Терри Брукс - Странствующий Морф

На какой–то момент он задумался о последствиях своих действий. Так много могло пойти не так, и почти все должно происходить с ним. Если он споткнется, если он ошибется, если он поторопится или замешкается в самый неподходящий момент, то он потерпит неудачу. Если он потерпит неудачу, все будет потеряно.

В минуту перед тем, как подняться, молча лежа в своей кровати, перед самым пробуждением, он рассмотрел возможность привлечь еще одного Избранного с собой, для страховки, если он умрет до того, как город и его народ будут высвобождены.

Например, Биата. Стойкий, надежный, отличный выбор. Но вправе ли он просить о таких вещах? В конце концов, это бремя возложено на него. Кто бы ни стоял за ним, разделит это бремя, и неважно, как сильно он пытался утверждать обратное. Биат или какой–нибудь другой Избранный, который встанет за его плечами, столкнется с теми же опасностями, что и он.

Именно с Симралин он поделился этими мыслями, когда попросил ее мнения рано утром. Она присела рядом с ним в темноте, одетая и готовая, собираясь уходить, ее оружие уже висело на талии и за плечами.

— Ты мог бы так поступить, Малыш К. Но если демонам удастся повредить тебя, даже подойти достаточно близко для этого, все вокруг тебя, включая и меня, уже будут мертвы. Присутствие еще одного Избранного не будет иметь никакой разницы.

— А что если я погибну случайно, несмотря на то, что ты приложишь все свои усилия, чтобы этого не случилось?

— А что если ты потеряешь Путеводную звезду? — ответила она. — Если сломаешь ее? Если ее украдут? Если хочешь, можешь поразмышлять над всем этим, Малыш К. — Она сделала паузу. — Почему бы тебе просто не спросить Эллкрис, что она хочет, чтобы ты сделал?

Спросить Эллкрис. Да, подумал он потом, именно так он и сделает.

Итак, сейчас он направлялся, чтобы поговорить с ней. Или, точнее, направлялся в сады для того, чтобы она могла поговорить с ним. Однако его неуверенности не исчезли, как он надеялся. Наоборот, они усилились. Он был полон сомнений. Не о мудром желании взять еще одного Избранного себе в помощь, а о своих собственных способностях. Его просили сделать так много. Без навыков, опыта или даже без намеков, на него возложили ответственность, которую никто не должен нести. Как он с ней справится? Как он вызовет силу Путеводной звезды? Что нужно предпринять, чтобы заключить в нее эльфов и их город вместе с Эллкрис? Как он узнает потом, куда идти и что ему делать, когда он туда попадет? Мысли об этом, обо всем этом, настолько подавляли, что он чуть не повернул обратно от этой встречи. Кто–то еще должен это сделать, продолжал он думать. Он не был правильным выбором.

Добравшись до садов, он постоял на их краю несколько секунд, глядя на дерево и собирая все свое мужество. Он не был уверен, что услышит или даже, что хочет услышать ее. Он не был уверен, что хочет идти дальше.

В конце концов, конечно же, он пошел. Он вышел на залитую ярким звездным светом поляну, свободную от деревьев, вздрогнув, когда свет упал на его лицо и осветил его. Как будто, каким–то образом она могла увидеть, что он здесь. Он медленно тронулся вперед, упиваясь ее невозможной красотой, открывая новые аспекты, которые он забыл.

Он встал перед ней на расстоянии вытянутой руки, глядя в ее алую крону, мигающую в отражении света от ее серебряных веток, охваченный благоговейным страхом ее присутствия.

Она выбрала меня , вдруг подумал он. Она могла выбрать кого–то другого, но выбрала меня . К его удивлению, эти слова его успокоили.

Он вошел под ее тень и упал на колени, опустив голову, закрыв глаза, неподвижный и молчаливый, ожидая.

Ожидая.

Что если она не заговорит со мной?

Он ощутил паучье прикосновение тонкой ветки к своим опущенным плечам.

— Возлюбленный мой…

Он чуть не плакал, такая благодарность, такое облегчение.

— Я сделал то, что ты просила меня, — вслух прошептал он.

— …используй магию Путеводной звезды и помести меня внутрь нее, пока мои корни в моей земле. Используй эту магию, чтобы поместить внутрь также эльфов и их город. Все мы подлежим твоей сохранности. Забери нас туда, где мы будем спасены от того, что должно случиться. Ты узнаешь, где это и как туда добраться. Другие покажут тебе путь. Другие пойдут с тобой и защитят тебя…

— Но я не знаю, как… — начал он, затем мгновенно остановился, так как почувствовал движение кончика ветки по его шее.

— Дорога лежит перед тобой. Путь установлен. Ты мой Избранный. Ты мой возлюбленный. Ты узнаешь. Тебе не нужны инструкции или помощь, чтобы найти свой путь. Тебе нужны только твоя смелость и твоя решимость. Веришь ли ты мне…

— Да, — сразу же сказал он. — Я верю тебе.

— Тогда делай то, что ты должен, Кирисин Беллоруус. Делай то, что я предназначила тебе сделать…

Он мог бы сказать больше. Он мог бы еще спросить ее. Он мог бы попытаться получить ответы на вопросы, которые остались нераскрытыми. Но ее ветки разошлись и она исчезла. Он стоял перед ней на коленях, глядя на ее ветки, ища какое–либо движение, какой–либо знак, что–то еще. Но ничего не происходило. Она сказала все, что хотела сказать.

Спустя мгновение он поднялся, немного подождал, все еще надеясь, а потом, глубоко вздохнув, развернулся и пошел прочь.

Логан Том шел рядом с Симралин Беллоруус, опустив в раздумьях голову. Она только что закончила рассказывать ему все, что случилось с эльфами за последние несколько недель вплоть до момента его прибытия, и он пытался это переварить.

Наверное, лучшим способом принять это, было попытаться заставить себя поверить в реальность происходящего . Он видел и слышал много странного в свое время, как Рыцарь Слова, но никогда ничего подобного. То, что целый город и его население можно спасти от демонов и выродков поместив их внутрь драгоценного камня, было почти невозможно принять.

Почти.

— Ты не веришь мне, так ведь? — спросила она его, как будто могла читать его мысли.

В ее голосе не слышалось злобы или разочарования. В основном, в нем было любопытство услышать, как он отреагирует. Она посмотрела на него и уже должно быть в пятнадцатый раз за последний час ему очень захотелось, чтобы она никогда не отворачивалась.

— Я верю тебе, — сказал он. — Я поверил бы тебе, даже если твой рассказ звучал в три раза безумнее.

Он никогда не был влюблен. Он не знал, на что похоже это чувство. Он понимал, что этот термин означал, но его жизнь не позволяла изучить ее возможности. Нескольких людей он действительно любил. Своих родителей; Майкла. Именно так. Но это была любовь другого рода. Менее пылкая, менее жаждущая. То, что он чувствовал к Симралин, было совершенно неуправляемым, и это шокировало его. Он мог сказать себе, что это потому, что он находил ее красивой, превосходившей все, что он когда–либо знал. Но его влечение к ней было ответом и на многое другое. На ее уверенность в себе, на ее манеру разговаривать. На ее улыбку и на то, как быстро она поднимала одну бровь при удивлении. На то, как она держала себя. На то, как она смотрела на него.