Сара Маас - Двор Шипов и Роз

— Лучше, чем блуждающие огоньки? — спросила я, а он целовал мои щёки, шею и, наконец, губы.

Я пошла за ним в лес, через всё светлеющий мир. Его рука была твёрдой и крепко держала мою, пока мы проходили низинные туманы и он помогал мне взобраться на влажный от росы холм.

Мы сидели на вершине холма, и я спрятала улыбку, когда Тамлин обнял меня рукой за плечи и притянул ближе. Я опустила голову ему на грудь, а он играл с цветами на венке в моих волосах.

В тишине, мы смотрели вдаль зелёных просторов.

По небу разлился сиренево-голубой, облака наполнились розовым сиянием. И тогда, словно мерцающий диск — слишком богатый и слишком чистый, чтобы описать его, солнце выскользнуло из-за горизонта и раскрасило всё в золото. Это было как наблюдать за рождением мира, и мы были единственными свидетелями.

Тамлин крепче обнял меня и поцеловал в макушку. Я отстранилась, чтобы посмотреть на него.

От восходящего солнца, золото в его глазах мерцало.

— Что?

— Как-то отец сказал мне, что я должна позволить сёстрам представить лучшую жизнь — лучший мир. И я ответила ему, что такого мира не существует, — я в восхищении провела пальцем по его губам и покачала головой. — Я никогда не понимала — потому что я не могла… не могла поверить, что такое возможно, — сглотнув, я опустила руку. — До этого момента.

Его горло дёрнулось. В этот раз его поцелуй был глубже и полнее, неторопливый и пристальный.

Я позволила рассвету пробраться в меня, пусть светает с каждым движением его губ и касанием его языка. В моих закрытых глазах защипали слёзы.

Это был самый счастливый момент в моей жизни.

На следующий день, за обедом, который был для нас всех завтраком, к нам присоединился Люсьен. С тех пор как я пожаловалась на несуразные размеры стола, мы собираемся за гораздо более меньшей его вариацией. Обедая, непривычно тихий Люсьен потирал виски и я, пряча улыбку, спросила его:

— А где ты был прошлым вечером?

Люсьен прищурил свой металлический глаз на меня.

— Между прочим, пока вы двое танцевали среди духов, я застрял на пограничном патруле.

Тамлин демонстративно кашлянул и Люсьен добавил:

— С кое-какой компанией, — он лукаво усмехнулся мне. — Ходят слухи, вы двое вернулись лишь после рассвета.

Прикусив губу, я взглянула на Тамлина. Утром я, практически порхая, вернулась в свою комнату. Но сейчас Тамлин всматривался в моё лицо в поисках следов малейшего сожаления, или страха. Смешно.

— В Огненную Ночь ты укусил меня за шею, — сказала я вполголоса. — Если после этого я смогла смотреть тебе в лицо, то несколько поцелуев — это пустяки.

Он уперся локтями в стол, наклонившись ближе ко мне.

— Пустяки? — его взгляд метнулся к моим губам.

Люсьен заерзал на стуле, ворчливо поминая Котёл и прося избавить его от этого, но я не обратила на него внимания.

— Пустяки, — повторила я с некоторым холодом, наблюдая за движением губ Тамлина, остро ощущая каждый его жест, проклиная стол между нами. Я почти могла чувствовать тепло его дыхания.

— Ты уверена? — прошептал он, напряжённо и достаточно голодно, чтобы порадоваться, что я сижу. Он мог бы взять меня прямо здесь, на этом столе. Я хотела его широких рук, скользящих по моей голой коже, хотела его зубов, впивающихся в шею, хотела чувствовать его губы по всему телу.

— Вообще-то я тут поесть пытаюсь, — сказал Люсьен и я моргнула, шумно выдохнув. — Но теперь, когда ты обратил на меня внимание, Тамлин, — рыкнул Люсьен. Тем не менее, Высший Лорд снова посмотрел на меня — жадно пожирая глазами. Я едва могла усидеть на месте, едва терпела раздражающую раскалённую кожу одежду. С некоторым усилием, Тамлин перевёл взгляд на своего эмиссара.

Люсьен поерзал на стуле.

— Я не вестник совсем уж плохих новостей, но мой контакт из Зимнего Двора передал мне письмо, — Люсьен вдохнул, чтобы успокоиться, а я задумалась — означает ли положение эмиссара, что ты должен быть ещё и шпионом. И задумалась, с чего он вообще заговорил об этом в моём присутствии.

Улыбка с лица Тамлина испарилась мгновенно.

— Болезнь, — кратко и тихо сказал Люсьен. — Она унесла два десятка их молодняка. Два десятка , все погибли, — он сглотнул. — Она просто… выжгла их магию, а затем разорвала в клочья их разум. Никто из Зимнего Двора не мог ничего сделать — никто не мог остановить этого, когда оно обратило внимание на них. Их горе… непостижимо. Мой знакомый сказал, что пострадали и другие Дворы — хотя, конечно, Ночному Двору удаётся оставаться невредимым. Но, похоже, болезнь распространяет свою мерзость всё дальше на юг с каждым ударом.

Всё тепло, всё искристое веселье отхлынуло от меня, как и кровь с лица.

— Болезнь может… действительно может убивать? — с трудом выговорила я.

Молодняк. Она убила детей, как какая-то буря из тьмы и смерти. И если дети на самом деле такая редкость, как говорила Элис, то потеря такого количества намного катастрофичнее, чем я могу себе представить.

Глаза Тамлина потемнели, он медленно покачал головой — словно пытаясь избавиться от горя и потрясения этих смертей.

— Болезнь способна причинить нам вред такими способами, которых ты… — он вскочил на ноги так быстро, что его стул перевернулся. Он обнажил когти и зарычал в сторону распахнутых дверей, оскалив длинные и поблескивающие клыки.

Дом, обычно наполненный шуршанием юбок и щебета прислуги, затих.

Не та многозначительная тишина Огненной Ночи, а скорее трепещущее затишье, от которого мне захотелось забиться под стол. Или просто броситься бежать. Люсьен выругался и выхватил клинок.

— Убери Фейру к окну — за штору, — прорычал Тамлин Люсьену, не отводя глаз от открытых дверей. Рука Люсьена ухватила меня за локоть, выдернув из-за стола.

— Что… — начала я, но Тамлин зарычал снова и звук эхом разнёсся по комнате.

Я схватила один из ножей со стола и позволила Люсьену отвести меня к окну, где он толкнул меня за бархатные шторы. Я хотела спросить, почему он сам спрятал меня за ними, но фэйри в лисьей маске просто придавил меня спиной, зажав между собой и стеной.

Запах магии ударил в нос. Хоть клинок Люсьена был направлен в пол, он сжал его так, что побелели костяшки пальцев. Магия — чары. Чтобы спрятать меня, чтобы сделать меня частью Люсьена — невидимой, скрытой за магией и запахом фэйри. Я выглянула через его плечо, чтобы посмотреть на Тамлина, который глубоко вдохнул и убрал клыки и когти, прямо из воздуха на его груди появилась перевязь с ножами. Но он не выхватывал ни один из ножей, он поднял свой стул, опустился на него и уставился на свои ногти. Как будто ничего не происходило.

Но кто-то приближался, кто-то достаточно ужасающий, чтобы напугать их — кто-то, кто может захотеть причинить мне вред, если о моём присутствии узнают.