Дарья Кузнецова - Кошачья гордость, волчья честь

Огнеяра

Погода была изумительная. Я вообще люблю начало осени, а уж подобрать лучшее время для дальней дороги и вовсе невозможно; при условии, конечно, что удастся добраться до цели до затяжных дождей и холодов. Солнце ещё греет, но нет удушающего летнего зноя, и лёгкий ветер ласково треплет ткань одеяний и гриву коня, — благодать!

Проще говоря, Солнцеликая ещё не повернулась к миру тем местом, к которому крепится хвост, но и пристальным взглядом не сверлит. Самое время начать какое-нибудь полезное и долгое занятие без риска в самый неподходящий момент привлечь внимание грозной богини. Потом будет долгая зима, а к весне можно или управиться со всеми делами, или поставить их твёрдо и уверенно, как будто всегда так было. Солнцеликая — настоящая женщина, доверчивая и обладающая девичьей памятью, перехитрить её не так уж трудно. Главное, делать это ласково и без грубости. А вот летом, в её время, всё должно быть тихо, мирно и размеренно, к чему очень располагает длинный день и палящее солнце. Зеленеют засеянные поля, благоденно жиреет скот, пишутся письма, плетутся ковры и интриги. Даже войны к лету стараются прекратить или, по крайней мере, свести к позиционному сидению.

По той же причине, кстати, и свадьбы стараются играть осенью — чтобы к весне у молодых всё устаканилось и сложилось. А ещё чтобы Солнцеликая не позарилась на чужого мужика. Но это уже так, между нами, девочками; мужикам такие соображения без надобности.

В общем, очевидно, что другого времени для исполнения договора князья выбрать не могли. Огнегривой плевать, что княжна уже две трипты лет как просватана, и жених из политических соображений честно ждал её все эти годы. Он, говорят, и так нечеловечески хорош; а уж если Солнцеликая прослышит, что претендентка на подходе, — привет далёким предкам. Она баба с характером, мстительная и до мужиков охочая, особенно — до чужих, так что житья молодым не будет.

Жалко, я никогда не узнаю, чем думала и на что рассчитывала моя матушка, когда называла дочь в её честь Огнеярой.

Подобные мысли вяло ворочались в моей голове уже который час, то сворачивая на созерцание природы, то углубляясь в философские размышления. Конские копыта звонко цокали подковами по стёртой брусчатке Старой дороги, навевая сонливость и располагая к расслабленности. Кажется, не только меня; над обозом вообще висела ленивая тишина, все кто мог — дремали.

Хотя нет, увы, не все.

— Где твои дозорные? — вырывая меня из мирного безделья, прозвучал почти над ухом низкий голос с чувственной хрипотцой, будоражащей слух и некоторые органы, не предназначенные природой для восприятия звука.

Начинается. Песнь о страданиях Двуединого, стих три тысячи сорок восьмой. В смысле, где-то я уже что-то таким тоном сказанное слышала, и не один раз.

Я нехотя открыла глаза и скосила взгляд на пристроившегося рядом всадника.

Варс Чёрный Коготь. При всех его недостатках — хорош, стервец, взгляда не отвести! Глаза карие, с прищуром, черты лица — рубленные, но при этом странно гармоничные, на подбородке слева — шрам. Пепельного цвета волосы собраны в косу. А разворот плеч, а ширина грудной клетки, а руки какие, а задница — м-м-м! Отдалась бы под ближайшим кустом, да только, боюсь, не поймёт он такого душевного порыва. Волки — они в принципе довольно занудные типы, а этот ещё и альфа на всю голову, особо доверенный посланник своего князя и вообще то ли дядя ему, то ли кузен. В общем, мечтать не вредно, но держаться лучше подальше.

— А что? — поинтересовалась лениво, выдержав недлинную паузу.

— А то, что на тракте целые караваны пропадают, — сквозь зубы процедил волк, буравя меня взглядом.

— Какая неприятность, — грустно качнула я головой и приподнялась на стременах, демонстративно пересчитывая взглядом поголовье своих девчонок. — Да нет, все на месте, спасибо за заботу, — плюхнувшись обратно в седло, улыбнулась светло и ласково, со всей доступной искренностью. Варса слегка перекосило, но выдать ответную улыбку он всё-таки сумел. Подозрительно похожую на оскал, но что с волка взять?

— Вот мне и интересно, какого… почему они все здесь. Может, ты всё-таки отправишь кого-нибудь вперёд на разведку?! — угрюмо поинтересовался он.

— Да ладно, что девчонок гонять, — легкомысленно отмахнулась я. — Места хоженые, народу полно, что тут может случиться!

— Разбойники. Например, — отрывисто проговорил он.

Ишь ты, даже зубами уже не скрипит; кажется, начал привыкать.

— Ой, тем более, вместе развлекаться будет веселее, — мечтательно улыбнулась я.

— Надеюсь, воинских талантов в тебе есть хотя бы вполовину от самонадеянности? — криво ухмыльнулся волк.

— Больше, гораздо больше! — радостно отозвалась я. Потом немного посерьёзнела и искренне попыталась успокоить собеседника: в конце концов, он не просто так переживает, аргументированно. Наблюдательности бы ему ещё и полевого опыта побольше, цены бы не было… — Послушай, родная кровь, не нервничай, всё под контролем, а княжна под моей охраной уже целую трипту лет, и пока никаких накладок не было. Я понимаю, что тебе непривычно находиться снизу, но ты попробуй расслабиться и получить удовольствие. Вдруг, понравится?

— Кошки, — взбешённо сплюнул он в дорожную пыль и сжал бока лошади так, что та, бедная, всхрапнула и присела на задние ноги, а в галоп взяла с места прыжком.

— Волки! — я укоризненно вздохнула и покачала головой, проводив несчастное животное взглядом. В смысле, лошадь, не всадника. Хотя…

А ведь наши с ним взаимоотношения могли сложиться гораздо более мирно. Это прозвучит ужасно не оригинально, но — он первый начал рычать на меня и высказывать сомнения в моей компетентности. Прямо сразу, с порога, я даже рот открыть не успела. Окинул взглядом — как милостыней одарил, и недовольно так поинтересовался, мол, вот это и есть командир нашего отряда?

Промолчать я, конечно, не смогла; как Варс справедливо заметил, потому что кошка. Это у них принято, чтобы женщина сидела дома и детишек нянчила, а у нас порядки другие. И уж он-то, дипломат недоделанный, мог бы привыкнуть к этой особенности и по меньшей мере промолчать.