Диана Удовиченко - Реквием по империи

– Все сходится, – внезапно осипшим голосом проговорил я. – Рисунок Астентума, схема, улица…

– Мда, очень похоже. Что может укрыть тайну надежнее, чем жилища безоговорочно преданных императору людей? К тому же, военные – народ нелюбопытный, вряд ли полезли бы под фундамент. Это вам не маги с их чутьем и любознательностью.

– Думаете, никто ничего не почувствовал?

– Думаю, Ридриг наложил на врата такую мощную защиту, что сквозь нее не ощущались даже слабые эманации бездны.

– А теперь, когда магии в Виндоре нет…

– Полагаю, герцог, что Просвещенный сумел перестраховаться от подобных случаев. Я бы на его месте использовал для печати не обычные источники, а саму силу бездны.

– Дай Луг, чтобы он мыслил так же, как и вы…

– Не сомневайтесь, друг мой. Судя по грандиозности его схемы, Ридриг был величайшим магом. Ничуть не слабее Астентума.

– Кстати, а почему в книге написано Ридриг Р? Ошибка летописца?

– Первая буква тайного имени, – отмахнулся лорд Феррли, – не суть важно.

Но меня почему-то ужасно заинтересовало это загадочное Р. Я продолжал допытываться:

– Что такое тайное имя?

– Ну, если так хотите знать, извольте… – демон приосанился и завел своим излюбленным лекторским тоном: – Тайное, или первое, имя дается всем венценосным особам при обряде наречения в храме Луга всеблагого. Еще иногда его называют нимусом, или истинным именем, и это соответствует истине, простите за каламбур. Делается это для того, чтобы исключить возможность направленной порчи или иного магического воздействия. Как вы, несомненно, помните, для исполнения вредоносного волшебства часто используется имя жертвы. Особенно любят такие штучки темные маги. Так вот, даже прорвав многоступенчатую защиту августейшего семейства, такой волшебник не сможет использовать магию имени. Потому что нимуса он не знает.

– Можно ведь разузнать…

– Нет. Это известно лишь самому нареченному, его родителям и жрецу, проводившему церемонию. Жрец связан клятвой молчания, родители – не враги своему чаду. Для всех остальных, включая Верховных магов, супругов, близких друзей, существует второе, или официальное имя, которое по сути своей является лишь псевдонимом.

– Забавно. Никогда не слышал о таком. Но тогда зачем упоминать в летописях первую букву нимуса? Вдруг кто-нибудь сумеет его угадать?

– Что вы, герцог! Истинное имя настолько редкое или сложное, что угадать его невозможно. Иногда это слово на древнем или чужом языке, иногда – просто беспорядочное сочетание букв. Впрочем, кое в чем вы правы. Наследник Ридрига Первого – император Эргард Первый – специальным указом отменил упоминание первой буквы нимуса в официальных документах. С тех пор и она является секретом для всех.

– Почему? Значит, все же был какой-то прецедент?

– Да как вам сказать, – зевнул демон, – не то чтобы был…

Где-то неподалеку запела ранняя птица, приветствуя приближающееся утро. Я поднял глаза: черноту ночи медленно разбавляли синие тона, звезды вылиняли и, словно застеснявшись своей бледности, одна за другой исчезали с небосклона. Близился рассвет, а с ним и неотложные дела, бесконечные хлопоты, суета, отнимающая все время. Я же горел желанием отправиться на Розу ветров. Что-то подсказывало мне: мы на верном пути. Ждать до следующего вечера не хотелось. Слишком многое было поставлено на карту.

– Нужно идти, – перебил я Артфаала, который как раз собирался обогатить мои знания очередным историческим фактом. – Спасибо, лорд Феррли, но об этом придется побеседовать в другой раз.

– Вы правы, герцог. Это не то, о чем следует думать в данный момент.

К сожалению, дальнейшее развитие событий показало, что мы оба заблуждались. В оправдание могу лишь сказать, что и я, и демон были вполне добросовестны в этих заблуждениях.

– Как вы себя чувствуете? – заботливо поинтересовался лорд Феррли.

Я повел плечами, потянулся, вскочил на ноги и радостно констатировал:

– Свеж и полон сил!

– Отлично. Но об астральном путешествии не может быть и речи!

Я кивнул:

– Верхом поеду.

– Пообещайте ничего не предпринимать в одиночку!

– Только посмотрю, – подходя к лестнице, заверил я.

Артфаал лишь тяжко вздохнул, молчаливо выражая недоверие.

К улице Розы ветров я подъехал, когда утро уже полностью вступило в свои права. Первые солнечные лучи, еще не палящие, а нежные, ласково прикасались к земле. Но даже они не могли сделать Виндор уютным. Напротив, умытая свежесть раннего утра только подчеркивала его грустное запустение. Золотистые блики ложились на развалины, теплый ветерок шевелил на одном из выбитых окон чудом уцелевшие занавеси.

Я медленно ехал по улице, рассматривая некогда ухоженные, а теперь разрушенные или же заброшенные хозяевами особнячки. На Розе ветров обитали дворяне средней руки, многие из которых, как повелось еще со времен Ридрига Первого, были военными. Сейчас большинство мужчин ушло на войну, а их семьи переехали к родственникам в отдаленные западные и северные провинции.

Здесь стояло не меньше сорока домов. Какой из них скрывает врата? И скрывает ли? Может быть, эти руины? Или вот этот особняк из желтоватого камня, фасад которого пересекает глубокая трещина? А может быть…

– Да нет, – вслух ошеломленно произнес я и затряс головой, отгоняя мысль, сколь странную, столь и логически обоснованную. – Нет, не может быть! Это слишком…

Так и не договорив, что именно слишком, я остановился перед пятым домом по правой стороне, если считать от площади. Перед домом из серого с розовыми прожилками камня. А он выстоял, выдержал испытание на прочность… Соскочив с коня, я прикоснулся к кованой решетке ограды и усмехнулся собственным воспоминаниям. Вот, обещал вернуться сюда и обещание сдержал. Только где все те, кому я его давал?

Крепкие высокие ворота распахнулись:

– Добро пожаловать, ваше высокомагичество, – с поклоном произнес Сэм Блитт, своим появлением словно повернувший время вспять.

Дворецкий выглядел точно так же, как тогда, очень давно… год назад. Тот же строгий, аккуратный коричневый костюм, та же идеальная выбритость щек, те же сдержанные, полные достоинства жесты. Только вот лицо слегка осунулось, да морщин прибавилось. Зато улыбка была широкой и дружелюбной, не в пример официальному оскалу, которым Сэм встретил меня в первый раз.

– Здравствуй, старина!

Привязав поводья к прутьям ограды, я шагнул в ворота и протянул дворецкому руку. Тот слегка смутился от такого вопиющего нарушения субординации, но я схватил его ладонь, крепко пожал, левой рукой дружески хлопнув Сэма по плечу. Почему-то мне было ужасно приятно его видеть. Наверное, потому что он был единственным воплощением постоянства в безумной круговерти событий последнего года.