Шерри Томас - Гибельное море (ЛП)

Миссис Хэнкок медленно выдохнула.

– Это был последний раз, когда я видела его или говорила с ним. Через три дня он вернулся во дворец главнокомандующего и к следующей весне умер. Его смерть не вызвала подозрений – все и так считали, что он долго не проживет. Такие способности казались слишком чудесными, чтобы продолжать существование. Я потребовала перевода в министерство. В свое время меня послали осмотреть Итон. Миссис Долиш едва открыла этот дом для мальчиков. Я подала прошение на это место. Сначала она взяла кого-то другого, но та женщина не подошла. Мне удалось попасть сюда за несколько недель до поступления его высочества. Теперь оставалось лишь ждать. Комета появилась в прошлом году. Немагов она взволновала так же, как и магов. Их газеты писали о ней до февраля. Я думала, что готова, но все же когда в апреле появился Фэрфакс, я так волновалась, что едва смогла прочесть молитву перед ужином.

Иоланта поразилась:

– Вы думали, что я Лиходей?

– Я думала, что ты, возможно, шпион. А сегодня зашел Уэст.

Тит бросил на Иоланту взгляд, означавший «я же тебе говорил».

– Я не раз видела Лиходея. Когда Уэст шагнул в мой кабинет, чтобы записаться в журнале посетителей, я думала, мои колени – и сердце – не выдержат. Все произошло в точности, как говорил Икар: «Когда великая комета появится и исчезнет, Лиходей войдет в пансион миссис Долиш в Итонском колледже». Я пронаблюдала за ним во время тренировки по крикету, чтобы удостовериться, что ошибочное первое впечатление не влияет на мое суждение. И чем больше смотрела на Уэста, тем больше уверялась, что это должен быть он. Я решила, что нет смысла ждать дальше. Надо действовать немедленно. Представьте мое удивление и недовольство, когда я пришла к нему и обнаружила, что он уехал всего несколько минут назад – по словам хозяйки его пансиона, отец послал за ним из-за плохого самочувствия матери. Я перескочила на все три близлежащие железнодорожные станции. Уэст нигде не появлялся. Не зная, что делать дальше, я прокралась в его комнату осмотреть вещи. И тут Кашкари с палочкой в руках оказался рядом со мной.

– Если принц передал тебе то, что я говорил ему, – обратился Кашкари к Иоланте, – тогда ты знаешь, что я попал в Итон из-за слов об Уинтервейле, сказанных кем-то в одном из моих снов. Но лишь совсем недавно я узнал, что говорила миссис Хэнкок. Принц был убежден, что она – преданный агент Атлантиды. Я надеялся, что это не так, но не имел доказательств. А сегодня миссис Хэнкок пришла на тренировку, что я счел странным, поскольку она почти никогда не покидала дома.

– Я хотела быть здесь, когда войдет Лиходей, – сказала миссис Хэнкок.

– Затем я увидел в окно, что она вновь уходит, последовал за ней, и это привело меня к дому Уэста. Когда она проникла в его комнату, я решил, что можно объясниться с ней там.

– Кашкари заявил, мол, он враг Лиходея, и если я тоже, то должна сказать об этом немедля. Оправившись от шока и страха, я потребовала соглашения о правде. [15] Маги изобрели различные способы добиваться правды и подтверждать ее, многие из которых весьма сомнительны в плане закона. Соглашение о правде – один из немногих методов, считающихся безупречными, поскольку оно с самого начала добровольно и не предусматривает наказания при обнаружении лжи: свечение, окружающее стороны, просто исчезает в тот момент, когда кто-то проявляет неискренность. Ни боли, ни страданий – ничего, кроме взаимной учтивости и обходительности. Из учебника «Искусство и наука волшебства для начинающих» Когда через четверть часа мы его разорвали, я посоветовала проверить записи об Уэсте в школьной канцелярии. Его отец – профессор в Оксфорде. Никто из нас там не был, так что мы не могли совершить скачок. Кашкари предложил свой летучий ковер. Придумав предлоги пропустить трапезу, мы полетели в Оксфорд. Семья как раз усаживалась за ужин. Мы спрятались в соседней комнате, но было вполне очевидно, что миссис Уэст пребывает в полном здравии. Тогда девочка спросила, приедет ли домой брат к ее дню рождения. И профессор Уэст ответил, мол, да, сегодня получил письмо, он будет дома в субботу через две недели. Мы ничего не понимали. Почему исчез Уэст? Неужели его кто-то обманул и похитил? И если он не Лиходей, то что имел в виду Икар, говоря, будто Лиходей войдет в дом миссис Долиш?

– Я почувствовал, что мы должны с вами поговорить, принц, – вмешался Кашкари. – Миссис Хэнкок согласилась, поскольку слышала, что ваша покойная мать была ясновидящей. Прошу, скажите, не оставила ли ее высочество хоть какие-то видения, способные нам помочь.

Иоланта могла бы до последнего слова предсказать, что ответит Тит, и он не отклонился ни на йоту:

– Прежде чем помочь, я потребую от вас обоих кровную клятву, что вы говорите правду и не пытаетесь причинить какого бы то ни было вреда Фэрфакс или мне сейчас или в будущем.

Кашкари кивнул. Миссис Хэнкок сглотнула и ответила неловким кивком. Тит вызвал язык зеленого пламени истины и удостоверил клятву.

– Теперь расходимся и встретимся здесь через пятнадцать минут после отбоя.

* * *

Через пятнадцать минут после выключения света, когда миссис Хэнкок и Кашкари вновь перескочили в комнату Фэрфакс, Тит выложил на стол Горнило.

– Дневник моей матери, содержащий записи всех ее видений, не показал ничего, связанного с Уэстом или Лиходеем. Но я могу отвести вас к Оракулу Тихих вод.

Сад Оракула отличался от того, что Тит видел в прошлый раз. Тогда – на пике весны – здесь тоже стояла ночь, но пахло распускающимися цветами, а тишину оживлял писк влюбленных насекомых. Сейчас фонари высвечивали голые ветви и шуршащие под ногами опавшие листья.

– Вы можете задать лишь один вопрос, который поможет кому-то другому, – сообщил Тит спутникам.

– Каждый из нас? – уточнил Кашкари.

– Нет. Она отвечает на один вопрос в неделю, если он хорош. И вы можете получить ответ лишь раз в жизни. Хотя иногда она говорит чуть больше, если вы ей нравитесь.

– Я бы хотела спросить. – Миссис Хэнкок поднялась по ступенькам, заглянула в бассейн и повернулась к остальным: – Не могу найти вопрос, отвечающий требованиям Оракула. Каждую ночь я думаю о мертвых, обо всех мертвых: своей сестре, Икаре и остальных, кого Лиходей убивал и мучил на протяжении жизни. Все эти годы меня вела потребность в правосудии. Вряд ли я могу честно сказать, что пытаюсь помочь кому-то из живых.

Прежде чем кто-то из присутствующих успел ответить, Оракул мягко рассмеялась серебристым голоском:

– Добро пожаловать, Гайа Архимедес, также известная как миссис Хэнкок. Я еще не встречала подобной честности. По крайней мере, ты понимаешь, что тобой руководит мщение за умерших.