Диана Удовиченко - Реквием по империи

– А что же галатцы и парганцы?

– Строго говоря, это были еще не галатцы и не парганцы, а их предки. Кто-то добрался, как ни странно, до побережья Южного континента, кто-то нашел новый дом на Пламенеющих островах. Некоторые даже отправились к Северному континенту. Выжившие в этих дальних путешествиях оседали в необитаемых краях, строили поселения либо искали аборигенов и присоединялись к ним. Женились, заводили детей. А потом, спустя сотни лет, их потомки стали возвращаться на родину дедов и прадедов, снова заселять пустующие земли.

– Почему же Журжень не сделала такие огромные территории частью своей империи?

– Видимо, тогда империя еще в них не нуждалась. Чего не скажешь о нынешних днях…

– Вадиус, а эльфы?

– Что эльфы?

– Ну, эльфов некроманты тоже захватили?

Копыл фыркнул:

– Да уж, очаровательные были бы зомби! Трактат об этом умалчивает. Но я считаю, вряд ли. Первозданные – не такой многочисленный и уж точно не беззащитный народ. Ради их душ некроманты не стали бы блуждать по Аллирилу, вылавливая эльфов под деревьями. Скорее всего, и в горы Золотой цепи, к гномам, они тоже не полезли. Очень уж труднопроходимая местность.

Я кивнул. Да, в запутанных многоярусных шахтах Золотой цепи, уходящих в глубь земных недр на десятки майлов, могла бы заблудиться не только армия некромантов, но, пожалуй, и весь Андастан.

– Орки?

– В трактате речь идет об уничтожении только людей, – вздохнул Вадиус. – Кстати, думаю, что многие из наших предков спасались не только за океаном, но и во владениях других рас. Иначе чем объяснить, что люди, изображенные на старинных гравюрах, иной раз излишне светлоглазы и остроухи либо удивительно малорослы и коротконоги?

Пока Вадиус читал мне импровизированную лекцию по древнейшей истории, скромный кабинет бургомистра чудесным образом преобразился. Слуги Дарианны, прибывшие в Красную рощу вслед за императрицей, задрапировали каменные стены полосами сияющего шелка. На стол легла лазурная эмиратская парча, поверх нее были водружены золотые, инкрустированные драгоценными камнями, чаши и кувшины. Расторопные юноши и девушки устелили пол пушистыми коврами, расставили по углам золотые канделябры в человеческий рост, воткнули в них яркие вечные свечи. Под конец лакеи внесли малый трон из черного дерева, подлокотники которого были отделаны чеканным серебром. Содержимое вывезенной из Виндора императорской сокровищницы пришлось очень кстати. Все вокруг заиграло разноцветными бликами.

Слуги не забыли и о нас с Копылом. На меня натянули новый балахон из белоснежного шелка, сверху повесили огромный, усыпанный рубинами платиновый медальон на толстой цепи. Украшение было таким тяжелым, что тут же принялось натирать шею. Вадиуса обрядили в фиолетовую мантию и тоже украсили какими-то побрякушками, отчего старик стал напоминать сказочного триуна.

Когда все приготовления были завершены, в кабинет вошла Дарианна. Вернее, два дюжих лакея ввели ее под руки и усадили на трон – без их помощи девушка в таком одеянии не сумела бы сделать и шага. На императрице поверх простого белого платья было надето нечто невообразимое, варварски роскошное. Эта длинная, волочившаяся по полу штука напоминала кольчугу, только была сработана из золотых и платиновых колец, каждое соединение которых украшал крупный сапфир. На голове Дарианны вместо обычного тонкого императорского венца высилось сооружение из тех же сапфиров, обрамлявших черный бриллиант величиной с голубиное яйцо, уши отягощали огромные бриллианты чистой воды, такие же сверкали на пальцах и запястьях.

– Большой выходной наряд моей прабабушки, милый, – пояснила девушка, заметив мой оторопевший взгляд. – Положение обязывает…

– Сейчас откроется астральное окно, – взглянув на напольные часы, сказал Копыл.

Как только старик это проговорил, дальняя стена вдруг покрылась рябью, заколыхалась, поплыла, и вскоре вместо нее перед нами образовалось волнующееся сероватое пространство. Оно начало заполняться неясными силуэтами, постепенно обретавшими очертания и краски. Спустя несколько минут перед нами появился зал, вернее, его часть. Но и взгляда на нее мне хватило, чтобы убедиться в правоте слов Вадиуса о вызывающем богатстве журженьской правящей династии. Потому что я увидел только золото. Оно было повсюду: на стенах, на полу, на драпировках окна. Вдали виднелся золотой же фонтан, из которого били переливающиеся струи. Возможно, из-за отраженного сверкания мне показалось, что это не вода, а расплавленное золото. Посреди зала стоял сияющий трон, на котором восседал черноволосый человек в просторных одеждах из желтого шелка. Торжественная неподвижность императора вкупе с желтоватой кожей круглого лица делали его похожим на золотого идола, помещенного в шкатулку с драгоценностями. Диссонанс в эту картину вносили еще двое мужчин, находившихся рядом с Юланом. По левую руку от него стоял невысокий худощавый юноша в ярко-красных шелках, по правую – бритоголовый седобородый старик в скромном сером халате – как я понял, тот самый мудрец, открывший астральное окно.

Кивнув, старик плавно провел ладонью перед собой, и картина ожила. Зал наполнился звуками – тихой плавной музыкой, журчанием фонтана и сладкоголосым пением какой-то птицы.

– Великий сын неба, император поднебесной вселенной, наместник богов, Юлан Цин, правительница Галатона Дарианна Первая приветствует тебя, – сделав шаг вперед и с трудом согнувшись в низком поклоне, проговорил Вадиус.

Человек на троне не пошевелился, вместо него ответил старик, отвесивший такой же поклон:

– Великий сын неба, император поднебесной вселенной, наместник богов Юлан Цинн также приветствует правительницу Галатона Дарианну Первую.

Сао Ли говорил по-галатски довольно чисто, лишь слегка пришептывая и смягчая, как-то скругляя звуки, отчего у него выходило: "Далианна Пелвая". Когда мудрец поклонился, выяснилось, что не вся его голова была выбрита: на затылке имелись волосы, сплетенные в тугую, длинную тонкую косу, которая плетью перекинулась через лысину.

– Правительница Галатона Дарианна Первая приветствует светлоликого принца Чжу Цина – сына великого сына неба… – зачастил Вадиус, так и не разогнувшись.

Сао Ли не сдал позиций и в таком же положении прошепелявил ответ.

Теперь мне стал понятен смысл выражения "журженьские церемонии". Обмен любезностями длился не менее получаса, и я начал опасаться, что встреча на этом и завершится, когда Сао Ли наконец выпрямился и произнес:

– Император Юлан Цин желает знать, что заставило Дарианну Первую искать разговора с ним.

Копыл, облегченно вздохнув, тоже принял вертикальное положение, умудрившись при этом не закряхтеть, и сделал шаг назад в знак того, что теперь будет говорить Дарианна.