Джеймс Роллинс - Огонь ведьмы

Тол'чак ошеломленно смотрел на тело соплеменника. Что он натворил? Огр не должен убивать огра из своего племени!

Он поднес к глазам камень, все еще зажатый в руке. Кусок откололся, и внутренность отливала желтым.

Это был аромат-камень.

Камень выскользнул из разжавшихся пальцев.

Могвид стоял на опушке зеленого леса Западных Пределов, прислонившись к стволу дерева. Ему совсем не хотелось покидать лесной дом. Ветер шуршал сухими листьями у него над головой. На востоке лежали равнины, покрытые лишь пожелтевшей луговой травой. А еще дальше начинались подножия Зубов, гор, которые ему предстояло преодолеть, чтобы добраться до земель, где жили люди. Могвид ощущал грубую кору дерева щекой. Как он мог оставить эти места?

Он поднял руку и посмотрел на тонкие пальцы, гладкую кожу, затем перевел взгляд на одежду, свисавшую с тела, и содрогнулся. Охотник показал ему, как носить эти странные вещи. Серые штаны поверх полотняного нижнего белья и красный плащ на серой шерстяной рубашке. Он носил их правильно, тем не менее каждый стежок и складка раздражали кожу. Но хуже всего были черные сапоги! Он отказывался их надевать и носил в кожаном мешке за спиной. До тех пор пока он в лесу, Могвид будет чувствовать землю пальцами ног!

Он знал, что после того, как покинет покров деревьев, ему придется надеть сапоги. Могвид должен выглядеть как человек. Когда он оденется, только глаза могут выдать его происхождение. Зрачки с вертикальным разрезом сразу покажут его истинную природу.

Он стоял, положив руку на ствол дерева, пока не почувствовал, как в него ткнулся нос.

— Подожди, Фардейл. Мне нужно еще немного времени, чтобы подготовиться. — Могвид сердито посмотрел на древесного волка.

Крупный, размером с человека, зверь сидел на задних лапах, вывалив язык. Густой черный мех с коричневыми и серыми пятнами казался пестрыми лесными тенями, вдруг обретшими жизнь. Фардейл навострил уши — слушал лес, потом поднял морду и понюхал воздух, проверяя, нет ли опасности.

Могвид с горькой завистью наморщил нос. Густой мех позволял волку обходиться без одежды. Ему не требовались украшения для маскировки. Для большинства Фардейл будет оставаться обычным древесным волком — за исключением глаз. Как и у брата, его зрачки имели кошачий разрез. Глаза Могвида и Фардейла выдавали их истинное происхождение: они были си'лурами.

Их янтарные глаза встретились. У Могвида в голове возникли странные образы, он уловил шепот мыслей, исходящих от брата-волка:

«Солнце садится. Голодный живот. Ноги хотят бежать».

Могвид знал, что означают эти образы: Фардейл предупреждал, что скоро стемнеет, а им нужно еще много пройти до заката.

— Я знаю, — ответил Могвид вслух.

Он также умел говорить шепотом своей души, как это сделал Фардейл, как умели все си'луры, но ему требовалась практика в обычной речи. Очень скоро он окажется среди людей, и ему необходимо отточить до совершенства свою маскировку, если они хотят благополучно завершить свое путешествие. Он вновь вздрогнул.

— Но я совсем не хочу уходить, — добавил Могвид.

В ответ заговорили образы:

«Материнский сосок, полный молока. Запахи леса, разные и густые. Пестрые тени прогоняет яркий солнечный свет».

Фардейл тоже не хотел покидать свой лесной дом.

Но они должны. Старейшины клана отдали приказ, и им следует подчиниться.

И все же… Действительно ли они должны исполнять приказы древних?

Могвид глубоко вздохнул и сбросил сумку с плеч на землю. Наклонившись, он вытащил проклятые сапоги, сел и, морщась, принялся натягивать их на ноги.

— Мы могли бы остаться, — шепотом сказал он своему спутнику, — и жить как изгнанники.

Фардейл зарычал, и он увидел мысли волка:

«Ядовитая древесная лягушка. Пруд, затянутый ряской. Древний дуб, покрытый желтой плесенью».

Теперь лес стал для них ядом. После отказа исполнить волю старейшин лес больше не принесет им радости.

Могвид знал, что Фардейл прав, но в нем все еще горел огонь обиды.

— Я знаю, Фардейл! Но они нас изгнали! Мы теперь ничего им не должны!

Его слова были полны жара, но большую часть ярости он хранил в своей груди. Именно по этой причине Могвид предпочитал говорить вслух. Он не хотел, чтобы Фардейл ощутил глубину его гнева.

Волк встал и угрожающе поднял голову, его глаза покраснели:

«Предатель паук. Волк нападет на брата. Ворон ворует пестрое яйцо из гнезда».

Фардейл продолжал его упрекать.

— Я пытался освободить нас от проклятия, — ответил Могвид. — Откуда мне было знать, что все так обернется?

Волк отвернулся, показывая, что разговор закончен, и разорвал контакт.

Могвид покраснел, но не от стыда, а от гнева. «Чтоб ты провалился!» — подумал он. Фардейл уже давно был ярмом у него на шее. Ему вдруг захотелось оставить волка и уйти одному, чтобы отыскать свою удачу среди людей.

Да и зачем ему его народ? Они всегда его избегали! Быть может, он найдет счастье среди людей. Он встал, и ноги сами понесли его вперед, под полуденное солнце, прочь из леса.

Он огляделся по сторонам. Теперь, когда вокруг не было деревьев, небо вдруг стало таким огромным! Могвид споткнулся и остановился под бескрайним небосводом. Казалось, он давит ему на плечи, хочет прижать к самой земле. Он повернулся к Фардейлу:

— Ты идешь? — Могвиду хотелось, чтобы голос прозвучал небрежно, но он и сам почувствовал в нем страх.

Оказаться одному в чужом и огромном мире? От этой мысли он приходил в ужас. Он все еще нуждался в брате. Пока, во всяком случае.

Волк выскользнул из лесной чащи. Глаза хищника спокойно изучали горизонт, ландшафт не произвел на него особого впечатления. Он спокойно шел по каменистой земле, и солнечный свет переливался в густом меху.

Глаза Могвида сузились. Фардейл всегда был спокойным, храбрым и благородным. Могвид надеялся, что наступит день, когда брат сломается, и очень рассчитывал, что именно он станет тому причиной.

Он смотрел, как волк прошел мимо него, а потом зашагал за ним в сторону голых горных склонов. Могвид следовал за своим братом-близнецом, слегка наклонив голову, словно под тяжестью огромного неба, и проклинал его стойкое сердце.

«Однажды, дорогой братец, я научу тебя бояться!»

Тол'чак нес на руках тело Фен'швы. Ему пришлось выпрямить спину, чтобы держать его двумя руками. Когда огр подходил к деревне, он увидел нескольких женщин, копавшихся в земле в поисках личинок. Те заметили его и презрительно наморщили носы — Тол'чак шел прямо, на двух ногах. Обычно огры, перетаскивая стволы деревьев и другие тяжелые предметы, используют спину и одну руку, а другой рукой опираются о землю. И только чуть позже ошеломленные женщины увидели, что за груз он несет. Они в ужасе завопили, выпучив глаза, и убежали. Только мускусный запах страха остался висеть в прохладном горном воздухе.