Сергей Волков - Затворник

Перед ним был дом с низкой каменной кладкой стен, но с высокой четырехскатной крышей, и с обширными пристройками. Без стука он отворил небольшую деревянную дверь и вошел.

Без всяких сеней и прихожих, Хвост сразу попал в просторный зал, наверное, на половину всего дома. Высокий полый свод крыши был прямо над головой. Пол из гладко обструганных досок. На каменных стенах кругом светильники. В разные стороны из зала вели несколько дверей. У стены напротив входа - высокое сидение с подлокотниками.

Сама старшая царица встречала гостя. Она сидела, выпрямив спину, расправив плечи и чуть приподняв подбородок - кажется, ее стать была неизменна, как сами горы вокруг. Чуть позади стояли в ожидании слуги.

- Здравствуй, Хвостворту. - сказала хозяйка мнущемуся в дверях парню.

- Здравствуй... госпожа! - мигом вспомнил Хвост наставления Кувалды. - Благодарность тебе, и поклон за все добро...

Он поклонился Царице в пояс, и несмело шагнул вперед.

- Проходи смелее. - сказала Царица - И не бойся меня. Кто ты такой, и откуда - я знаю, и допрашивать тебя не буду. Наоборот, я хочу тебе помочь.

- Благодарю... - сказал Хвост. И еще раз, теперь уже не так низко, поклонился, хотя и не знал, какую помощь ему хотят предложить.

- После отблагодаришь. Сейчас взгляни на меня!

Хвост, посмотрел на хозяйку пристальнее, встретился на миг с ней взглядом, и обомлел...

Его как приковало к полу: ни шагнуть, ни двинуть рукой он не мог, мог лишь стоять, пяля глаза вперед себя. А перед ним женщина поднялась со своего сидения, и словно выросла до самой крыши, возвысилась над ним, и приказала:

- Откройся!

Хвост не мог выполнить ее приказа никоем образом. Даже подумать не мог, что ему следовало открыть, так был напуган. Меж тем творилось чудесное: Сияние из фонарей на стенах меркло, свет в зале угасал, из углов наползала тень. Сама же царица, начинала сиять изнутри - но не таким бледно-синюшным мерцанием, как призрак турьянского шамана в лесу. В Царице пылало солнце - маленькое, но слепящее и горячее, все сильнее и сильнее...

- Откройся! - повторила хозяйка. Веки ее опустились, но и сквозь них Хвост чувствовал неотвратимый пронзающий колдовской взгляд, шарящий сквозь кожу и мясо. Он стоял перед чародейкой прозрачный как чистый лед, а она просматривала его нутро пядь за пядью.

И снова появилось прежнее, из того мутного сна, ощущение: будто он наполнен внутри водой, в которой бьется крупная живая рыбина, тыкается носом в стенки, сотрясает их, шарит по нутру незрячей башкой, на запах и на ощупь пытаясь отыскать себе темную норку где-то в глубине утробы, и спастись от губительного света, от всевидящего взгляда Царицы.

- Откройся! - снова приказала Царица.

"Потерпи! Потерпи, герой, и ничего не бойся!" - попросил другой голос, мягкий и нежный, словно говорила девушка.

Тварь в утробе Хвоста расходилась не на шутку, Как тогда, ночью, ему казалось, что вот-вот он лопнет, вдоль и поперек, и бурлящая в нем жижа разольется по полу!

- ПОКАЖИСЬ, Я ПРИКАЗЫВАЮ!

Как спица пронзила Хвостворту от макушки до пят - Царица разглядела в мутной темной хляби бьющуюся тварь! И Хвост, через взор волшебницы, посмотрел внутрь себя, и ужаснулся: Не рыба трепыхалась и билась, схваченная колодовским взором, будто пойманная на крючок, нет! Страшная, безобразная тварь постепенно становилась Хвосту все виднее, и от этого все безобразнее! От страха дубравец закричал сквозь стиснутые зубы, и вопль его был такой же перепуганный и жалостливый, какой Хвостворту сам слышал в своем видении прошлой ночью.

