Диана Удовиченко - Реквием по империи

– Оставьте титулы, Моран, – генерал махнул рукой. – Я созываю совет. Но прежде хотел поговорить с вами.

– Разведка так и не вернулась? – понятливо кивнул маг.

– Нет. Это уже третьи.

– Думаю, ждать бесполезно, – мэтр Тернель поднял холеную руку, тонкие пальцы коснулись выбившейся из-под шляпы пряди длинных волос.

– Да. Моран, я хочу знать: существует ли еще какая-нибудь возможность узнать о войсках противника? Я имею в виду чары или как там это у вас, у магов, называется?

– Да, разумеется. Но поверьте, Жерар, я уже испытал все способы: и астральную проекцию, и зеркало будущего, и даже перенос сознания в тело птицы… последнее едва не убило меня. Все мое волшебство словно разбивается обо что-то невидимое. Так что, – тонко усмехнулся полковник, – единственное, что я могу сказать точно: у орков сильные шаманы.

– А как наш магический щит?

– Установлен и поддерживается в активном состоянии. Причем мы сделали его предельно мощным. Но повторюсь: у орков сильные шаманы.

Де Грасси нахмурился. Приходилось, руководствуясь догадками и интуицией, принимать решения, от которых зависело множество жизней, а может, и судьба Паргании.

Вскоре в генеральском шатре собрались командиры полков и полковые маги. Сидя вокруг карты, они угрюмо слушали генерала, не хуже него понимая всю меру ответственности, возложенной на старших офицеров. Закончив с оценкой обстановки, де Грасси не стал переходить к обсуждению стратегии и тактики сражения. Предугадать дальнейшее развитие событий было невозможно.

Первым молчание нарушил Жак Тинэ, командир третьего полка кавалеристов, самый молодой на этом собрании:

– Находясь в полном вооружении, солдаты не смогут отдохнуть, мой генерал. Вы сами знаете, сколько весит доспех тяжелого кавалериста.

– А вы сами знаете, сколько времени уходит на то, чтобы снять и надеть его, – устало ответил де Грасси. – Люди останутся в доспехе.

– Но, мой генерал…

– Люди останутся в доспехе, – уже жестче повторил герцог.

Он мог бы еще раз обсудить с молодым Тинэ все обстоятельства кампании, но полковник и так их знал. А вот передать свои предчувствия, объяснить, что за фантомы гложут душу, рассказать о том, что нашептывает ему тревожный голос интуиции, де Грасси был не в состоянии. Как и истолковать свои ощущения. Но все вокруг было враждебным, он это чуял. В темноте двигались смутные тени, раздавались таинственные шорохи. Из темноты поднимались запахи – странные, чужие, враждебные. Каждый куст казался живым существом, затаившимся перед прыжком, каждая кочка – ловушкой, поставленной на человека. И генералу все время казалось, что из темноты на него смотрят глаза – острые, внимательные, полные холодной злобы. Де Грасси кожей ощущал их изучающие взгляды, не упускавшие из виду ни одного движения. Но предчувствия – материя слишком эфемерная для настоящего воина. Они годятся скорее магу. С ним-то герцог и решил посоветоваться, когда все разошлись.

– Что же, друг мой, – мягко произнес мэтр Тернель, выслушав сбивчивые пояснения генерала. – Лагерь накрыт щитом. Более того, по всему периметру разбросаны чары Неприкосновенности и следящие заклинания. Даже если бы шаманы орков нашли способ преодолеть всю эту волшбу, уж я-то заметил бы присутствие врага, уверяю вас.

– Значит, я ошибаюсь?

Генерал и сам не знал, радоваться ему или огорчаться. Ложные предчувствия – это попахивало дамской истерикой, паникерством и прочими нервными явлениями. А де Грасси, отказывался признавать наличие у себя нервов.

– Но вот что творится за защитным периметром, мне неизвестно, – продолжил волшебник, – и признаюсь, Жерар, я испытываю чувства, схожие с вашими. Они следят, Жерар, – он понизил голос до шепота, – эти твари следят за нами.

– Вы не говорили остальным? – невольно тоже переходя на шепот, спросил де Грасси.

– Нет, Жерар. Я никогда не позволил бы себе сеять панику среди воинов. Но дело в том, что мы с вами не одни, кто чувствует присутствие врага. Да-да! Обратите внимание: люди напряжены и даже напуганы. Конечно, можно объяснить это усталостью и невозможностью отдохнуть как следует. Но пройдитесь по лагерю: не спят даже пехотинцы, не обремененные тяжелым доспехом. А посмотрите, как нервничают лошади!

– Орки… – скрипнув зубами, ненавидяще пробормотал генерал, – следят…

– Я так не думаю. Вполне допускаю, что эти твари тоже ходят вокруг лагеря. Но их присутствие не могло вызвать приступ всеобщей тревоги. Они – всего лишь недочеловеки, или высокоразвитые животные – как вам угодно. Очевидно одно: их энергетика ничем не отличается от энергетики остальных живых существ и вряд ли может оказывать такое воздействие.

– А кто тогда?

– Не знаю. Но обычно так ощущается энергия смерти. Потусторонняя сила.

Генерал тяжело дышал, подавляя гнев, отчего ноздри его крупного орлиного носа хищно раздулись.

– Мы еще посмотрим, что сильнее: нежить или добрый клинок!

Несмотря на свое заявление, остаток ночи де Грасси провел, разглядывая в увеличительную трубу огненное покрывало, расстелившееся над лагерем орков и ожидая нападения.

Но степняки так и не атаковали. Ночная темнота утекла незаметно, сползла с неба, словно простыня черного шелка с тела просыпающейся красавицы. Наступило свежее, напоенное росой, воспетое птичьими трелями утро. Никаких перемен оно не принесло. Орки потушили костры, и теперь де Грасси не мог ничего разглядеть в трубу. Он сделал несколько попыток, прежде чем увидел темную пелену, затянувшую зелень поля. Это построилось орочье войско. Но на этом все передвижения в стане врага завершились. Черная громада оставалась неподвижной.

Генерал обходил лагерь, и повсюду видел усталых, измученных ожиданием людей. Хмурые, отечные от недосыпания лица, злые тяжелые взгляды. Больше нельзя медлить, понял он. Пока в людях не перегорела эта злоба, надо выступать. Собрав совещание, приказал:

– Командуйте выступление. Первой идет конница.

– Мой генерал, но в таких случаях обычно вперед отправляют пехоту, – возразил один из офицеров.

– Я не стану жертвовать людьми, превращая их в живое мясо! Кавалерист в поле многократно превосходит пехотинца по силе, скорости и маневренности. Конница разобьет строй орков, а пехота зачистит остатки.

– Подумайте, хорошо подумайте, Жерар, – шепотом добавил мэтр Тернель. – Не принимайте опрометчивых решений.

Генерал холодно взглянул на Главного мага:

– Вы отвечаете за магическую поддержку, полковник. Вот ею и займитесь. Это приказ.

Волшебник вытянулся в струнку, четким движением коснулся лба, отдавая честь:

– Есть, мой генерал!

Войска построились, и знаменитая парганская кавалерия, еще не знавшая ни одного поражения, двинулась вперед. Двадцать тысяч всадников в тяжелом доспехе на конях, закованных в броню – мощная сила, способная растоптать, раздавить, смести любого противника. В составе каждого полка ехал волшебник, поддерживавший над воинами магический щит. Но и без защитных чар кавалеристы казались неуязвимыми. Копыта коней, нагруженных железом, оставляли на земле глубокие следы. Следом, на расстоянии, шла пехота.