Шерри Томас - Гибельное море (ЛП)

Теперь она не могла сдержать усмешку, помня его недавнее обещание никогда не называть ее «моя судьба». Благодарная за эту шутку, понятную лишь им двоим, Иола поцеловала Тита в щеку:

– Это почти так же хорошо, как плохие стихи.

Он на мгновение притянул ее к себе:

– Пока я в силах держать в руке палочку, с тобой ничего не случится.

Иоланта закрыла наполнившийся бурдюк и отдала его Каршкари.

– Значит, – подытожил тот, – вы не помните ничего, только друг друга?

– Нет, и друг друга не помним, – призналась она, – но ничто так не сближает, как спасение бегством от...

В голове возникло странное ощущение, и отнюдь не от позднего часа. Иоланта дернулась; перед глазами вспыхнули яркие полосы, точно метеоры, пробороздившие небеса – такие же объятые пламенем снаружи и ледяные внутри.

Скрипнув зубами, Иола сжала пальцами виски.

Тит приобнял ее за плечи:

– Что с тобой?

Она покачнулась и в следующее мгновение, содрогаясь всем телом, опустилась на четвереньки.

– Фэрфакс, может, отправить тебя вниз? – забеспокоился Кашкари. – У нас есть несколько хороших врачей.

Иоланта подняла руку:

– Я... я...

От всплывающих в голове образов ее не просто тошнило – выворачивало наизнанку.

Вот к ней приближается отвратительное, похожее на гигантского червя существо, капающее черной слюной.

Леди Уинтервейл, по впалым щекам которой текут слезы.

Ее сын лежит на земле. Мертвый.

А потом воспоминания хлынули потоком, будто плотину прорвало – Иоланта даже испугалась, как бы не захлебнуться. Но, как оказалось, они без проблем помещались в голове, и неприятные ощущения постепенно отступали, оставляя после себя только легкую дезориентацию.

Тит находился рядом, обнимал Иоланту за талию. Кашкари тоже опустился на корточки, глядя на нее с тревогой. Иола села на пятки и на секунду накрыла руку Кашкари своей:

– Я тебя помню. – Затем повернулась к Титу и нежно погладила его по щеке: – И тебя помню. И, к сожалению, не избежать тебе вечного позора за те пламенные слова на ручке моей сумки.

На его лице промелькнуло облегчение, тут же сменившееся разочарованием.

– Но почему я ничего не помню?

– Вспомнишь. Мы приняли меры предосторожности, чтобы никогда надолго не попасть под воздействие заклинаний памяти, однако точное время возврата воспоминаний для всех разное.

К ним подлетела Ишана и вручила каждому тонкую дыхательную маску.

– Богиня Дурга хочет, чтобы они у вас были – на случай, если Атлантида выпустит что-то в воздух.

Иоланта сразу же надела свою – маска оказалась намного удобнее, чем ожидалось.

– Так что же случилось с Уинтервейлом? – спросил Кашкари, поправляя свою маску.

– Его больше нет.

А ведь из Ли вышел бы преданный делу повстанец, приносящий радость всем, кто сражался бы с ним бок о бок. Иола сморгнула слезу:

– Мне так жаль.

Кашкари потер лицо ладонью:

– Этого я и боялся.

– Расскажи, что случилось после нашего отъезда. – Иоланта промокнула уголки глаз. – С миссис Долиш все в порядке?

– Я подождал в уборной, пока Лиходей пройдет в комнату Фэрфакс, а затем подбил других мальчишек поиграть в футбол – старшие против младших. Я не хотел, чтобы они были в доме, когда тот развалится или случится еще что-нибудь. Но перед игрой нам все равно пришлось переодеться – я слишком нервничал и забыл, что все были в своих воскресных нарядах. А потом пришла леди Уинтервейл. Я прошептал ей на ухо, что ее сын – Лиходей, и указал на твою комнату. Где-то через минуту по лестнице поднялась группа атлантов. Часть из них тут же ушла, забрав Горнило, а остальные начали вытаскивать все из обеих ваших комнат.

– Прямо у тебя на глазах?

– На глазах у всех. Купер, будь он благословен, тут же начал болтать о том, как принц вечером у костра на пляже рассказывал о вражеских ублюдках в Сакс-Лимбурге, пытающихся свергнуть его с трона. И раз уж Фэрфакс, как известно, самый близкий друг принца, то твоя комната, естественно, тоже подверглась досмотру на предмет доказательств преступлений, в коих они собирались обвинить его высочество. А когда начали вытаскивать еще и вещи Уинтервейла, Купер предположил, что тот родом из тех же мест и, видимо, тоже вовлечен в дворцовые интриги. Вот потому-то его мать и приехала так внезапно к миссис Долиш – знала, что опасность близко и Уинтервейлу надо бежать.

– Даже не знаю, Купер идиот или гений, – пробормотал Тит.

– Так или иначе, он был решительно настроен на поездку в Сакс-Лимбург, дабы убедиться, что с вами все в порядке. Я ему сказал, что, даже попади принц в беду, в темницу его не бросят – скорее посадят под домашний арест в роскошном поместье с садами и парком для охоты. Надеюсь, Купер поверил, иначе его ждут весьма неприятные деньки в тщетных поисках Сакс-Лимбурга.

– И как же ты спасся? – спросила Иоланта.

– Я собирался подождать, но после того, как из ваших с Уинтервейлом комнат все вынесли, к миссис Долиш явился человек, назвавшийся камердинером принца. Он попросил поговорить с некоторыми вашими друзьями, а после его ухода я нашел в кармане листок бумаги. Может, это было послание для вас, принц – я не смог его расшифровать, но разнервничался, что тот человек выбрал меня. Атланты осмотрели комнаты и других мальчиков – искали подозрительные вещи. Даже мой напольный коврик забрали – немагический, летает он не лучше, чем говорит. А теперь я думаю: может, этот камердинер понял, что мои занавески – это на самом деле ковер-самолет? И вдруг кто-нибудь из агентов Атлантиды тоже догадался? Той ночью, – продолжал Кашкари, – я зачаровал диванные подушки, чтобы, отвлекая всех, они вылетели из окна гостиной. И пока атланты с ними разбирались, ускользнул и сел на последний поезд. – Он вынул из внутреннего кармана листок и отдал Титу. – То самое послание.

Тит вызвал шар света, прочитал записку и протянул ее Иоланте:

– Взгляни.

Послание гласило: «Во время допроса с применением сыворотки правды к леди Калисте вернулись определенные воспоминания. Очевидно, она поделилась информацией, необходимой для захвата мага стихий, что может повелевать молниями».

Значит, леди Калисту все же поймали.

Похоже, она защитила свою память, и заклинание учителя Хейвуда, подавляющее все ее воспоминания об Иоланте, имело лишь временный эффект, который закончился в самый неподходящий момент – прямо посреди беседы с дознавателем Атлантиды.

А может, как раз во время этого допроса Иоланта и Тит использовали скачкозаменитель, что само по себе вызвало возвращение подавленных воспоминаний леди Калисты.

Значит, это она настроила скачкозаменитель на Сахару и наложила заклинание памяти на его активацию. Ничего о себе не зная, Иоланта стала бы легкой мишенью для обмана и манипуляции. А круг крови – просто мера предосторожности, чтобы она никуда не делась, пока леди Калиста ее не найдет. Как бы плохо Иоланта ни думала о своей так называемой матери, вряд ли та действительно желала ее убить.