Владислав Чупрасов - Orchid Vita

Дозорные зачастую балуют друг друга разными историями — из жизни, из книг или баек, но ради достоверности описания, они согласились снова поведать самые интересные истории из своего арсенала. Итак, четыре дозорные ночи.

Ночь первая, история К.

Это было в те далекие времена, когда Гтегеалан вел бесконечные войны со своими соседями: побеждал, наступал, проигрывал, отступал, и даже, поверженный, позволял врагам доходить до самого своего центра. На восточных границах, примерно там, где мы сейчас, во все времена была тиха заводь, возле которой жили в своих селеньях рыбаки. Враги часто наведывались к ним, чтобы отобрать рыбу и прочие припасы. Рыбаки и не думали сопротивляться — они не были воинами, а те, кто могли бы оказать сопротивление, давно ушли и вступили в армию, чтобы бороться с расползающейся по острову чумой. Немногие пережили это смутное время, а те, кто пережили, навсегда сохранили историю об одном юноше, спасшем весь Восток и погибшем во имя победы (напомню, что войну это Гтегеалан проиграл, но стоит обратить внимание на силу и убежденность фольклора! (прим. автора).

Казалось бы, юный рыбак не придумал ничего нового, но, кроме него, никто не решился на подобное. Юноша каждый день наблюдал, как переправляются через пролив, отделяющий остров от вражеского континента, солдаты, как он, бряцая оружием, уходят вглубь страны, как возвращаются с рабами, раненными и награбленным добром. И сердце его не выдержало. Он был совершенно один: отца и взрослых братьев забрала война, мать не выдержала горя и голода, а младшую сестру воспитывали соседи.

Среди ночи вышел рыбак к переправе, на которую только закончили погружать раненых, взял бутылку, наполненную мазхулатом (наш мазут (прим. автора), закупорил горлышко оторванным от своей рубахи куском ткани, поджег, и кинул прямо в паром.

Тот вспыхнул мгновенно, и пошел ко дну, погребя под собой сотни солдат.

Юношу нашли на следующий же день по следам мазута и казнили, но в ту ночь были заложены основы, предопределившие великое отступление врага. А над могилой храброго рыбака, над которой впоследствии был возведен храм, часто видят парящего Орла.

Ночь вторая, история А. Истории, в целом, мало чем отличаются друг от друга, но являют собой образец непогрешимой веры солдат в победу, что, безусловно, внушает оптимизм.

Некоторые дозорные, к слову, не отличались говорливостью, и сами князья не знают, сколько усилий мне стоило их разговорить.

Враги вошли в столицу, костры горели в самом сердце острова. На кострах сгорало последнее сопротивление, и только заводы и рынки работали, как и прежде, как вечные механизмы, поддерживающие жизнь города. Торговцы и трактирщики не боялись оккупантов, торговали и с ними, ведь торговля — всенародная шлюха, и деньги везде одинаковы.

Жил в те дни в столице один торговец, которому претили захватчики, который не мог позволить, чтобы его жен и дочерей (а были у него только дочери) за волосы тащили к главной площади, где бы порочили и сжигали на потеху и укор остальным. Он торговал питьями, подавая в глиняных чашках подслащенную воду за пару медяков. В мирное время отбоя не было от покупателей — мальчишек, пробегающих мимо, от степенных господ, прогуливающихся по улицам, от пышных торговок. Но сейчас улицы опустели, а он все так же ходил со своими бурдюками и кружками по городу, иногда подавая голос.

Враги шли ему навстречу гордой шеренгой, впечатывая в камень мостовой последние надежды гтегеаланцев своими сапогами. Торговец знал, куда они идут — солдаты пройдут сквозь город, как нож сквозь масло, соберут девок покрасивше, и сгонят их на главную площадь, где горят костры и расстелены плащи.

Торговец протянул им глиняные кружки, и те похватали питье, не заплатив ни паршивой монетки. Загоготали, грохнули кружки о мостовую и маршем направились дальше. Торговец и слова не проронил, опустился над черепками, глядя вослед оседающим на дорогу солдатами. Все погибли в единый миг, не подслащенной воды испив, а воды, смешенной со змеиным ядом.

Торговца нашли на следующий день, и вместе с женой увели на главную площадь, в числе первых казнив. Так он стал героем побежденного города, и много лет спустя его тело опустили в глиняный саркофаг, накрепко запечатанный, чтобы ни одна Змея не смогла из него выползти.

Ночь третья, история К. В силу того, что форт очень мал, и подкрепление только ожидается, в дозор ходят через день-два.

Не только молчаливыми подвигами богата история Гтегеалана. Когда-то давно, когда каждый город был крепостью, а каждая деревня едва насчитывала два десятка населения, на остров пришла беда. Беда, что была страшнее войны и голода, предательства и поражения. Чума.

С каждым днем все больше людей сгорали в горниле страшной болезни, таяли гарнизоны, исчезали города. Лишь в те города и деревни чума еще не добралась, где стояли оставшиеся со стародавних времен храмы, чьи купола были увенчаны золотыми полумесяцами. Лишь там люди еще работали, пахали, пожинали, и не знали ничего о беде, ведь между поселениями в те дни были лиги и лиги лесной дороги. Но крысы-предательницы были и там. Сизыми струйками влились они в мирную жизнь, убили все припасы, извратили воду, и город за городом начал гибнуть. Потускнело золото на полумесяцах, облупилось, и стало видно, что не золото это вовсе, а деревяшка, покрытая позолотой.

И пришел тогда к одному из храмов монах неизвестной веры, в бедных одеждах, но с гербом на плечах, с оскаленным волком между лопаток. Сел он на высокие ступени храма и взмолился своим богам и героям, прося их смилостивиться над народом Гтегеалана, оставить им жизнь и принять под свое крыло. Тут же взвыли волки во всех окрестных лесах, завторили его мольбе. И разверзлось небо, и застучали по сухой земле крупные капли очищающего дождя. Тут же вновь золотом засияли полумесяцы на куполах, и монах, выполнив свое предназначение, ушел, наказав своим друзьям-волкам что родить эти места, и выть погромче, если случится какая-то беда.

Так оно и было, а много лет спустя монах вернулся к храму, где и умер. Там его и похоронили, назвав навеки героем-заступником города, и раз в год Волки собираются у ступеней, трут грустные морды и жалостливыми голосами просят его вернуться.

Ночь четвертая, последняя, история, рассказанная А.

Не так уж редко дети рождаются в пограничных бастионах, настолько далеких, что туда уезжают вместе с женами, да там и остаются. Малышей, независимо от пола, растят настоящими воинами, ими они и становятся впоследствии. Но немногие заводят себе животных, которые, по глупости своей, быстро гибнут от стрел и пуль.