Анатолий Бочаров - Легенда о Вращающемся Замке

— Да мне наверно ничего и не надо, — сказал юноша наконец. — Я, конечно, мог бы попросить у вас герцогский или графский титул. Но раз я в самом деле потомок королей, было бы неправильно опускаться до герцога или графа. Еще я бы мог попросить у вас солдат. Тысячу или две, хотя бы. Но с другой стороны, зачем мне солдаты? Что я с ними буду делать? Мне семнадцать лет на прошлой неделе исполнилось. Я и командовать людьми не умею. Ну соберу я отряд сейчас, приеду в Иберлен и потребую с бухты-барахты себе корону? Безвестный проходимец, зеленый юнец, которого знать никто не знает. Сомневаюсь, что меня ждет там в таком случае теплый прием. Нет, сударь. Рыцарство вы мне дали, за это — спасибо. Ничего другого я клянчить не стану. Все, что мне нужно, я возьму у судьбы сам, когда придет время.

— Ответ настоящего короля, — сказал на это Эдвард. Принял из рук Гледерика медальон и осторожно раскрыл его. — Кто такая эта леди? — спросил герцог Фэринтайн, глядя на изображение Катрионы. — Она очень напоминает чародейку, встреченную нами в Каэр Сейнте.

— Потому что она ее предок. Ну, в смысле, та чертовка Кэран потомок этой прекрасной госпожи. На портрете, который вы изучаете — Катриона Кэйвен. Повелительница чар и вдохновитель Союза Пяти Королей. Это она повела моих и ваших предков на последнюю войну магов, и победила в ней. Так уж вышло, сэр Эдвард, что нам противостоит потомок древнего героя. В заколдованном подземелье я встретил призрак леди Катрионы. Леди Катриона и вручила мне этот амулет, объяснив заодно, как им воспользоваться.

— Вижу, вам многое случилось повидать в вашем путешествии, — заметил Фэринтайн.

— Ага. А еще я напугал настоящего фэйри, — сообщил Гледерик, почему-то слегка краснея.

Дэрри о многом, наверно, хотел бы еще рассказать. Про рыцарей Неблагого двора, к примеру, что устроили за амулетом леди Катрионы настоящую охоту — и о стражах границы миров, этих черных рыцарей отогнавших. Об опасных силах, разбуженных некогда волшебниками древности, и о том, как полагается придерживаться осторожности, имея дело с магией. Ни о чем из этого Дэрри сообщить, впрочем, не успел — потому как оказался самым неожиданным образом прерван.

Что-то тревожное крикнул один из королевский рыцарей, предостерегающе указывая рукой на запад. Обернулись вслед за ним и все прочие собравшиеся вокруг Эдварда люди. Вновь обнажила свой покрытый многочисленными зазубринами меч королева Кэмерон. Сделал шаг вперед Остромир.

Гледерик посмотрел туда же, куда смотрели все — сощурясь и ладонью прикрывая глаза от клонившегося к закату солнца. Разглядев наконец, кто же пожаловал по их душу на этот раз, юноша сперва удивленно охнул, а затем грязно выругался.

— Кажется, Йоль наступил в этот году раньше срока, — сказал Гленан, становясь рядом с ним.

Через усеянное телами погибших поле брани, легко ступая по свежему снегу, прямо к новому королю Эринланда и к обступившим его воинам шла, держа в одной руке меч, а в другой длинный кинжал, последняя Повелительница чар, леди Кэран Кэйвен. Кэран была облачена в серебристые доспехи странного вида, изящные и легкие, сделанные, очевидно, давно забытыми мастерами древности. Сверкающая броня облегала фигуру волшебницы, совершенно не сковывая ее движений. На девушке не было шлема, и огненные волосы ее разметались по закованным в латы тонким плечам. По опасной грации, сквозившей в каждом движении чародейки, было явственно видно, насколько хороший она боец.

Кэран приблизилась на расстояние десятка шагов. Подняла меч в атакующей позиции. Ее лицо оставалось неподвижным. Светлые глаза смотрели будто в пустоту.

— Я обещала, что вернусь, — сказала девушка глухо. — И вот я здесь. Можете считать меня своей персональной смертью, господа, — искры пламени пробежали по ее клинку. Вдоль лезвия кинжала заструились текучие тени.

Эдвард надел на себя защитный амулет, поверх доспеха.

— Спасибо вам за вашу помощь, друзья, — сказал герцог Фэринтайн, обращаясь к Дэрри и Гленану, Остромиру и Кэмерон. — Но в то, что произойдет здесь сейчас, я попрошу вас не вмешиваться. Как бы сильно вам не захотелось вмешаться. Этот бой — только мой.

Кэран была близка к отчаянию, как никогда прежде в своей жизни.

Планы ее, казалось бы тщательно выверенные, хорошо продуманные, почти гарантированно обреченные на успех, рушились один за одним. Сначала погиб в суматохе и смятении Броквольской битвы Хендрик Грейдан. Потом кровь Гилмора Фэринтайна, пролитая на священные камни Каэр Сейнта, ни на волос не приблизила чародейку к исполнению задуманной цели. А теперь и вовсе все пошло наперекосяк.

Кэран собиралась сначала пробраться во Вращающийся Замок и там попробовать повторить ритуал — но сделать этого не смогла. Путь ей преградила двадцатитысячная армия Гарланда, осаждавшая город — и даже магия теней, скрывающая чародейку от посторонних взглядов, не могла тут помочь. Все ворота Таэрверна были наглухо закрыты. Никаких потайных путей, никаких секретных способов проникнуть в эринландскую столицу, даже если таковые существовали, Кэран не знала. Первый раз ее привел сюда Гилмор. Теперь Гилмор был мертв.

Чародейка стала ждать. Чего-то. Хоть какого-то развития событий. Других выходов у нее все равно не осталось.

Кэран обращалась к своей силе. Опустошала разум, стараясь раздвинуть свое восприятие событий и увидеть контуры грядущего. Но будущее оставалось от нее сокрытым. Пути вероятностей множились, истончались, делались совершенно нечитаемыми, уводили в темноту. Нельзя было с точностью просчитать ничего, ни единого своего шага. Только действовать наобум, в смешной надежде, что это не приведет к катастрофе.

«Я смогу, — говорила себе Кэран. — Я справлюсь. Я — Повелительница чар. Я последняя из Кэйвенов. Катриона Кэйвен выстояла и победила, когда весь мир обратился против нее и готов был сойти с ума. Я не слабей, чем она. Я выстою».

Древние силы должны были быть наконец освобождены — это то, что Кэран понимала со всей ясностью. Безбрежное могущество, ключи от которого до сих пор хранились в основаниях Эринландского королевства, не должно было оставаться забытым. Семь столетий назад, отказавшись от магии и древних знаний, человечество двинулось по неверному пути. Расплатой за эту ошибку оказались семь сотен лет нескончаемых войн, всеобщего невежества, разорения и смуты. Человеческий род прозябал в варварстве, попусту растрачивая время. Лишь в последние два столетия начали пробиваться первые, слабые ростки новой цивилизации, опиравшиеся на неуверенные достижения нарождающейся науки — но и этих ростков было слишком мало. Пройдет, наверно, еще не меньше семиста лет, прежде чем наука нового времени принесет хоть какие-то ощутимые плоды. Мир не мог оставаться в стагнации так долго. История требовала, чтоб ей дали толчок.