Сергей Волков - Затворник

Этот город - второй по величине во всем уделе, стоял уже в самом близком соседстве с Диким Полем. Дальше на рассвет был только один город - Острог-Степной в трех днях пути. Набеги кочевников здесь были привычным делом, сколько стоял город, и приучили здешних жителей к особому образу жизни. Каильская Земля славилась отвагой своих воинов, искусством их в верховой езде, в обращении с луком и кривой саблей. Хлебопашцы здесь редко селились дальше перехода от городов, и всегда были готовы, едва завидев тревожные огни, бросать все и укрываться в крепостях, высиживать осаду, отражать приступы. А отбившись от врага - возвращаться на пепелища и отстраиваться заново.

Города в этих местах были больше, чем, например, в дубравской области, и лучше приспособлены к обороне. Сама Каиль по мощи укреплений мало знала себе равных во всей ратайской земле. Она стояла на вершине холма высотой в полста обхватов. Дубовая стена была высотой до пяти обхватов на пологом восходном склоне, и шириной в полтора обхвата, внутри набитая землей, с пятнадцатью четырехугольными башнями. Дорога к единственным воротам шла, огибая холм в самом крутом месте в четверть его окружности, так что подтащить к воротам таран стоило бы врагу целых сотен жизней.

У подножия городского холма князя встретил наместник, воевода Быстрый, со всеми большими каильскими боярами. Спешившись, он поклонился князю в ноги. Мудрый в ответ спустился с коня и обнял воеводу. Секира обнялся с боярином Суровым - их со Стройной средним братом, что жил в Каили в отцовском доме.

По войску был дан приказ разбивать лагерь на дневку, а Мудрый с воеводами здесь же, под открытым небом, расселись в круг держать совет. Из города мигом привезли в телеге десяток больших скамей.

Быстрый рассказал обо всех происшествиях с того дня, когда на заставах впервые зажгли тревожные костры.

К Острогу-Степному пришли из Дикого Поля несметные орды кочевников. Из самого этого города никаких известий не было - очевидно, он был в окружении. Стаи по несколько десятков и сотен ыкунов разлетались из-под Острога по стране, на полночь и на закат. Грабили и жгли все, людей убивали без числа. Селяне бежали от них прочь, или набивались в города. Быстрый высылал из города своих всадников на разведку, но те встречались везде с легкими отрядами табунщиков, когда дрались с ними, когда спасались бегством, но ничего о главном вражеском войске донести не могли. К осажденному Острогу никто не сумел ни прорубиться, ни проползти пластом. У приграничного Тунганского Городка, что в трех переходах на полдень от Каили - рассказывал Быстрый еще - тоже появилась конница под черными бунчуками. Оттуда после этого известий так же не было, и поле между Каилью и Тунганским полным-полно ыкунов.

- Ходят и бьются они, не так, как обычно кизячники делали. - говорил Быстрый - Во всем у них чувствуется новый порядок. Как будто всех их большие и мелкие полки действуют не порознь, а по единому замыслу: Увидев наших, маленькие шайки от боя уходят, только копыта сверкают. А стоит броситься за ними в погоню - тут же, откуда не возьмись, их набегает вдесятеро больше. Но и тогда не бьются - заставляют повернуть назад, а сами пускают стрелы в спину, и так провожают чуть ли не до самого города. Много людей мы уже потеряли, а боя считай, что и не было!

- Сколько ыкунов под Острогом? - спросил Вихрь, тот что распоряжался при встрече Большого Посла.

- Говорю же, господа, про это нет известий! - ответил Быстрый - К самому Острогу разведчики пройти не сумели, пленных тоже пока взять не сумели. В полях кочевники то появятся, то пропадут, обычно в сотню всадников, ну в две. Бывало и больше - до полтысячи там... Из Тунганского Городка доносили - там с тысячу пришло. На полночной стороне к городку Опушке подошел другой отряд - тоже сотен в семь или восемь, а может, и тысяча. Так тамошние сюда дали знать, а город бросили и попрятались в лесу.

- Вот что скажи: - спросил Мудрый - Что о злыднях слышно?

Собрание замерло. Кажется, этот вопрос особенно всех занимал.

- Ничего про них не слышно. - сказал каильский воевода - Никто их не видел до сих пор, и ничего не слышал.

- Значит, и говорить об этом пока нечего. - сказал Мудрый - Если встретим - тогда будем говорить! Сколько у тебя людей, Быстрый?

- С Каили и с пригородов почти две тысячи было бы. - ответил боярин - Но из них полтысячи в Остроге-Степном. Если бы мы смогли к Острогу успеть, они бы нас оттуда поддержали...

- Понятно. - сказал Мудрый. - Вот, какое дело, господа. Что скажете? Ты, Пардус?

Пардус поднялся над сидячим советом, во весь свой огромный рост.

- Говори. - сказал Мудрый.

- Мудрый князь! - ответил дружинник - Раз Острог до сих пор не подал нам весточки, значит ыкуны точно его окружили. Там и должна стоять их сила. Туда нам и выступать, да поскорее.

- Ты, Вихрь, что думаешь? - спросил князь.

- Выступать к Острогу. - сказал Вихрь, чуть поднявшись и тут же сев.

- Вы, подлесцы?

Братья Зубровичи покосились на Секача, а тот поднялся и сказал:

- Куда ты, государь, туда и мы!

- Кто еще что скажет? - спросил Мудрый у всех разом - Говорите, господа!

Все вразнобой отвечали то же самое.

- Ты, Быстрый, что скажешь! - спросил князь каильца.

- Наши кони стоят под седлами. - ответил воевода - Одно твое слово, светлый князь!

- Добро. - сказал Мудрый - Завтра днюем здесь, следующим утром идем на рассвет. Быстрый! У тебя в Каили пятнадцать сотен готовы. Оставишь в городе двести. Остальных бери и завтра выступай с нами. Твоя земля - вторая в уделе, а город - младший брат Каяло-Брежицка, вот и встанешь по правую руку. Ты, Пардус!

Великан снова встал.

- Бери все миротворские пригороды, и становись по левую руку. Вы, подлесские воеводы, становитесь с вашими людьми в запасной полк. Передовым полком пусть становятся ыкуны с тунганцами. А я с дружиной и каяло-брежцами буду большим полком. Ты Вихрь, будешь при мне вторым воеводой. Ты, Секира - кивнул он на шурина - будешь третьим в большом полку, брат твой пусть будет при мне, посыльным к Быстрому. Все ли согласны?

Брать слова чтобы возразить, никто не стал. Князь продолжил:

- Тогда, господа, всем отдыхать, завтра готовиться в поход, а послезавтра на рассвете - в стремя!

Дневка прошла спокойно. Ыкуны не появлялись. Вдалеке, к восходу от города, иногда поднимались к небу дымные столбы пожарищ. Но разведчики из числа тунганцев и ловких каильских наездников, отходя на тридцать-сорок поприщ, возвращались с одним и тем же докладом:

- Никого, светлый князь! Вблизи все спокойно! Деревни кругом пустые стоят, и ыкане как вымерли! Тишина...

"Волна откатила от берега" - опять вспомнились Мудрому давнишние слова дядиного дружинника.

На рассвете полки снова двинулись в путь. Шли не снимая доспехов, не спуская тетивы с луков. Отряды охранения маячили вокруг войска - одни ближе, другие дальше. Мудрый, как и прежде, ехал с дружиной впереди. Разведывать дорогу назначили Всадника. Напрашивался и шестнадцатилетний сын Быстрого, Силач, с еще несколькими молодыми каильскими вершниками. Князь разрешил им отправиться в разъезды.