Анатолий Бочаров - Легенда о Вращающемся Замке

Однако защитники Таэрверна выстояли. Не отдали гарландцам внешнего кольца стен. Оружие в руки взяли все, кто был способен его держать. Не только воины. Мастеровые. Ремесленники. Купцы. Не только мужчины. И старики, и женщины, и даже дети. Сдаваться не хотел никто, и Эдвард Фэринтайн в те дни был просто поражен стойкостью и отвагой своего народа. Совсем не стыдно было погибнуть, сражаясь бок о бок с этими людьми. И еще большей честью было называть себя их королем.

Да, высокие лорды Эринланда почти все сложили головы в прошлых боях. Кто-то погиб на реке Твейн, кто-то на Броквольском поле. Не стало Джеральда Хэррисворда, Джерома Кэбри, Тобиаса Свона. Но остались их дети, и эти дети подняли знамена своих отцов. Совсем еще мальчишки, они бились в одних рядах с бывалыми воинами и снискали себе не меньшую славу. Все они проявили себя хорошо. Даже, казалось бы, совершенно не годный ни к какому полезному делу третий сын графа Свона, Томас. Эдвард всегда недолюбливал этого заносчивого, беспутного юнца — а тут с изумлением увидел, что Томас сражается так самозабвенно и яростно, что хоть сейчас присуждай ему рыцарский титул. Это поразило Фэринтайна. И одновременно вселило надежду. Даже если такие люди, как Томас Свон, нашли в себе мужество в эти дни и смогли подняться над собственными слабостями — может быть, их общее дело еще не до конца проиграно.

В особенной степени все вышеперечисленное касалось Джеральда Лейера. Этот шумный, немного легкомысленный юноша, прежде мало кем воспринимаемый всерьез, казавшийся очередным великовозрастным оболтусом, бражником и кутилой, не раз и не два возглавлял отважные вылазки во вражеский стан. Возвращался он оттуда залитый чужой и иногда своей собственной кровью, утомленный, порой едва стоящий на ногах. Но при этом несломленный. Обросший очередной пригоршней слухов о проявленной им отваге.

Вскоре Джеральд командовал уже отрядом в целых двести человек, готовых идти за ним хоть в огонь, хоть в воду, хоть смерти в пасть. Не колеблясь ни единой минуты, Эдвард посвятил юного барона Лейера в рыцари.

— Вы достойны этой чести, сэр Джеральд, как никто другой, — признался ему герцог Фэринтайн.

— Ну спасибо, ваше почти королевское величество, — ухмыльнулся Джеральд. — Ну а кто, если не я, в самом деле. Гленана и Дэрри вы услали с каким-то секретным поручением. Настолько секретным, что я даже не знаю, с каким. Вот мне и приходится отдуваться на поле боя за троих. Вы ведь тоже не только за себя деретесь. И за ваших покойных родичей — тоже.

В этом юноша был абсолютно прав. Своих павших брата и кузена Эдвард забыть, конечно, не мог. Он ведь любил их обоих — любил по-своему, немного отстраненно, может быть порой излишне рассудочно, но любил. Сейчас Эдварду было жаль, что он так плохо ладил с Хендриком и Гилмором, пока те были живы. Но уже поздно было что-то менять — мертвых ведь не воротишь. Оставалось только сражаться.

Многим проявившим свою храбрость воинам, прежде безродным и никому не известным, Эдвард пожаловал в дни осады дворянское достоинство и рыцарские шпоры. Герцог Фэринтайн крепко держал слово, данное им в трактире «Пустой щит», что в городе Кутхилл. Если старая аристократия Эринланда окончательно истреблена — что ж, на ее место станет новая. Все эти люди доказали, что они того достойны.

И все же Эдвард понимал, что им не выстоять в этой битве. Как бы хорошо они все не сражались, отражая вражеские наскоки, таким образом можно было лишь отсрочить окончательное поражение. Они могли лишь отвесить врагу ряд увесистых, унизительных оплеух, потешив тем свое самолюбие. Пройдет еще немного времени, и наконец воины Рэдгара все же прорвутся в Нижний Город. Рано или поздно оборона где-то неизбежно порвется, не выдержит. Людей уже не хватало, чтоб в равной степени поставить их на позиции и защитить весь периметр укреплений. Скоро гарландцы найдут слабину в позициях защитников Таэрверна, а найдя эту слабину, непременно ею воспользуются. Закрепятся на парапетах, ворвутся в мещанские кварталы, предавая их огню и истребляя все на своем пути. И тогда внешние стены придется оставить, дабы не попасть в окружение.

В конечном счете остатки эринландской армии будут загнаны во Вращающийся Замок и там перебиты. Над главной башней Каэр Сиди взовьются Гончие Псы Кенриайна, и Клифф Рэдгар будет торжествовать победу.

Почти совершенно отчаявшись, герцог Фэринтайн в немногие свободные минуты пытался отыскать спасение в книгах по волшебству. Один за одним листал герцог древние фолианты, надеясь вычитать в них хоть что-то полезное. Быть может, думал он, там, где уже не помогает меч, на выручку придет магия. Колдовство древних нередко приносило им победу в битвах. Последний из великих чародеев прошлого, Бердарет Ретвальд, на Борветонских полях наголову разгромил войска Тарагонской империи. Легенды уверяли, что ему подчинялись губительное пламя и молнии. Может быть, говорил себе герцог, и ему тоже удастся овладеть чем-то подобным?

Эдвард внимательно изучал магические формулы, записанные в немногих сохранившихся в замковой библиотеке старинных трактатах. Однако его бессистемного и урывочного образования совершенно не хватало, чтоб в этих формулах разобраться. Вещи, записанные в старых книгах, не вызывали у Эдварда ни малейшего понимания, и та удача с активацией пространственной двери оставалась пока единственным существенным колдовским успехом герцога Фэринтайна. Чтобы разобраться во всем остальном, требовался иной, куда более натренированный в подобных вопросах ум.

С сожалением Эдвард думал, что будь здесь чародейка Кэран, она бы непременно сумела понять запутанные наставления древних магов.

А потом герцог решительно себя одергивал, вспоминая, что чародейка Кэран — враг, и враг куда более опасный, чем все армии Гарланда, взятые вместе.

Памятуя о том, что он является теперь законным королем Эринланда, Эдвард напрягал всю свою волю, пытаясь добиться ответа от таинственных сил, что подчинялись якобы повелителям Вращающегося Замка. Никакого отклика он не получал. Должно быть, на это его невеликих умений не хватало тоже.

Что ж, приходилось признать, что и от магии не всегда бывает прок.

— Если не придет подмога, — доказывал Эдвард королеве Кэмерон, пока военный лекарь перевязывал его полученные в последней стычке царапины, — нам непременно конец.

— Нам и так непременно конец. Где ты вознамерился брать подмогу?

— Каэр Эрак. Четыре тысячи воинов. Каэр Лейн. Три тысячи, — упрямо повторял Эдвард эти сухие цифры, будто их перечисление могло чем-то помочь. — Я успел выслать гонцов. Если Каэр Эрак и Каэр Лейн придут, мы почти сравняем силы. Клифф тоже понес большие потери. У него уже значительно меньше двадцати тысяч солдат. Чего-то мы все-таки добились. С подкреплением мы заставим его отступить.