Сара Маас - Двор Шипов и Роз

Если это вообще можно назвать платьем. Лишь две длинных полосы тонкой как паутинка ткани, по ширине ровно прикрывающие грудь и не более, и на плечах прихваченные золотыми брошами. Вниз два отрезка ткани спускались к инкрустированному драгоценностями поясу, низко сидящему на бёдрах, и соединялись в один, между ног ниспадающий до пола. Ткань едва прикрывала меня, а по холодящему кожу воздуху я поняла, что моя спина практически полностью открыта.

Ласковых касаний ледяного ветра к обнажённой коже оказалось достаточно, чтобы разжечь мою ярость. Две Высшие Фэ игнорировали мои требования переодеться во что-то другое, их невыносимые лица-тени были скрыты от меня, но они крепко ухватили меня за руки, когда я попыталась сорвать с себя платье.

— Я бы не советовал, — глубокий, весёлый голос со стороны дверей. Рисанд прислонился к стене, скрестив руки на груди.

Я должна была догадаться, что это его рук дело, должна была догадаться по совпадающим с татуировкой узорам по всему телу.

— Наша сделка ещё не действует, — огрызнулась я.

Инстинкты, говорившие мне вести себя тихо и не нарываться рядом с Тэмом и Люсьеном, катились к чёрту в присутствии Рисанда.

— Ага, но мне нужна спутница на праздник, — в его фиолетовых глазах сверкали звёзды. — И когда я подумал о тебе, свернувшейся в той клетке, в одиночестве…

Он махнул рукой и слуги-фэйри исчезли сквозь дверь за ним. Я вздрогнула, когда они прошли сквозь дерево — несомненно, это общая особенность всех обитателей Ночного Двора — а Рисанд усмехнулся.

— Ты выглядишь именно так как я и ожидал.

Из глубин памяти всплыли похожие слова, которые однажды прошептал мне Тамлин.

— Это так необходимо? — я указала на рисунки и одежду.

— Разумеется, — невозмутимо ответил он. — Как иначе я узнаю, если кто-то тебя коснётся?

Он подошёл, и я напряглась, когда он размазал рисунок, проведя пальцем по моему плечу. Стоило ему только убрать палец с моей кожи, как рисунок восстановился, вернувшись к первоначальному виду.

— Ни платье, ни твои движения рисунка не испортят, — его лицо приблизилось к моему. Его зубы слишком близко к моему горлу. — И я точно запомню, где были мои руки. Но если тебя коснётся кто-то другой — скажем, некий Высший Лорд, неравнодушный к весенней поре — я узнаю, — он щёлкнул меня по носу. — И, Фейра, — добавил он — его голос упал до ласкающего шепота. — Мне не нравится, когда трогают мою собственность.

В животе свернулся колючий лёд. Он потребовал меня на неделю каждый месяц. Похоже, он считает, что владение мной распространяется и на всю мою оставшуюся жизнь тоже.

— Пойдём, — жестом поманил Рисанд. — Мы уже опаздываем.

Мы шли по коридорам. С каждым шагом звуки веселья становились громче, а моё лицо пылало, пока я молча убивалась из-за слишком тонкой ткани платья. Сквозь неё моя грудь будет видна всем, рисунки практически ничего не оставляли воображению и от ледяного воздуха в пещерах по коже пробежались мурашки. Ноги, бока, большая часть живота — всё было открыто за исключением двух прозрачных отрезков ткани. Мне пришлось стиснуть челюсти, чтобы не стучать зубами. Мои босые ноги почти околели, и я надеялась что там, куда мы направляемся, будет много огня.

Дикая, эксцентричная музыка доносилась сквозь двустворчатые каменные двери, которые я сразу узнала. Тронный зал. Нет . Нет, где угодно, но только не здесь.

Когда мы зашли в зал, фэйри и Высшие Фэ уставились на нас. Одни кланялись Рисанду, другие откровенно пялились. Около дверей я заметила нескольких старших братьев Люсьена. В их улыбках не было ничего кроме лисьего коварства.

Рисанд не прикасался ко мне, но шёл достаточно близко, чтобы было очевидно, что я с ним — что я принадлежу ему. Я бы не удивилась, если бы он нацепил на меня ошейник с поводком. Возможно, в какой-то мере так и есть, теперь, когда я связана с ним, когда наша сделка отмечена на моём теле.

Шипение змеиных шепотков перекрыло крики празднования, и даже музыка стихла, когда толпа расступилась, образовав для нас прямую дорожку к возвышению Амаранты. Я высоко подняла голову, вес короны впивался в мой череп.

Я прошла её первое испытание. Я выполнила все её черные работы по хозяйству. Я имею полное право идти с высоко поднятой головой.

Тамлин сидел рядом с ней на том же троне, в своей обыкновенной одежде, абсолютно безоружен. Рисанд говорил, что хочет рассказать ему в подходящий момент, что он хочет задеть Тамлина, рассказав о том, какую сделку я заключила. Ублюдок. Каверзный, больной ублюдок.

— Весёлой Середины Лета, — пожелал Рисанд, поклонившись Амаранте.

На ней было богатое платье из лаванды и пурпурных орхидей — на удивление скромное. Я выглядела дикаркой в сравнении с её холеной красотой.

— И что ты сделал с моей пленницей? — она улыбнулась одними губами, в глазах веселья не отразилось.

Лицо Тамлина окаменело — он весь окаменел, только побелели костяшки его вцепившихся в подлокотники трона рук. Когтей не было. По крайней мере, он в состоянии удержать свой гнев в узде.

Какую же глупость я натворила, связав себя с Рисандом. С Рисандом, под чьей прекрасной и безупречной внешностью скрываются крылья и когти; с Рисандом, способным разрушать чужие разумы. «Я сделала это для тебя» — хотелось мне закричать.

— Мы заключили сделку, — сказал Рисанд. Я вздрогнула, когда он убрал прядь волос с моего лица. Он провёл пальцами по моей щеке — ласково погладил. Он заговорил, обратившись к Тамлину, и тронный зал утонул в тишине. — Одна неделя со мной в Ночном Дворе каждый месяц в обмен на исцеление после её первого испытания, — он поднял мою левую руку, демонстрируя татуировку, чернила которой блестели не так заметно, как краска на моём теле. — До конца её жизни, — просто добавил он, но теперь его взгляд был обращён к Амаранте.

Королева Фэйри немного выпрямилась — казалось, даже глаз Юриана смотрит на меня, на Рисанда. До конца моей жизни — он произнёс это так, будто у меня будет очень, очень долгая жизнь.

Он считает, что я справлюсь с её испытаниями.

Я пристально всмотрелась в его профиль, в изящный нос и чувственные губы. Игры — Рисанд обожает играть в игры, и, похоже, теперь я стала ключевым игроком в одной из его партий.

— Наслаждайтесь моим праздником, — единственное, что ответила Амаранта, вертя в пальцах косточку на своём ожерелье.

Свободный, Рисанд положил руку мне на спину, уводя прочь, уводя от Тамлина, всё ещё вцепившегося в трон.

Толпа держалась на приличном расстоянии от нас, а я не могла обращать на них слишком много внимания из страха, что могу случайно наткнуться взглядом на Тамлина, или замечу Люсьена — и промелькнувшее на его лице выражение, когда он увидит меня.