Джеймс Роллинс - Огонь ведьмы

Дверь домика неожиданно распахнулась, и льющийся из него свет упал на лошадей. На пороге стоял седой старик.

— Ну и чего же вы ждете? Поторопитесь! Скоро начнется буря. — Он махнул им рукой и скрылся в доме.

Элена повернулась к остальным.

— Дядя не очень умеет общаться с людьми, — грустно сказала она.

— Однако он нас ждал, — с некоторой тревогой ответил Эр'рил.

Его тревога только возросла, когда они устроили на отдых лошадей и вошли в дом. После долгого путешествия по холодным склонам теплый воздух показался Эр'рилу слишком душным. Но он сразу заметил щедро накрытый стол. Три высокие свечи казались островками света в море пищи: поджаренная на вертеле говядина, красные картофелины, от которых поднимался пар, густой суп с огромными ломтями домашнего хлеба. Тарелки с морковью и зеленью рядом с мисками, полными осенней черники. Шесть чашек с ко'коа стояли рядом с шестью тарелками.

— Садитесь, садитесь, — сказал хозяин, расставляя миски для супа на тарелки. Затем он наклонился и быстро поцеловал племянницу в лоб. — Я едва успел. Фила была бы очень недовольна, если бы я не сделал все, как она велела.

— Дядя… — заговорила Элена, взяв его за руку, — дядя Бол, у меня плохие новости. Тетя Фила мертва.

Он высвободил руку и потрепал девушку по щеке.

— Да… я знаю. Ничего не поделаешь. А теперь садитесь! Все остынет.

— Вы ждали гостей? — не утерпел Эр'рил.

Старик почесал в затылке испачканным в чернилах пальцем.

— Гостей? О нет. Я ждал тебя, Эр'рил из Станди.

Воин без особого энтузиазма ковырял вилкой говядину и картофель. Элена сидела рядом с ним и перехватила его тревожный взгляд, направленный на дядю Бола, занявшего место во главе стола. Однако дядя не обращал внимания на Эр'рила, он не спускал глаз с сидевшей напротив Ни'лан. И хотя в пламени свечей ее красота заметно потускнела, дядя Бол не мог отвести взгляда от ее лица. «Как странно, — подумала Элена, — почему красота Ни'лан так быстро увяла?»

Неожиданно горец громко рыгнул. Крал балансировал на маленьком стульчике напротив Элены и вытирал бороду краем рукава. Он ответил вопросительным взглядом, когда понял, что глаза всех присутствующих устремлены на него. Однако горец явно не стеснялся своих манер.

— Что такое? — спросил он, положив вилку на тарелку, откинулся назад и погладил туго набитый живот. — Что случилось?

Элене пришлось прижать ладошку ко рту, чтобы скрыть смех.

Рокингем — ему приходилось есть мясо ложкой, вилку и нож ему не доверили — пробормотал себе под нос:

— Еще и связали меня.

Его щиколотки были привязаны к ножкам дубового стола.

Эр'рил откашлялся и посмотрел на дядю Бола.

— Похоже, все закончили обедать. Может быть, теперь вы объясните, откуда вам стало известно о нашем визите и как вы узнали мое имя?

— А кто хочет десерта? — вместо ответа спросил дядя Бол, с громким стуком отодвигая свой стул. — В честь пожара в яблоневом саду я испек яблочный пирог. Кто-нибудь хочет попробовать?

— Это может подождать… — начал Эр'рил, но четыре поднятые руки спутников остановили воина. Его плечи поникли, и он громко вздохнул. — Ладно, пирог так пирог.

Дядя Бол встал и потянулся.

— Может быть… — Он посмотрел на маленькую женщину. — Вас зовут Ни'лан, не так ли? Вы не поможете мне на кухне?

— Конечно.

Ни'лан вытерла свои изящные руки кусочком льняной ткани, лежавшим у нее на коленях, и вышла из комнаты вслед за Болом.

