точности? Неужели она не может быть немного меньшей?

Я заставил себя сдержать свой гнев. Наверное, мой учитель старался делать так же. Я задавал ему слишком много вопросов. Я слышал у себя в голове его слова: «Давай, выкладывай! Не бойся задавать вопросы, парень!». Но в тоне Дженни я услышал какое-то неуважение.

— Ширина и длина должны быть идентичны размерам камня. Шесть футов — это лучшая глубина, чтобы связать домового. Поколения ведьмаков согласны с этим, — твердо сказал я.

Я показал Дженни как использовать измерительный стержень, чтобы выделить контуры ямы, а потом сказал ей, чтобы она начинала копать. Через некоторое время я видел, что ей уже тяжело; ей стало трудно дышать, со лба капал пот. Но это часть работы ведьмака. Ей нужно научиться этому.

Примерно через час я сжалился над ней. Я сказал ей, чтобы она передохнула. Она прислонилась к дереву, возле края ямы, ее лицо было красным от напряжения. Копание ям никогда не было моим любимым занятием.

— Ты слышал эти странные звуки прошлой ночью? — однажды спросила Дженни, когда копала яму.

Я отрицательно покачал головой. Я спал как сурок, и проснулся лишь на рассвете, когда солнечный свет пробился сквозь окно. О каких странных звуках она говорила? Она недавно была в Чипендене, и многое могло ее пугать. Иногда в саду завывал домовой, когда прогуливался там ночью.

— Я люблю спать с открытым окном, и я слышала их.

— В такие холодные ночи, ты спишь с открытым окном? — спросил я в изумлении.

— Да, — сказала она, — это полезно. Воздух в спальне может застояться.

Мои окна были плотно закрыты. Я предпочитаю застоялый воздух холодному.

— Что ты слышала? — спросил я.

— Что-то среднее между криком и ревом, — сказала она.

— Может быть, домовой предупреждал кого-то. Ты никогда прежде не слышала его?

— Я сначала об этом и подумала, но это не было похоже на домового. Звук доносился издалека. Его источник был очень далеко отсюда. Словно кричал какой-то большой, страшный зверь.