Анатолий Бочаров - Легенда о Вращающемся Замке

— Я казнил предателя и дезертира, но я надеюсь, что других предателей и дезертиров в этом зале нет, — сказал Фэринтайн. — Я верю, что вы все честные люди, и не разделяете изменнических помыслов этого мертвеца. Я — ваш король, и за верность я щедро вас вознагражу. Враг идет на нашу столицу, довольно сидеть здесь. Утром я еду в Таэрверн. У меня почти не осталось верных мне лордов, это верно. Поэтому я предлагаю вам стать моими лордами и рыцарями. Каждый из сидящих тут, кто согласится ехать со мной — получит после войны дворянское звание и надел земли. Баронских или графских титулов на всех не хватит, но честными сквайрами вы будете. Устраивают вас такие условия?

— Да конечно, вполне устраивают, — выступил из толпы вперед осанистый чернобородый воин с полностью лысой головой. — Что мы, последние подлецы и трусы, не откликнуться, когда нас призывает государь? Этот вот дурак, — кивнул лысый на обезглавленный труп своего предводителя, — болтал слишком много. Но если он невесть что о себе возомнил, это вовсе не означает, что мы все такие же бесчестные свиньи, как он сам. Без сомнения, мы будем вместе с вами, милорд. Верно я говорю, ребята?! — окликнул он толпу. Толпа взорвалась одобрительными воплями.

— Умно придумано, — пробормотал Гленан. — Ты должен радоваться, Дэрри — как видишь, грань между третьим и первым сословием стала как никогда тонка в наши дни.

Дэрри с ужасной силой захотел все же треснуть своего приятеля кулаком. Лишь с большим усилием юноша пересилил себя и сдержался.

— Ты чего такой ершистый сегодня? — спросил Гледерик тихо. — Это, вроде, я тут всех должен злить, а не ты.

Гленан остановил на нем свой остекленевший, неподвижный взгляд.

— А ты еще не понял? — спросил он тихо. — Армия разбита, лорды мертвы — все, как и сказал этот изменник. Мой отец тоже вчера был на том поле. Не удивлюсь, если он также погиб.

Дэрри почувствовал, как его лицо заливает краска.

— Прости пожалуйста, — повинился он. — Я совершенно не подумал о подобном.

— Ну куда тебе об этом думать, — сказал Гленан. — Ты ведь по собственной воле сбежал из родного дома и ни за какие коврижки туда не вернешься. А вот я, в отличие тебя, родного отца любил.

Наверно, тут бы Гледерик уже не сдержался, и началась бы ссора — если бы сэр Эдвард как раз не окликнул их, приказав помочь своим рыцарям расседлать коней и завести их в стойла. Исполняя это поручение, юноша невольно отвлекся и смог погасить свой гнев. Да и Гленан уже казался не таким набыченным. Проходивший мимо Остромир схватил Гледерика за локоть:

— Погоди, — сказал он, — не зли мальчишку. Видишь, он и без того сам не свой. Лучше иди со мной, выпьем и поговорим.

Дэрри послушался. Они нашли место в углу трактира. Юноша рухнул на лавку и обессилено привалился к стене спиной, чувствуя невыразимую усталость. После нескольких дней постоянной скачки все тело нестерпимо болело. Дэрри был мало привычен к верховой езде, а тут почитай с утра до вечера приходится трястись в седле.

Остромир протянул ему кружку с элем и тарелку, полную жареного мяса с овощами. Гледерик набросился на них, уплетая за обе щеки.

— Сам ты колдовать умеешь? — спросил Остромир.

— Простите, что? — Гледерику показалось, что он ослышался. — Колдовать? Кажется, нет. Почему вы спрашиваете?

— Потому что вчера на нас набросилась бешеная волшебница, потому что твой сэр Гэрис оказался ее слугой и тоже, кажется, малость чародеем. И потому что лорд Эдвард также, чувствую, не особенно прост. Чародеи падают на нас, как каштаны с деревьев по осени. Потому мне интересно. Ты принадлежишь к королевской династии, чья история насчитывает многие сотни лет. Конечно, среди Карданов вроде не было широко известных волшебников, но чем черт не шутит. Ты замечал за собой хоть что-нибудь необычное?

Гледерик немного подумал.

— Мой острый ум, — сказал он наконец. — Мои блестящие манеры. Мое ни с чем не сравнимое обаяние.

— Это не более необычно, чем мои здравомыслие и рассудительность. Хотя в здешних диких краях, соглашусь, и то, и другое смотрится странно. Но я не об этом. Ты умеешь пускать молнии из глаз, Гледерик Кардан? Заклинать ветер? Повелевать светом или тьмою? В Иберлене, — пояснил воин, — как и здесь, живут наследники эльфийских кланов. Айтверны, к примеру — они ближайшие вассалы короля. Они были когда-то чародеями, как Фэринтайны. Карданы, думаю, не раз и не два брали себе жен из дома Айтвернов за эту тысячу лет. Это значит, в тебе найдется достаточно крови не менее древней, чем кровь Эдварда или Гилмора. По легендам, дар должен передаваться по прямой линии — но мало ли как оно бывает на самом деле.

Дэрри задумался. Ничто подобное прежде ему в голову не приходило. Он попытался вспомнить хоть какие-то странности, похожие на проявления магии, у себя. Вещие сны, или умение управлять погодой, или нечто наподобие. В голову, как назло, ничего не лезло. Дэрри почувствовал себя каким-то совершенно заурядным на фоне наделенных древними силами могущественных заклинателей, таких, как Кэран или даже хотя бы братья Фэринтайны. Это было по-своему немного обидно.

— Простите, — сказал юноша. — Я даже голосов в голове не слышу.

— Что ж, может это и к лучшему. Быть чародеем, как я слышал — не такое уж приятное дело. По крайней мере, на костер тебя за чернокнижие никто не потащит.

— Это вы правы, — Дэрри чуть повеселел.

Они вернулись к еде. Вскоре к ним присоединились Гленан, на вид все еще немного угрюмый, и Эдвард, казавшийся тоже невероятно усталым. Герцог Фэринтайн тяжело вздохнул, садясь за стол и ожидая, пока помощник трактирщика принесет ему еду и питье.

— Я назначил того лысого удальца новым командиром отряда, — сказал Эдвард. — Он пообещал, что к утру соберет всех людей в городе, способных держать оружие, и они двинутся следом за нами. Хоть что-то хорошее. Иначе, когда Клифф пожалует к воротам Таэрверна, нам не сдобровать. Мне нечем было бы платить этим людям за их преданность, королевская казна пуста. Но, похоже, обещание возвести их в дворянское достоинство само по себе оказалось хорошей платой.

— Раз уж об этом зашла речь, — вставил Дэрри. — Я привязался к Гэрису Фостеру, то есть к вашему брату Гилмору, из надежды, что он сделает меня рыцарем. Сложно возвращать корону предков, когда окружающие называют тебя не «сэр Гледерик» или там «высокородный лорд», а «грязный рыжий оборванец».

Гленан ухмыльнулся, Остромир что-то пробормотал себе под нос.

— Я никогда и не полагал твои мотивы другими, Гледерик, — сказал Эдвард сдержанно.

— Если так, — сказал Дэрри прямо, — то вы догадываетесь, о чем я вас сейчас попрошу. Посвятите меня в рыцари. Быть человеком, произведенным в благородные сэры самим эринландским королем — это совсем не то же самое, что быть уличным попрошайкой. По крайней мере, это располагает к другому к себе отношению.