Константин Шаров - Одиночка

И мой план удался… почти.

Я стоял прямо посередине реки. Ледяная вода доходила до пояса и холод пробирался всё глубже в моё тело, но я знал, что не успею замерзнуть. Мой преследователь был уже близко. Вот прибрежные кусты затрещали, раздались в стороны и на берег выскочил ОН. Впервые мне удалось рассмотреть врага с такого малого расстояния. Огромное, как у медведя, но в тоже время не такое массивное, увитое толстыми жгутами мускулов тело. Лапы с устрашающими когтями и морда, украшенная непропорционально огромной пастью, полной острых клыков. Зверь на мгновение замер, оглядываясь. Его ищущий взгляд наткнулся на меня, застывшего в реке, и новый оглушающий рев сотряс воздух. В нём было всё: ярость, угроза, предвкушение, радость охотника, настигшего свою жертву.

Враг устремился вперёд, оставляя в земле глубокие раны своими когтями. В одну секунду он оказался напротив меня. Используя набранную скорость, он мощно оттолкнулся от земли, совершая огромный прыжок, который должен был закончиться моей смертью. Вот только я именно этого и ждал. Напрягая все оставшиеся силы, я уже тянул на себя бревнышко, до поры скрытое в воде. Один его конец был остро заточен, а второй упирался в массивный валун за моей спиной. Я успел. Заостренный конец моей «рогатины» вошёл зверю прямо в грудь. Дерево завибрировало от обрушившихся на него нагрузок, но выдержало. Огромная масса, помноженная на скорость, сыграла со зверем плохую шутку, нанизав как бабочку на булавку. Острие пробило шерсть, шкуру, мускулы, раздвинуло кости груди, прошло через легкие, задело сердце и вышло со спины. Возможно, прошло бы и дальше, но я заботливо сохранил несколько сучков, остановивших движение туши и не давших преследователю добраться до меня своими когтями. А он пытался! Несмотря на чудовищную рану, зверь продолжал атаковать! Задние лапы взрыхляли песок на дне, передние взбивали воду в попытках добраться до моего тела. Что же, это тоже было предусмотрено.

Собрав силы, я ухватился за свободный конец бревна, высвобождая его из каменного замка, и сразу налег на него, не давая врагу времени опомниться. Принцип рычага сработал как надо, повалив массивную тушу и развернув ее поперек течения. Вода теперь помогала мне тащить захлебывающегося и потерявшего ориентацию в пространстве зверя. Несколько секунд и вот уже мне не нужно прилагать усилий. Течение настолько ускорилось, что само стало перебарывать сопротивление, мне только оставалось подруливать бревном, не давая врагу зацепиться за камни. И вот, наконец, сильный рывок выдёргивает бревно из моих рук, но я даже не пытаюсь его поймать. Я на краю водопада, а мой противник уже движется вниз. Миг, и моё тело может нырнуть следом, но, к счастью, верёвка выдержала, хотя и натянулась как струна, а от рывка мне сдавило рёбра и стало тяжело дышать.

Вот и всё… Из меня будто бы вынули стержень. Холод, который секунду назад и не замечал, сковал тело, правую руку ломило от запредельных нагрузок. Вяло шевелясь, я смог выбраться из стремнины, упираясь в дно ногами, и забрался на валун, клыком торчащий над водопадом. Вид открывался захватывающий. Десятью метрами ниже, прямо на острых камнях, лежало изрезанное и побитое тело моего врага. Из множества его ран вытекало столько крови, что река дальше приняла бурый оттенок…. при этом он был ещё жив! Лапы всё ещё скребли когтями по камням, мускулы напрягались, но понятно было, что это уже почти агония.

И тут наши глаза встретились. Полный боли взгляд зверя и усталости — человека. Всего секунду продолжался этот контакт, но зверю хватило. В меня будто воткнули невидимый гарпун и стали мучительно его вынимать вместе с внушительным куском мяса. Я не понимал что происходит. Только что я праздновал победу, и тут, совершенно неожиданно, начался новый раунд противостояния.

Однажды мне довелось столкнуться с противником лицом к лицу, без оружия, только с тем, что дала мать-природа. Он был сильнее, массивнее, но, видимо, моя воля к жизни оказалась сильнее. Мои сослуживцы нашли меня, полузадушенного, на остывшем теле. Я весь был в крови. Просто перегрыз врагу артерию на шее. После этого мне даже дали кличку «Волк». И сейчас я испытывал нечто подобное той давней схватке. Не знаю как, но я вцепился с «тело» врага мёртвой хваткой, хотя нас и разделяли метры пространства и тонны падающей воды. Всё это стало не важно. Важна была только сама схватка, в которой сошлись воля к жизни человека и холодная ярость зверя. Враг был опытнее в таком странном состязании, его удары были крайне болезненны и лишали сил, но и он не ожидал, что я буду защищаться так отчаянно. Должен признать, начни зверь бой с этого противостояния, я бы проиграл. В состязании разумов умение и сила очень важны, а они были на стороне врага, но сейчас всё было иначе. Тело зверя было почти мертво, его терзала ужасная боль, он был дезориентирован тем, что какая-то букашка смогла так его изранить, и я победил. Не обращая внимания на болезненные удары, я продавил защиту врага и добрался до самого сокровенного, до его сознания, его «я», средоточия разума… и разорвал это на части.

Бой забрал последние силы, и я погрузился в беспамятство, уже не видя, как осколки чужого сознания и сущности втянулись и растворились во мне, запуская цепную реакцию изменения.

Я видел сон. Он был абстрактный, но при этом очень чёткий. Я ощущал рядом с собой десятки странных существ, нематериальных, не имеющих тел в человеческом понимании этого слова. И самое странное было то, что я сам был одним из них. Я мчался сквозь звенящую, шуршащую, мерцающую пустоту. Чувства не поддавались полноценному описанию, так как были за пределами возможностей восприятия человека, но в тоже время легко интерпретировались мной, не создавая неудобств.

Скорость, с которой мы двигались, была немыслимой, невероятно большой даже для не имеющих тела существ. Можно было сказать, что я мчался со всех ног. Преследуя. Слабый «запах» пищи вёл меня вперед. Мы были подобны стае волков, преследующих добычу, и я был тем, кто должен был нанести первый удар, вожаком.

Наконец на пределе чувств показалась наша цель. Старый, поврежденный временем и врагами обломок какой-то давно вымершей цивилизации. Может это была станция или космический корабль, сейчас от него уже мало что осталось, лишь измятый кусок корпуса из композитных материалов, достаточно прочных, чтобы тысячелетиями выдерживать давление космоса.

Этот старый обломок сам по себе нас не мог заинтересовать. Другое дело его жильцы, обжившие давно пустующие коридоры и комнаты. Они были во многом подобны нам, но не имели самого главного — разума, а потому были годны только для одного — стать пищей.