Барб Хенди - Между их мирами

Он закрыл глаза, и на него тут же нахлынули нежелательные воспоминания... или, скорее, обрывки воспоминаний, ещё более бессвязные, чем отосланные для транскрипции древние тексты.

Это действительно было тысячу лет назад — или чуть меньше или больше? Как и многие среди напуганных народов давно забытых стран, он пошел на войну. Его туда силой отправил отец, наборщик рекрутов или старейшина племени? Или это был его собственный выбор? Воспоминания были настолько разрозненными, что казались черновыми набросками историка, который сам не участвовал в описываемых событиях.

Пауль намеками помнил долгий переход на юг вдоль западного побережья, вместе со множеством других молодых людей. У него не было воспоминаний о самой войне или его товарищах по оружию. Он даже не знал, насколько далеко на юг он зашёл. Но он ясно помнил женщину с белым лицом.

Ее блестящие черные волосы завитками свисали почти до пояса ее странно мерцающей одежды. Ткань её, похожая на шелк или эльфийский шеот, была покрыта узором из цветов. Она плотно облегала изгибы ее маленького гибкого тела. Это платье не походило на одеяния народов, которых он когда-либо видел. Она происходила откуда-то издалека, возможно из-за западного океана? И ее глаза...

Он никогда не забудет ее глаз.

Миндалевидные и немного раскосые, они совершенно не были похожи на глаза страдающего какой-то болезнью, и потому настолько бледного эльфа. Кроме того, она была слишком миниатюрна для этой расы. Ее радужки, на первый взгляд черные, мгновенно становились похожими на прозрачные кристаллы. Её глаза были холодными и невыразительными, но когда она посмотрела на него, в них окреп одержимый голод, и она шагнула ближе по скалистому берегу.

Пауль даже не мог вспомнить, коснулся ли он ее. Он не забыл только, как очнулся в прибое. Его легкие были заполнены водой.

Его глаза видели даже в темноте, даже под водой, за исключением облака крови вокруг него. Он подавил панику и, вынырнув на поверхность, попытался сделать вдох, но из его груди лишь хлынула холодная вода. Когда волны вынесли его тело на каменистый берег, он все еще пытался дышать... хотя теперь ему не нужно было этого делать. Он перекатился на живот и встал на четвереньки, выталкивая морскую воду из легких. Вместо неё внутрь ворвался воздух, но теперь это не имело значения.

Он так многое позабыл, и чем дольше существовал, тем больше терял. Только эти воспоминания – самые драгоценные, самые ужасающие – его мозг хранил дольше всего, пока и они не разбились на осколки из-за более новых, снова и снова заменяющих старые.

Где сейчас эта женщина, которую он видел только той ночью, когда очнулся под водой... с разорванным горлом и охладевшим телом?

Пауль открыл глаза у задней стены мастерской. Если он все еще существует, то и она – тоже. В тех скудных листах, принесённых для транскрипции из Гильдии, он видел имена. Одно из них принадлежит ей? Это вообще возможно?

Он провёл ладонями вниз по лицу. Независимо от его ненависти и желаний, которые цеплялись за эти маленькие осколки воспоминаний, его обязанности здесь были на первом месте. У него была своя жизнь в его городе, которая требовала его внимания.

Мир, который он создал для себя, был его лучшей защитой. Он всегда очень хорошо понимал это, и сейчас неотрывно смотрел на незакрытый черный ход и его крепкий железный засов, прислонённый к стене рядом с ним. Что задержало Лиама и Имарет?

Несмотря на то, что Гильдия замедлила проект транскрипции, она все так же поставляла его магазину другую объёмную работу. Странник из ордена сентиологов недавно вернулся из своего первого назначения. Премин Рэнелд отвлёк от проекта писцов, чтобы те переписали записи юноши для архивов Гильдии. Крайний срок был сегодня.

Но придя в магазин вечером, Пауль обнаружил, что писцы ещё не закончили. Он послал Имарет и Лиама, чтобы заверить премина, что они закончат к завтрашнему закрытию. Он взял в привычку всегда и обо всём информировать своих клиентов. Задержка в день не должна была вызвать беспокойства.

Хотелось надеяться, что он сейчас ждёт не по вине Имарет.

Прошлой осенью убили двух Хранителей, и это были ее друзья — по крайней мере, один из них. У них остался ещё один близкий товарищ в Гильдии, Николас Кольмсерн, который позже тоже подвергся нападению. Естественно, общая потеря сблизила Имарет и Николаса, и молодой Хранитель начал проводить большую часть своего свободного времени в магазине. А Имарет использовала любое оправдание, чтобы навестить его в Гильдии.

Несмотря на свой застенчивый и какой-то нервный характер, Николас обладал острым пытливым умом. Пауль находил весьма любопытным интерес юноши к истории. Что-то в Николасе Кольмсерне трогало Пауля. Это была не жалость, а скорее одержимая потребность... защищать свою территорию.

После каждого визита Николаса, когда они с ним всё больше просиживали вечера за детальным изучением бумаг и книг, которые Пауль приносил из собственной домашней библиотеки, сам Пауль становился всё нервознее и осторожней. Любые отношения были опасны, а ему вполне хватало клиентов магазина и его работников, особенно Имарет.

И вот, она опять заставляет его ждать.

Он шагнул к черному ходу и потянулся к своей широкополой шляпе и черному плащу рядом на вешалке, готовясь выйти наружу и отправиться на поиски девочки. Но тут дверь черного хода резко распахнулась, и он остановил её рукой, прежде чем та стукнула его в лоб.

Имарет, тяжело дыша, почти ввалилась внутрь и закричала:

-Мастер?!

Она дико огляделась, а за ней следом вошёл с виду такой же растерянный Лиам. Пауль, выступив из-за двери и захлопнув её, заставил вздрогнуть их обоих.

-Что стряслось?- немедленно спросил он.

Слишком низенькая для своего возраста, Имарет была обладательницей тёмно-смуглой кожи, унаследованной от матери, и целой копны немного странных темных волос. Лиам был на целую голову выше, и имел светло-рыжие волосы и бледно-голубые глаза. Пауль предполагал, что им обоим лет по шестнадцать, хотя никогда не спрашивал.

-Гильдия заперта...- задыхаясь, выпалила Имарет. - Она под охраной. Городской стражи!

На три быстрых выдоха Имарет Пауль замер:

-Помедленнее... и объясни всё.

-Мы не добрались даже до внутреннего двора,- затараторила она.- Решётка опущена, Шилдфёлчес патрулируют стены, а Николас заперт внутри!

Ее слова заставили Пауля забеспокоиться, хотя, скорее всего, не по тем же причинам. Она не уловила сути, и он твердо посмотрел на Лиама.

-Мы не смогли должным образом передать сообщение,- добавил тот к словам Имарет. - Мы отказались уйти и объявили, что будем стоять там хоть до рассвета, пока стража не доложит Хранителям, что мы ждём... и мы ждали. Мы думали, они впустят нас, но тот, кто к нам наконец вышел, был не премин Рэнелд. Это был домин Хайтауэр. Его не волновали записи странника, которые нам нужно было закончить, он просто сказал, что вся работа над проектом транскрипции приостановлена. Вы не должны посылать писцов до следующего распоряжения... от него. А затем он просто развернулся и ушел!