"Все хорошо! Все хорошо, потерпи только!" - уговаривал ласковый голосок.

Мерзкий гад, словно уродливый младенец, сморщенный, скрюченный, нерожденный но уже старый и дряхлый, мертвый от зачатия, но сосущий живые соки. С беззубым дряблым ртом, с пустыми стекляшками глаз. С тоненькой жидкой бороденкой и прядкой седых волос на макушке. Тварь тянуло куда-то вниз, будто выталкивало прочь, но она билась, не желая покидать свое жилище! Что-то связывало ее с Хвостом, как пуповина связывает плод с матерью, и тварь цеплялось за эту связь изо всех сил!

- Убирайся! - приказала Царица. Глаза ее открылись снова, и сплошной поток света нахлынул из них на Хвостворту. Он видел теперь только эти слепящие белые глаза - и еще то внутри себя, что видела в нем хозяйка.

Кто-то подошел к Хвосту, стянул с него штаны, и посадил задом в подставленный то ли ушат, то ли другое судно. И тогда он увидел: под ним открылась нора в бездонную темную пропасть. Хвоста тащила туда неимоверная тяга, но пока он глядел в белые царицины глаза, то не двигался с места. Незримая пуповина внутри натянулась как струна. Тварь бешено билась на ее конце. Другой конец держался будто где-то в глотке, в корне языка, и казалось, еще чуть-чуть, и либо разорвет Хвосту горло в клочки, либо удавит, либо утянет за собой во мрак...

"Небо... Вот и смерть..." - только и сумел он подумать.

"Нет! Нет! Не тебе смерть!" - успокаивала его невидимая девушка.

- Убирайся! Убирайся вон!

Треснуло что-то в глотке, как оборвался конец натянутой уды. Дыхание у Хвоста перехватило на миг, а потом вся клокочущая в нем тухлая вода разом скатилась в самый низ живота, и хлынула потоком наружу, ударила в судно струей крови, слизи и черно-зеленого гноя! И не одна рыбина, а целый косяк скользких, бьющихся гадин вырывались из несчастного человека и шлепались в лохань, барахтаясь, разбрызгивая вокруг капли зловонной жижи.

Слуги подхватили Хвостворту под руки, и подняли от судна. Такая слабость скосила его, словно сколько было сил, все вышло вон вместе с грязным потоком. Мог он разве что открыть глаза, но и этого не решался, боясь заглянуть в лохань, и снова увидеть то самое.

- Унесите. Деточка, усыпи его до завтра - услышал он голос старшей Царицы.

"Спи, все хорошо!"

И Хвост мигом провалился в такой глубокий сон, как будто совсем пропал из этого мира. Ничего более не было кругом.

Кто-то ходил за дверью и стучал о пол чем-то тяжелым. Хвостворту пробудился от этого шума. Не открывая глаз, он пошамкал ртом и перевернулся на другой бок. Пуховое одеяло натянул на себя до макушки.

За дверью стукнуло о косяк, заплескалась вода.

- Да тише вы там! - крикнул Хвост, сдернув с головы одеяло...

И тут он вскочил как ужаленный!

- А...

Он лежал на тюфяке, расстеленном по полу маленькой комнатки. Живой! Живой, кажется! Хвост пощупал себя, залез машинально рукой за пояс сзади - там все цело, только кожа взмокла от холодного пота...

Точно живой... Но ведь умер вчера!

Или все почудилось? Опять приснилось какая-то дуромань? Но почему тогда не в лагере, не с Кувалдой и остальными? И где он вообще очутился?

В комнатушке у трех стен такие же постели, в четвертой стене, напротив ложа Хвостворту - дверь. Два больших окна, обтянутых чем-то вроде пузыря, только прозрачнее - сквозь них, хоть и немного расплывчато, видно, как снаружи слегка шевелятся от ветра зеленые ветки с кистями белых цветов. Свет за окном неяркий, словно на дворе пасмурно. Стены каменные, пол - дощатый, и от него, как наверное везде в долине, идет тепло...