Дмитрий Панов - Рассвет

Все это вовсе не означало, что элитное сословие магов, которое составляло чуть менее одного процента населения всей Империи, было абсолютно беззащитно. Сплести простейшие атакующее и защитное заклинание мог абсолютно каждый, кроме того многие дворяне достаточно искусно владели мечом, правда в последнее время, количество нобилей с клинком на поясе постоянно уменьшалось. Многие из магов у кого были титул, земли и деньги, для защиты предпочитали окружать себя хорошо подготовленными телохранителями, включая даже наем других, менее обеспеченных чародеев. Например, таких как он, кто не имел за душой ничего кроме дара и удосужился родиться в семье простолюдинов.

Откровенно говоря, Айвен никогда не мог понять таких магов, конечно Империя так устроена, что на самой верхушке социальной лестницы могут находиться только маги и уже просто наличие способностей творить волшбу открывает перед тобой дороги недоступные для простых смертных. Но, неужели власть и деньги могут настолько поглотить человека, что он совершенно забывает про необходимость развития своего дара? В глубине своей честолюбивой, по отношению к магическим способностям, души, он презирал таких людей, считая, что только собственное развитие и увеличение магической силы должно возводить чародея на верхнюю ступень, а иначе они ни чем не отличаются от тех же торговцев или ремесленников.

Не в силах больше бесцельно валяться, Айвен откинул в сторону подушку и сел на кровати. Дотронувшись до шара-лампады, который тут же залил комнату ярким желтым светом, он сел за стол и склонился над одним единственным фолиантом. Хоть этот сверток и не имел непосредственного отношения к его обучению и завтрашнему испытанию, Айвен уже вторую луну не мог до конца расшифровать его содержимое и этот вопрос уже стал делом принципа.

В вещах старшего ученика всегда был полный порядок, в отличие от многих других неофитов он всегда находил время, чтобы разложить все по полочкам на свои места. За подобное отношение к чистоте и порядку, его частенько приводили в пример остальным студиозусам, проживающим в общежитии. Что-ж, если завтра у него все получится, то в пример остальным будут приводить не только его порядок в комнате. Внезапно Айвену стало интересно, какие лица будут у этого балбеса виконта и его дружков, которые вот уже пару лет не дают ему спокойно наслаждаться студенческой жизнью и устраивают всякие гадости. Смотрят на него свысока только потому, что родились в благородной семье, упыри, ратующие за чистоту крови, считающие, что только дети дворян достойны обучения в Имперской магической Академии. Хотя Айвен не сомневался, что некоторых из них тут точно держат только благодаря связям их папаш и мамаш.

Отложив в сторону уже третий словарь, не найдя в нем приемлемого перевода для нужного символа, Айвен зевнул, потянулся и тупо уставился на причудливую схему изображенную на фолианте. Его взгляд расфокусировался и он охватил всю картину целиком. Какое-то время абсолютно ничего не происходило и даже поток мыслей остановился, внезапно один из символов дернулся, и изображение поплыло, ученик попытался зажмуриться и отвести взгляд, но ничего не получилось текучий рисунок полностью поглощал его внимание своим гипнотическим движением. Спустя мгновение он начал неумолимо приближаться, Айвена засасывало в фолиант.

Будучи не в силах контролировать свое тело, он попытался дотянуться до своего дара, перенаправил поток маны, который тут же отозвался в пальцах руки приятным теплом, и только сейчас сообразил, что не сможет сложить ни одного символа, не сможет нарисовать ни одного плетения. Поверхность стола с фолиантом и плавающими символами была уже совсем близко, Айвен вновь попытался зажмуриться, на этот раз вроде получилось!

Открыв глаза, он обнаружил себя в большом зале совершенно непохожим на его комнату в общежитии. Старший ученик стоял рядом с одной из широких колонн, верхний конец которого тонул во тьме сгустившейся высоко под потолком. Слева донеслись голоса и звуки шагов, Айвен решив не искушать судьбу, сделал шаг назад во мрак за колонну. Двое мужчин, один из которых был облачен в белоснежные одеяния, прошли через зал и скрылись на лестнице ведущей наверх. Несмотря на то, что они проходили от него не более чем в десяти шагах, ему не удалось рассмотреть их лица, и он не разобрал ни единого слова.

Что за бред?! Как только эта мысль пронеслась в голове у Айвена, весь зал оказался залит всепоглощающим пламенем, колонна, за которой он прятался, зашаталась и рухнула. От воцарившегося грохота, поднявшегося столба пыли, дыма и гари старший ученик закрылся рукавом и невольно зажмурился. Все стихло также быстро, как и началось.

На этот раз он находился практически в кромешной тьме, лишь откуда-то спереди через узкую щель проникала маленькая полоска света. В попытке пошевелиться, голова уткнулась во что-то мягкое, на ощупь Айвену начало казаться, что он находится внутри платяного шкафа со множеством одеяний.

Прильнув к щели, старший ученик разглядел тускло освещенную и богато убранную спальню. На дорогом ковре из харанской шерсти, лежал человек, скрюченный в три погибели, и громко харкал кровью. Было видно его тело выворачивает наизнанку в страшных муках, а рубаха вся перемазана кровью. В это самое время, второй мужчина стоял чуть поодаль и плел какое-то заклинание. Распознать магию Айвену не удалось, но это было нечто запредельно мощное, жуткое и смертоносное. Инстинктивно он порывался отпрянуть обратно, но ему удалось сдержаться и заставить себя и дальше наблюдать за происходящим.

Всеми силами Айвен пытался вглядеться и увидеть их лица, но все было тщетно, никто не поворачивался к платяному шкафу. Заклинание, сорвавшееся с рук второго человека, полностью сковало отравленного. Колдун осторожно подошел к бьющемуся в агонии, достал из-за пазухи серпообразный кинжал с черным лезвием и, не медля ни секунды вогнал его прямо в сердце. Человек в бело-красном дернулся, последний раз харкнул своими внутренностями и испустил дух. Убийца какое-то время довольно стоял, оценивая результаты своей работы, затем подошел к небольшой тумбочке рядом с кроватью и что-то взял с нее. Проклятый балдахин! Разглядеть предмет не представлялось возможным.

И тут шкаф затрясло, зашатало из стороны в сторону, как будто кто-то намеривался его перевернуть. Все вокруг поплыло, Айвен почувствовал, как чья-то рука легла ему на плечо и с силой дернула назад.

Подскочив на стуле как ужаленный, старший ученик открыл глаза и проснулся. Он все еще сидел за своим потертым столом из старого дуба, на котором располагался один единственный фолиант и небольшая стопка из словарей. Растеряно оглянувшись по сторонам, Айвен заметил стоящую рядом симпатичную темноволосую стройную девушку, чья рука лежала у него на плече.