Патрик Ротфусс - Имя ветра

Вскоре ко мне подошла незнакомая студентка.

— Четвертый день, — сказала она, показывая свой жребий. — Я дам тебе йоту взамен.

Я покачал головой. Она пожала плечами и побрела прочь.

Следующим был Галвен, ре'лар из медики. Он поднял указательный палец, показывающий, что у него жребий на сегодняшний день. По его тревожному лицу и кругам под глазами я догадался, что он не горит желанием оказаться на экзамене так скоро.

— Пять йот возьмешь?

— Вообще-то я хотел целый талант…

Он кивнул, зажав свой собственный жребий между пальцами. Это была справедливая цена. Никто не хотел идти на экзамены в первый же день.

— Может быть, позже. Я еще немного осмотрюсь.

Глядя, как он уходит, я подивился, какую перемену сотворил во мне всего один день. Вчера пять йот показались бы мне всеми сокровищами мира. Но сегодня мой кошелек был тяжел…

Я погрузился в раздумья, сколько же денег я заработал за вчерашний вечер, когда увидел приближающихся Вилема и Симмона. Вил выглядел немного бледным, несмотря на смуглую сильдийскую кожу. Я решил, что он тоже переживает последствия вчерашнего пира.

Сим, однако, был бодр и весел, как всегда.

— Угадай, кто вытянул жребий на сегодня? — Он мотнул головой куда-то за плечо. — Амброз и несколько его дружков. Вполне достаточно, чтобы заставить меня поверить в справедливость вселенной.

Повернувшись, чтобы осмотреть толпу, я услышал голос Амброза, прежде чем увидел его.

— …из того же самого мешка. Значит, они погано все перемешали. Надо заново начать это дурацкое мошенничество и…

Амброз шел с несколькими хорошо одетыми друзьями, их глаза метались по толпе, ища поднятые руки. Амброз был всего в трех метрах, когда наконец посмотрел на лицо и понял, что рука, к которой он идет, — моя.

Он остановился как вкопанный, скорчил презрительную мину, а затем вдруг разразился лающим смехом:

— Ах ты, бедненький мальчик. Есть уйма времени, но не на что его потратить. Разве Лоррен еще не пустил тебя обратно?

— Молот и рог, — устало сказал Вилем за моей спиной.

Амброз улыбнулся мне:

— Вот что скажу: я дам тебе полпенни и одну из своих старых рубашек за твой жребий. Тогда тебе найдется что надеть, пока будешь стирать вторую в речке.

Дружки за его спиной захмыкали, оглядывая меня с ног до головы.

Я продолжал изображать беспечность, не желая доставлять ему удовольствие. По правде говоря, я очень хорошо знал, что у меня всего две рубашки и после двух четвертей постоянной носки они обветшали. Совсем обветшали. И кроме того, я и вправду стирал их в реке, поскольку у меня никогда не было денег на прачечную.

— Я, пожалуй, откажусь, — легко сказал я. — Мне кажется, у тебя подол чересчур пятнистый.

Я потыкал в свою рубашку, демонстрируя разницу. Несколько студентов рядом засмеялись.

— Что-то я не понял, — тихо сказал Вилу Симмон.

— Он намекает, что у Амброза… — Вил замялся. — Эдамете тасс, болезнь, которую получаешь от шлюх. Там выделения…

— Все-все, — быстро сказал Сим. — Я понял. Противно. Амброз еще и зеленое носит.

Амброз, однако, заставил себя усмехнуться шутке вместе с толпой.

— Полагаю, я этого заслуживаю, — сказал он. — Ну ладно, пенни для нищих. — Он вытащил кошелек и позвенел им. — Сколько ты хочешь?

— Пять талантов, — сказал я.

Он застыл, уставившись на меня, так и не успев развязать кошелек. Цена была невероятная. Несколько зрителей подтолкнули друг друга локтями, очевидно надеясь, что я как-нибудь обдурю Амброза и заставлю его заплатить в несколько раз больше, чем мой жребий стоил в действительности.

— Прости, — поинтересовался я. — Тебе пересчитать в йотах?

Было общеизвестно, что на прошлых экзаменах Амброз плохо справился с арифметикой.

— Пять — это смешно, — сказал он. — Тебе повезет, если ты их вообще получишь.

Я выдавил из себя беспечное пожатие плечами.

— Ну так и быть, согласен на четыре.

— Лучше соглашайся на один, — настаивал Амброз. — Я не идиот.

Глубоко вдохнув-выдохнув, я смирился:

— Сомневаюсь, что смогу отдать за столько… один и четыре? — спросил я, с отвращением слушая, как жалобно звучит мой голос.

Амброз по-акульи осклабился.

— Вот что я тебе скажу, — великодушно начал он. — Я дам тебе один и три. Время от времени я не чуждаюсь благотворительности.

— Спасибо, сэр, — смиренно сказал я. — Это очень ценное качество.

Я чувствовал разочарование толпы: я, как собака, опрокинулся на спину за Амброзовы деньги.

— Не стоит, — самодовольно сказал Амброз. — Всегда приятно помочь нуждающимся.

— В винтийских деньгах это будет два нобля, шесть битов, два пенни и четыре шима.

— Могу посчитать и сам, — оборвал меня он. — Я с детства путешествовал по миру с отцовской свитой. Я умею считать деньги.

— Конечно-конечно, — склонил я голову. — Глупо с моей стороны… — Я с любопытством поднял взгляд. — И в Модеге, значит, побывал?

— Естественно, — рассеянно сказал он, продолжая выгребать монеты из кошелька. — Я был при высоком дворе Цершаена. Дважды.

— А правда, что модеганское дворянство полагает торговлю презренным занятием для благороднорожденных? — невинно спросил я. — Я слышал, они считают это явным признаком того, что у человека или низкая кровь, или настали действительно отчаянные времена…

Амброз посмотрел на меня, его глаза сузились.

— Потому что если это правда, то ужасно милосердно с твоей стороны опуститься до моего уровня ради такой ничтожной сделки, — ухмыльнулся я ему в лицо. — Мы, руэ, обожаем торговаться.

В толпе, которая разрослась уже до нескольких десятков человек, раздались смешки.

— Все совершенно не так, — сказал Амброз.

Мое лицо превратилось в маску сочувствия.

— О, простите, м'лорд. Я не думал, что для вас пришли тяжелые времена… — Я сделал несколько шагов к нему, протягивая свой жребий. — Пожалуйста, вы можете получить его всего за полпенни. Я и сам не чуждаюсь благотворительности. — Я стоял прямо перед ним, протягивая ему жребий. — Пожалуйста, я настаиваю, всегда приятно помочь нуждающимся.

Амброз яростно зыркнул по сторонам.

— Да подавись, — прошипел он мне. — И помни об этом, когда ешь бобы и моешься в реке. Я останусь здесь, когда ты вылетишь ни с чем, — хорошо, если руки в карманах останутся.

Он развернулся и ушел, весь оскорбленное достоинство.

В толпе раздались аплодисменты. Я картинно откланялся во всех направлениях.

— Какой счет сегодня? — спросил Вил Симмона.

— Два — три в пользу Квоута. — Сим посмотрел на меня. — Не лучшая твоя игра, правда?

— Я мало спал прошлой ночью, — отвертелся я.

— Продолжительность сна влияет на результат, — заметил Вил.

— Мы можем только огрызаться друг на друга, — возразил я. — Магистры за этим следят. Любое жесткое действие — и нас исключат за «поведение, неподобающее члену арканума». Думаете, почему я до сих пор не превратил его жизнь в ад?