Джульет Маккенна - Игра воровки. Клятва воина [ Авторский сборник]

– Так куда мы едем?

– О, в Дрид, – рассеянно ответил Джерис. – Ты знаешь, что тормалинцы добавляют все дни на Солнцестояние?

– А что в Дриде?

Этот вопрос не имел смысла. Дрид существует лишь потому, что людям надо где-то остановиться среди сплошных полей, дабы промочить горло.

Джерис встряхнулся и бросил календарные подсчеты.

– Не уверен, что имею право говорить с тобой об этом, – признался он.

– Если я собираюсь что-то делать для вас там, мне нужно как можно больше времени, чтобы составить план.

– Не вижу, в чем должна заключаться моя помощь.

– Ну, что я должна красть? У кого? Почему эти вещи так важны?

Джерис заерзал.

– Это чернильница-рог, – сказал он наконец.

– Что?

– Чернильница. В ней держат чернила, и она сделана из рога.

– Да, я знаю, что это такое. Но что в ней особенного? Дарни мог бы купить целую кучу таких чернильниц в Коле.

– Нам нужна именно эта. Владелец не продаст, вот мы и ломали голову, как завладеть ею. Ты появилась как раз вовремя. – Он улыбнулся мне, широко открыв глаза.

Джерис мог сколько угодно меня очаровывать, но, с моей точки зрения, нельзя было выбрать более неудачного времени. Мне вдруг опостылела эта игра.

– Слушай, или ты говоришь мне, что происходит, или я спрыгиваю с этой повозки и убегаю в лес прежде, чем ты успеешь поковырять в носу. Попробуй объяснить это Дарни.

Парень моргнул от моего резкого тона.

– Дарни обещал рассказать тебе все что нужно, – взмолился он.

– Джерис, – предостерегающе сказала я, – пока ты будешь звать Дарни, меня уж и след простынет.

– Это сложно, – выдавил он наконец.

– До Дрида полдня езды, и я хорошая слушательница, так что говори.

Парень вздохнул.

– Я говорил, что мой университетский наставник – знаток конца Империи?

Я кивнула.

– Ага, царствования Немита Безрассудного.

– Он собирает старые карты, храмовые книги, современные летописи, все, что можно достать. Торговцы знают его, а несколько лет назад он начал собирать и древности, главным образом вещи, которые имеют отношение к ученым: футляры для перьев, лупы, обрезки свитков. Ничего особо ценного, как ты понимаешь, но интересно само по себе.

И куда это ведет? Я хранила молчание.

– Это прозвучит действительно необычно, – неохотно промолвил Джерис.

Пришлось бросить на него грозный взгляд.

– Он начал видеть сны. Не просто сны, а очень подробные, живые сновидения. Словно живешь в чьей-то чужой жизни, так он сказал, и, проснувшись, он еще несколько дней помнил каждую деталь. Вряд ли из этого что-нибудь вышло, если бы прошлой зимой, на Солнцестояние, он не пошел на собрание наставников, где все они напились. Там он заговорил об этих необычных снах, и оказалось, что еще двое видят такие же. Орнейл – так его зовут – думал, что от слишком напряженной работы его спящий ум оказывается вовлеченным в его занятия. Он рассказал об этом смеха ради, но у тех двоих словно гора с плеч свалилась. Один – географ, он исследует погодные составляющие, второй – металлург, который пытается выяснить, как имперские монетные дворы очищали белое золото.

Он и несколько тысяч других, подумала я. Жизнь станет очень интересной, если кто-то заново откроет секрет белого золота, благодаря которому монеты Тормалинской Империи остаются пока единственными деньгами, которые нельзя подделать.

– И что?

– Ну, их исследования не имели никакого отношения к истории Империи как таковой. Географ начал спрашивать себя, не сходит ли он с ума; понимаешь, он рационалист и очень крайних взглядов; он говорит, что даже не верит в существование богов. Металлург приписал это воздействию ртутных паров. Короче, они разговорились, и вскоре выяснилось, что в этих снах появляются люди и события, известные Орнейлу из его исследований, однако те двое никогда о них даже не слышали. Видишь ли, Хроники конца правления Мореплавателя весьма неполны, а царствование Немита Безрассудного было столь коротким, что в Империи, разваливающейся у него на глазах, фактически нечего было найти. Тем не менее обнаружился один губернатор в Калифере, и Орнейл – едва ли не единственный человек, хоть что-то знающий о нем из своих изысканий, но Дриссл-металлург смог назвать клички его собак и другие подробности благодаря сновидениям.

Теперь мне ясно, почему из Джериса никогда не выйдет драматург. Я вмешалась, когда он остановился перевести дух.

– И как мы перейдем от странных снов к краже чернильницы в Дриде?

– Видишь ли, им ничего не удалось найти о природе подобных снов ни в каких источниках. Существуют храмовые предания о предсказаниях с помощью снов, но они никуда не привели. Есть гидестанская легенда о человеке, который видел вещие сны, но…

– Джерис, я не хочу всего этого знать, – перебила я его. – Почему я должна красть какую-то чернильницу?

Джерис надулся и помолчал, собираясь с мыслями.

– Они решили найти некий обобщающий фактор, который мог бы иметь значение.

Ученый ум, подумала я, полная загадка для всех остальных.

– Оказалось, что у каждого из них есть маленькая коллекция артефактов Старой Империи. У Дриссла – денежные весы, матрицы печатей и алхимический ящик, а у Марола – карты, шкатулки и макет Алдабреши, показывающий, как течения движутся между островами и изменяются с сезонами. Это действительно интересно, видишь ли… – Он прикусил губу. – Думаю, об этом ты тоже не хочешь слышать. В общем, они обнаружили, что у каждого есть вещица, к которой они особенно привязаны и которую не продали бы ни за какие деньги. Все эти вещи датированы самым концом Империи с разницей в несколько лет, и все они возникали в снах. Изыскатели решили поставить опыт и обменялись артефактами, но как только эти вещи покинули своих хозяев, сны прекратились. Когда они снова вернулись на место, сны возобновились.

Я посмотрела вперед, мы догоняли Дарни и Шива.

– Ближе к делу, Джерис, – взмолилась я.

– Не найдя объяснения, они решили, будто в этом замешана магия. Поспрашивали вокруг и узнали, что один из магов, Узара, изучает падение Империи и основание Хадрумала. Он полагает, эти сны могут дать ценные сведения, а потому отправил людей, чтобы найти побольше таких древностей.

– И эта чернильница – одна из них?

– Она нужного периода, к тому же из тех маленьких личных предметов, которые, как мы считаем, связаны с подобными снами. И решающим доводом является то, что старик, ее владелец, упорно не хочет ее продавать. Это, как правило, существенно.

– Может, он просто жадный и набивает цену, как тот, с кружкой?

– Кстати о кружке. – Джерис оживился и повысил голос. – Я хотел спросить: почему ты выбрала именно ее? У того торговца много интересных для нас вещей; та кружка и правда красива, но она не самая ценная. Ты долго держала ее в руках? Ты что-то почувствовала, когда брала ее?