Эр'рил принялся нетерпеливо постукивать по своей чашке с ко'коа.

Элена чувствовала, что воин с огромным трудом сдерживает нетерпение. С того самого момента, как дядя Бол обратился к нему по имени, а потом отказался отвечать на вопросы до окончания обеда, мышцы на шее Эр'рила оставались напряженными. И хотя он наверняка испытывал голод, еда на его тарелке осталась почти нетронутой.

— Не сердитесь на дядю Бола, — попросила Элена. — Такой уж он человек.

Эр'рил перестал стучать по чашке и резко повернулся к Элене:

— Что он задумал?

— Он ничего от нас не скроет, но только после того, как будет готов. Когда он приезжал в гости, то часто рассказывал нам перед сном истории. И если мы с братом пытались его торопить, он говорил еще медленнее.

— Что ж, нам ничего не остается, как съесть пирог, — мрачно пробормотал Эр'рил.

Элена кивнула, прикусив губу. Она не сказала о том, что дядя явно нервничал. Что-то его серьезно беспокоило. Она никогда не видела, чтобы он подскакивал при малейшем шуме. Когда в камине затрещали дрова, он едва не подпрыгнул до потолка. Кроме того, дядя Бол любил поесть — как он умудрялся столько есть и оставаться таким худощавым и мускулистым, всегда оставалось тайной и обсуждалось всеми женщинами в их семье в течение многих лет, — но сегодня, как и Эр'рил, он едва прикоснулся к мясу на своей тарелке. Дядя вернулся с чистыми тарелками и вилками. За ним вошла Ни'лан с яблочным пирогом. Аромат яблок и корицы наполнил комнату. Даже Эр'рил немного повеселел.

Однако новая задержка, которая так рассердила Эр'рила, не заняла много времени. Блюдо с пирогом быстро опустело, все удовлетворенно вздохнули, наслаждаясь сладким вкусом и поглаживая наполненные животы.

Дядя Бол встал.

— Надеюсь, вы насытились, — сказал он.

Все только благодарно застонали в ответ.

— Тогда я полагаю, что пришло время разойтись по комнатам на ночь. Боюсь, мужчинам придется улечься в одной комнате, а Ни'лан и Элена займут другую.

Эр'рил поднял свою единственную руку:

— Вы так и не ответили на мои вопросы.

Дядя Бол нахмурился.

— Присоединяйтесь ко мне, Эр'рил, после того как все устроятся на ночлег, и мы покурим у камина. — Он повернулся к Элене. — И ты тоже приходи, милая. Я должен тебе кое-что передать.

— Мы можем поговорить в присутствии моих спутников, — проворчал Эр'рил.

Глаза Крала и Ни'лан загорелись. Рокингем без особого успеха сделал вид, что его это не интересует.

Дядя Бол потер усы.

— Нет, не думаю, что Братство будет довольно.

— Какое Братство? — начала Элена, но Эр'рил положил руку на ее плечо и сжал, девушка замолчала.

— Прошло много лет с тех пор, когда я мог насладиться трубкой, — сказал Эр'рил. — Я жду этого момента с нетерпением. — Его слова были полны решимости.

— Отлично! А теперь я покажу ваши комнаты.

Рокингем слушал в темноте, как великан закрывает дверь. Он не видел, как Крал снимает одежду и забирается в постель. Веревки, которыми Рокингема привязали к кровати — его руки были прикручены к передней спинке, а ноги к задним стойкам, — стесняли его движения. Ему был виден лишь потолок и небольшая часть комнаты. Затем горец задул лампу, и стало совсем темно.

Раздетый Рокингем лежал на спине под тяжелым одеялом. Темнота скрывала горца, но он ощущал его запах. Он наморщил нос. От горца шел крепкий дух мокрого козла, солдату показалось, что он спит в хлеву. Он закрыл глаза и попробовал дышать через рот, но это не помогло. Тогда он попытался отвернуться, но мешали веревки. Кровать громко заскрипела.