Стас Бородин - Погребальные костры - Книга полностью

Над холмом повисла полная тишина. Тишина тяжелая, звенящая, точно после оглушительного взрыва. Я потряс головой, прислушиваясь к легкому посвистыванию ветра.

Нет, я не оглох. Где-то наверху все еще бряцали доспехи, жалобно скулили раненные, да хрипло рявкали шазары. Зеленые огоньки погасли, все до единого. Голубое свечение от фаланги фирганцев висело теперь высоко в небе точно мерцающие полотнища Северного Сияния, а еще несколькими сотнями футов ниже медленно двигалась человекоподобная колонна желтого пламени.

- Отец Великанов! - закричал я, размазывая по лицу кровавую грязь. - Я здесь, иди же ко мне!

Великан застыл на мгновенье, словно прислушиваясь, тряхнул головой и вновь двинулся вверх по склону холма.

Спотыкаясь, падая, обдирая колени и локти в кровь, я бросился вдогонку за чудовищем, не спуская глаз с широченной пылающей спины, и огненных волос, развевающихся на ветру.

Земля захрустела у меня под ногами точно битое стекло, в лицо ударило холодом, будто бы я случайно открыл дверцы ледника. Волосы на голове затрещали, превращаясь в сосульки, а изо рта вырвалось облачко раскаленного пара.

Неужели кто-то тянет из меня манну? Я остановился как вкопанный, прислушиваясь к собственным ощущениям.

Легкое покалывание в пальцах, на которое я поначалу даже не обратил внимания, сменилось жгучей болью. Ощущение было такое, будто бы каждая косточка оказалась зажатой в медленно затягивающиеся тиски.

Я попытался сжать кулаки, однако пальцы меня больше не слушались. Покрытые заледеневшей кровью, они беспомощно топорщились в разные стороны. Чужие, уродливые, мертвые. Скривившись от боли, я сунул большой палец себе в рот и впился в него зубами. С таким же успехом я бы мог попытаться прокусить латную перчатку.

Зубы соскользнули по ледяной плоти, и вонзились в язык. Рот быстро наполнился невыносимо горячей соленой кровью.

- Мастер Иовер! - взвыл я, с трудом отдирая примерзшую к земле ногу. - Постойте! Послушайте меня!

Огненный столб, уже достигший середины холма, остановился, нависая над трепещущей лентой голубого света. Еще шаг, и он растопчет моих фирганцев в лепешку! Я устало уронил руки. Все было напрасно. Я проиграл и эту битву.

Горячий порыв ветра внезапно ударил в лицо, едва не опрокинув меня на спину. Великан, стоявший мгновение назад на склоне холма, очутился прямо передо мной. Чудовищные руки оперлись о землю, а исполинские огненные глаза очутились на одном уровне с моими.

- Мастер Иовер, - зашептал я, чувствуя, как тяжело ухает в груди Слеза Сердца. - Неужели вы не понимаете, что все это не имеет смысла? Один человек ничего не может изменить!

Светящееся желтым пламенем глаза оказались размером с большую световую сферу. Я видел свое отражение в клубящемся огненном водовороте. Я видел, как по горящим морщинистым щекам прыгают раскаленные искры величиной с кулак.

И тут, до меня дошло. Каким же я был глупцом! Мастер Иовер больше не был человеком. Разговаривать с ним теперь было так же бессмысленно, как попытаться говорить с ураганом, или попытаться заговорить дождь. Передо мной стояло само воплощение смерти, гнева, и разрушения. Неуправляемая сила природы, с которой нельзя спорить, которой можно лишь покориться.

Огненные пальцы сомкнулись вокруг меня, и с легкостью подняли высоко в воздух. Звездное небо с чудовищной скоростью бросилось мне навстречу. Я откинул голову назад, пытаясь сделать вдох, но тут небеса вновь перевернулись, и я стремительно помчался вниз. Мелькнули голубые полотнища света на холме, разрушенный палисад в северном конце лагеря, и людское месиво, освещенное огнем пожара.

От страшного удара затрещала каждая косточка в моем теле. Плоть натянулась, расползаясь в кулаке великана как расплавленный воск. В воздух взлетели комья земли, обломки копий и фрагменты человеческих тел.

Чудовищные пальцы разжались, оставив меня лежать в глубокой земляной воронке. Я глядел, как с краев моей могилы осыпаются комья земли, как пылающее лицо великана взмывает все выше и выше, постепенно превращаясь в россыпь звезд на ночном небе.

Так вот она какая - смерть... Я даже не попытался пошевельнуться. Боли совсем не было, и я невольно удивился. Смерть была совсем не страшной. Нелепой, неожиданной, пыльной и душной, колючей как старое шерстяное одеяло.

Сморгнув выступившие слезы, я обнаружил, что больше не могу открыть глаз. Сил совсем не осталось. Остатки манны медленно сочились из переломанных рук и ног, превращая яму, в которой я лежал, в холодную ледяную могилу.

Очнулся я от жужжания пчел. Целой тучей они роились над небольшой поляной сплошь покрытой ковром кроваво-красных цветов.

Неверный золотистый свет сочился сквозь ветви вековых деревьев возвышавшихся вокруг меня подобно необхватным резным колоннам в храме Орвада в Пааре.

Моргнув несколько раз, я сделал глубокий вдох. Грудь не болела, пальцы послушно сжались в кулак, загребая целую пригоршню сухих листьев.

Выходит, что я все еще жив! Я прислушался к жужжанию пчел. А может, это просто сон? Или все, что со мной произошло за последние дни, было сном? Быть может, я все еще сижу в своей клетушке в Лие, уставившись невидящим взглядом в стену, а все это, всего лишь плод моего больного воображения?

С громким жужжанием над головой пролетела большая стрекоза. Огромные фасеточные глаза, переливающиеся крылья. Такая настоящая, такая изящная!

Оттолкнувшись кулаками от земли, я сел. Жужжание пчел стало громче, а в ноздри ударил приторный аромат цветов, похожий на запах изысканных духов, смешанных с дурманящим разум хашем.

Что это? Я задрал голову вверх, чтобы разглядеть темную фигуру, висящую в развилке дерева в тридцати футах над землей. Босые грязные ноги, черные обломанные ногти, разорванная штанина.

Я поднялся, опираясь рукой о шершавый ствол векового дерева. Незнакомец громко застонал, шевельнулся, сбрасывая мне на голову сухие листья.

- Тебе нужна помощь? - закричал я. - Как, во имя Орвада, ты там очутился?

Человек ничего не ответил. Мне на лицо упало несколько капель крови, и я испуганно отпрыгнул прочь, размазывая их по лицу ладонью.

- Да ты ранен!

Человек что-то сказал, однако его слова потонули в шорохе колышущихся древесных крон. По земле побежали солнечные зайчики, ветер подхватил сухие листья и алые лепестки цветов закружив их веселом хороводе.

- Погоди, я сейчас к тебе заберусь, - сказал я, внимательно осматривая покрытый бугристыми наростами ствол дерева. - Ты только не двигайся!

Ветер вновь зашумел, будто бы нарочно заглушая слова незнакомца. Золотистый луч скользнул по бурой коре, и на мгновение я увидел мускулистые руки, опутанные сеткой голубоватых вен, ржавые лохмотья кольчуги, и черное копье, пригвоздившее человека к дереву.