Алексей Веселов - Как исправлять ошибки (СИ)

Я повернул голову. И встретился взглядом с учителем. Наверное, нужно было что‑то сказать, но я потерял дар речи. Я не смог точно определить, что увидел в его глазах. Восторг, гордость? Да, несомненно, хотя в жизни не подумал бы, что он когда‑нибудь будет так на меня смотреть. Но не только это. К восхищению, столь несвойственному скупому на похвалы Алю, примешивались любопытство и… страх. Ну, по крайней мере, нескрываемое опасение.

С минуту мы играли в гляделки, а потом я сдался. Отвел глаза и спросил:

– Они ушли?

Звездочет презрительно фыркнул, покачал головой, подумал о чем‑то несколько долгих вздохов, а потом вдруг рассмеялся дребезжащим старческим смехом.

– Э‑э‑э… учитель, – не выдержал я, – я… а чем я… вас развеселил? – в том, что развеселила его не госпожа Лазалия, я не сомневался.

Аль перестал смеяться, строго посмотрел на меня и рявкнул:

– Ты чего это, вьюнош, развалившись, на полу возлегаешь, когда со старшими разговариваешь?!

Меня подкинуло и привело в вертикальное положение. Уж не знаю, старик постарался или со страху. Но, вытянувшись в струнку, я принялся есть его преданными глазами, в надежде избежать затяжной нотации. Снова повисла долгая пауза.

– Ладно, садись, чего уж там, – как‑то слишком миролюбиво махнул рукой звездочет и магическим пассом пододвинул мне втрое кресло. – Не сержусь, поди, – вздохнул он, – только диву даюсь тебе, маркиз в" Асилий, – я промолчал. Выяснять что‑то, а уж тем более, спорить с ним – себе дороже. Захочет – сам все объяснит, а не захочет – клещами не вытянешь. Одна надежда, что настроение у него все же благодушное. – Самочувствие‑то твое как, ученичок?

Я клацнул челюстью. А чего это он вздумал моим самочувствием интересоваться? Что‑то не то со стариком творится… Уж не ударили его чем добры молодцы из дворянской дружины?

– Н‑нормально… – промямлил я, понимая, что в этот раз промолчать уже не получается.

– И насколько нормально? – сощурившись, продолжал допытываться Аль.

– Ну… – я мысленно провел ревизию своего тела на наличие повреждений, ничего, внушающего опасения, не обнаружил и честно признался: – Никаких неприятных ощущений, учитель.

– Хм… – глубокомысленно изрек старик и снова надолго задумался.

Я обвел взглядом комнату и обнаружил Сириуса, прикидывающегося ковриком на одной из дальних полок. Словно почувствовав мой взгляд, кот открыл глаза, дернул ушами и подмигнул. Потом лениво потянулся, повернулся ко мне спиной и снова перестал двигаться. Заснул, наверное. Или сделал вид, что заснул.

Очень хотелось рассмотреть, что там у меня на поясе, но пошевелиться я боялся. Никогда не знаешь, чего ждать от Аля в следующую минуту, и что может вывести его из себя. Но мне повезло. Учитель вдруг весело сверкнул глазами, хекнул и сам ткнул пальцем в значки.

– Значится, ты у нас теперь еще и левитатор высшей ступени, говорящий с серебром и человек‑невидимка в одном флаконе, – он снова хихикнул, а я не выдержал и все же извернулся, чтобы увидеть новые символы. Рядом с белыми крылышками появились кокетливое зеркальце в узорной раме и серый силуэт человека, похожий на тень. Х‑м‑м…

– Э‑э‑э… учитель… – я замялся, поскольку не знал, какой из вопросов сформулировать первым, да и побаивался его реакции.

– Ну чего уж, спрашивай! – поразил меня своим великодушием Аль.

– А почему левитатор высшей ступени? – брякнул я первое, что пришло в голову.

– Так крылышки‑то беленькие, ангельские, а сие означает, что летун ты есть наилучший. И что, больше ничего не интересует? – ехидно добавил он.

Я набрался смелости и спросил:

– Почему они ушли? Почему оставили нас в покое?

– Ишь ты! – хмыкнул звездочет, но мне показалось, что в его смешке проскочила нотка гордости. – Мы, значится… Нас оставили… – он покачал головой. – Ценю, вьюнош, ценю… Отрадно…

– Так почему? – все же рискнул настоять я на ответе.

– Да потому что прав не имеют никаких более. Не по зубам им полимаг с тремя апгрейдами. А тут и сообщение из Магистерии пришло, что уже четыре. Они‑то тебя повязать после второго надеялись, ан нет… не успели! – старик снова разразился дребезжащим смехом. – А ты вот мне что скажи, маркиз. Это когда это ты левитатором‑то стал? Уж не тогда ли, когда перила напротив моей спальни порушил?

Я ухватился за невинное объяснение. Не рассказывать же ему, что мы их разговор с Шимми подслушивали! Я сделал виноватый вид и заныл:

– Да все из‑за этой ступеньки пакостной, учитель! Вы спали, я на нее наступать не хотел, попробовал перепрыгнуть, да темно было, не рассчитал, ну и… А когда понял, что падаю с пятого этажа… полетел.

– Я смотрю, у тебя(зпт) в" Асилий, что ни апгрейд, то со страху! – совсем уж развеселился Аль. Интересно, с чего бы это? – Пугать тебя, что ли, почаще? Глядишь, быстрее расти станешь. А то ведь, как я посмотрю, голодом да работой тебя не проймешь…

Он задумчиво пожевал губу, покосился на меня, а потом за считанные секунды сотворил огненный шар и швырнул его прямо мне в грудь. Я заорал и нырнул под кресло. Шарик пролетел мимо, описал дугу и снова нацелился на меня. Свободы маневра под креслом было маловато, пришлось вылезти и снова уворачиваться. В следующие пару минут я скакал по кабинету, демонстрируя чудеса акробатики, но сволочной шарик не собирался сдаваться. Он уже прожег дыры в спинке одного из кресел, в шторе на окне и в каком‑то древнем фолианте. Оказаться на их месте мне совсем не хотелось, но что делать, я не знал, а посему продолжал бегать. Реакция у меня была все же получше, чем у огненного снаряда, на поворотах он тормозил, и только это давало мне некоторое преимущество, но времени подумать все равно не оставалось. На очередном моем броске в сторону, шарик снова по инерции пролетел мимо, но я краем глаза успел заметить, что в этот раз он направлен прямо в спящего Сириуса. Я опять заорал. Видеть, как глупая шутка учителя испепеляет моего усато‑полосатого друга, не хотелось совершенно. И тут это случилось снова. Глубина зрения резко увеличилась, распространяясь вширь, я увидел мельчайшие капельки воды, взвешенные в воздухе. Они дрогнули от моего взгляда, стали собираться вместе, накапливать силу, чтобы мощным потоком обрушиться на злокозненный огненный шар. Послышалось злобное шипение, оглушительный возмущенный мяв, стеллаж заволокло паром, а через мгновение из него вылетел мокрый, подпаленный, очень злой, но живой Творожок.

Я счастливо улыбнулся, но кис, судя по всему, не разделял моей радости по поводу чудесного спасения. Промокшая шерсть топорщилась иглами дикобраза, приподнятая верхняя губа позволяла демонстрировать белоснежные и очень острые клыки, когти ятаганами были нацелены прямо мне в лицо.