Елена Асеева - По то сторону Солнца. Часть вторая

Хотя ошеломить в этой пещере, определенно, должен был не сам разрушенный, в котором не жили уже давно, город, а вид и габариты подземной пустоты. Видимо, данная пещера была подобна той, которую досель лицезрели, и куда сбрасывались с туннелей потоки воды. Ибо ее высота, как и ширина, и длина имели внушительные размеры. А облицованные плоским бело-переливающимся камнем ровные стены и купольного вида свод указывали, что за ней еще и хорошо следили, не давая естественным причинам разрушить таящееся внутри селение. В своде пещеры были установлены большие в диаметре круглые и выступающие над самим уровнем осветительные приборы. Шесть рядов, которых, давали хоть и приглушенный, но достаточный для той пустоты свет, посему бек-пластины людоящеры отключили. Так как тусклость самого помещения точно резонировала от сияния осветительных приборов в плечах аварану и слепила глаза.

В пещере было относительно тихо. Как, вообще, может быть тихо в огромном пространстве, лишенном живых существ. Впрочем, для слуха принца откуда-то сверху долетал очень тихий цокот, сопровождаемый легкой вибрацией. Словно звуковые волны, касающиеся кожи лица Камала Джаганатха вызывали на ней трепетание бесцветной слизи.

— Это последний подземный город людоящеров Якве, — проронил стоящий подле замершего принца ФирунКибв Зубери. Он теперь стал выглядеть менее обеспокоенным, точно взял себя в руки. — Который мы смогли разыскать в глубинах горных гряд. Якве сохраняется практически в том виде, в оном мы его и нашли. По легенде считается, что первый верховный правитель людоящеров Азубуик по велению Вездесущего бога Тарх вывел своих соплеменников из мрачных подземелий по пути света прямо к звезде Ярга. Проще говоря, кто-то из расы тарховичей не просто подтолкнул развитие людоящеров за счет знаний, но и помог выйти из пещер, и построить первый город на вершине этого горного хребта.

— И кто сие был из тарховичей? Он уже умер? — заинтересованно оглядывая само селение и примечая, что воздух тут много суше, вопросил Камал Джаганатх.

— Кто нам не известно. Обаче то, что сие создание назвавшее себя обобщенным именем, согласно системы Тарх еще живо, возможно, — отозвался император и, наконец, растянув уголки своих тонких губ, улыбнулся. — Поелику срок жизни тарховичей, особенно тех, кто находится во главе учреждений Веж-Аруджана очень, очень долог.

— И как вы тут только жили? Что ели? Тут же постоянная тьма и такой сырой воздух? — поинтересовался, вновь выплескивая потоком вопросы, принц велесвановцев и тягостно передернул плечами, не представляя себе, как в этой пещере можно жить, да еще и не умирать от столь волглого воздуха.

— Жили мы тут, потому как были приспособлены, ваше высочество, — ответил ФирунКибв Зубери и легохонько засмеялся, словно снял с себя громадный, моральный груз и тем самым облегчил собственное состояние. — А питались наши предки огняниками и червями. Корнеплоды и овощи людоящеры научились сажать уже, когда поднялись из пещер, понеже наше нонешнее питание остается не больно разнообразным. Эту пещеру в своем время обеспечили осветительными установками тарховичи, которые работают, преобразовывая звездную энергию в электрическую. Сие вельми старые агрегаты, каковые мы также реконструируем, они не подсоединены к тем источникам, что ноне даруют свет нашим селениям. Посему тут все еще светло, ибо про данные установки тарховичи не знают, или скажем точнее, не помнят.

Император Ладодеи потому и привел в Якве Камала Джаганатха, ибо тут оставался свет, а в некоторых домах можно было расположиться и не на один день. Людоящеры в тканевых заплечных мешках принесли не только еду для принца, сменную аврану, но и покрывала, матрасы, подушки, свернутые в трубчатые рулоны.

Пройдя почти половину города, остановились недалеко от левой (в отношении центрального входа) стены в небольшом доме, где всего то и было, что две комнаты. Внутри помещения оказались более мрачными, оно как свет, проникающий через небольшие круглые окошки с полупрозрачными, слоистыми материалами (вместо стекол), расположенные под крышей, не больно их освещал. Впрочем, людоящеры укрепили на самих стенах внутри комнаты бек-пластины, оные ярко вспыхнув, осветили довольно-таки неровную, серую их поверхность.

ФирунКибв Зубери и Камал Джаганатх разместились в более широкой комнате, соединяющейся с соседней узким, высоким проемом без дверей, из которой в свою очередь имелся выход на улицу. При развороте матрасы и подушки приобрели достаточные объемы, посему переодевшись и, наконец-то, с желанием поев, юный авгур, разувшись, улегся отдыхать да тотчас заснул. Однако до него еще какой-то срок долетал голос императора, пристроившегося, напротив, в не менее объемном кресле (также принесенном в рулоне людоящерами) ведущего неторопливый рассказ, о том, что из города Якве помимо центрального входа, по которому они пришли, имеется несколько запасных в каждой стене пещеры. До Камала Джаганатха какой-то срок все еще долетало и вовсе далекое толкование расположившихся в соседней комнате и на улице людоящеров, по большей частью успокоенных их успешным спуском в Якве и о том довольно рассуждающих. А когда видимость происходящего застлали не столько нижние веки, а туман, явившийся из диэнцефалона, внезапно пришло осознание, что дотоль разговаривали людоящеры на своем родном языке.

Родном, кажется и самому Камалу Джаганатху, неожиданно вспомнившем об этом. И тогда как-то враз плотная темнота сменилась на оранжевую туманность, где в клейких, тягучих парах, наполненных скоплениями газов, плазмы и пыли, в виде волокнистой структуры отдельных струй предстал огромный глаз. Его плоская форма глазного яблока, с лиловой радужкой и овально-растянутым, синим зрачком, показалась принцу не просто близкой, родной, а прямо-таки принадлежащей ему и точно оброненной в этих густых оранжевых парах. Глаз сейчас не тонул в самой туманности, не создавал газо-пылевую глобулу, а смотрелся совершенно живым. Отчего чудилось еще миг и на него враз наползет розовое веко сначала сверху, затем снизу известив о существовании, родственности Камалу Джаганатху, как и язык людоящеров, который имел отличительную особенность — делал ударение на последний слог слова, а потому и слышался как выделяющий согласные буквы.

Чувство тоски, боли, безысходности заполонило весь диэнцефалон юного принца, авгура, ссасуа негуснегести, Камала Джаганатха. И это чувство было родственно острой потери, пониманию, что ушедшее невозможно вернуть, а наступающее еже мгновенно будущее хоть и будет твоим, не сумеет принести забвения, успокоения.