Ратибор Степанов - Призма-2

Враг стоял перед Ксантом, держа пленника перед собой, словно живой щит. Он во всем был человеком. Лишь огромный крючковатый нос, напоминавший клюв ястреба и когтистые пальцы рук больше походили на птичьи лапы, заканчивались страшными когтями. Одной почти рукой он держал родовича за горло, другой приставил ему между лопаток кинжал.

— Тебе несказанно везет, ведун. — Спокойно произнес колдун. — Ты сделал невозможное. — Его черные глаза, цвета маслин, отливали пламенем факелов, горящих внутри палатки.

— Пропусти меня и твой соплеменник останется жив. — Его страшные пальцы сильнее сжались у пленника на горле. Из под когтей выступила кровь и тоненькими струйками заструилась по шее родована. Еще совсем молоденький паренек глухо застонал. — Не глупи. Дай мне выбраться отсюда. Вы же дорожите каждым вашим родственником. Не бери на себя его смерть. И смерть еще очень многих, которых мне придется уничтожить. Не забывай кто я. Во мне еще много силы, а в тебе я вижу ее почти не осталось. Лучше договориться по хорошему. Сегодня не наш день и лучше отложить наш поединок до лучших времен. — Одетый во все черное, с магическими татуировками по всему лицу, в подрагивающих бликах пылающих факелов, вид мергула был устрашающим.

Ксант молчал. Он понимал всю опасность положения. Ответственный за жизнь каждого родована он не мог позволить себе рисковать вверенной ему судьбой. Но и мергула нельзя было отпускать. Каждый, оставшийся в живых колдун мог унести сотни, тысячи жизней в будущем. Ксант постарался скрыть свою внутреннюю борьбу. Лихорадочно соображая, как потянуть время, одновременно перебирал в голове возможные варианты.

— Отпусти его и тогда мы поговорим. — предложил Ксант.

— Ха-ха-ха! Я не такой дурак. Не тяни время. Пропусти меня, и все будут живы. — Тонкие губы мергула скривились в устрашающую ухмылку. Судя по всему, он начал нервничать, когти еще сильнее пронзили кожу паренька и тот застонал.

— Убей его, Ксант!!! Не думай обо мне! — Вдруг закричал парень и силой ударил его кулаком в пах. Мергул взвыл от неожиданности и инстинктивно с силой сжал шею родовича. Темно коричневые когти впились в живую плоть мальчика, забирая у нее жизнь. С округлившимися от боли глазами паренек упал на колени и, преодолевая страшную боль, впился зубами в когтистую руку. Теперь уже закричал черный колдун.

Главный ведун мгновенно принял решение. Призвав остатки Силы, он мысленно сотворил простенькую, но очень эффективную кудесу «Заморозки» и метнул ее в черного чародея. Риск был большим, но сил хватило только на эту волхву. Для сильного мага она не представляла серьезной опасности. Тот спокойно мог от нее защититься. Расчет был на неожиданность. Если бы не отчаянный поступок мальчишки. Тот отвлек мергула, лишив возможности сконцентрироваться и защитить себя. Ценой своей жизни он спас Ксанта и многих других, попавшихся бы тому на пути.

В воздухе пронеслась волна морозного воздуха, с силой врезаясь в грудь злодея огромной ледяной сосулькой. Ведун видел, как расширились пылавшие ненавистью глаза мергула. В безнадежном порыве он пытался создать защитную кудесу, но было уже поздно. Застрявшая в шее пленника рука с опозданием освободилась, пытаясь сплести узор магических знаков. Вторая рука инстинктивно закрыла лицо. Мгновенный холод заморозил слугу кромешных. Мужчина тут же покрылся коркой льда.

Ксант тут же бросился на помощь пареньку, надеясь хоть чем — то ему помочь. Тот распластался у ног ледяной статуи и, держась двумя руками за шею, предсмертно хрипел.

— Не боись, прорвемся. Вылечим тебя, на свадьбе твоей еще плясать буду. — Ведун положил голову мальчишки на свое колено и пытался приободрить его хоть как то. Тот с болью в глазах пытался ему что то сказать. Ксант гладил его по светлым вьющимся волосам и в безумной ярости пытался вызвать хоть какие — то остатки Силы. Но он был пуст и не мог помочь тому с помощью волхвы. Он понимал, что тому остались считанные суны жизни. Ведун оторвал клочок своей рубахи, пытаясь перевязать смертельную рану. Паренек судорожно царапал его по руке, из последних сил хватая воздух. Наконец, собрав последние силы, он прошептал:

— Отомсти за маму, отца и братьев. Они сожгли… — последние слова он не договорил, сжал в последнем порыве пальцы и затих. Ведун обхватил руками его голову и заплакал.

— Сколько еще горя принесете вы. Сколько нужно вам жизней людей чтобы насытить нашей кровью ваших хозяев, насытить вашу гордыню и ваше чрево? Вы не знающие милосердия и любви! — Ксант с невидящими от слез глазами встал, как в тумане приблизился к тающей скульптуре оживающего мергула и, подняв с пола его же кинжал, с силой, раскалывая ледяную корку, воткнул ему в грудь. По палатке разнесся оглушительный рев, лед мелкими кусочками разлетелся в стороны и осыпался на траву, на рубаху Ксанта брызнула бордовая кровь. Мергул умер не сразу. Могучее, здоровое сердце еще пыталось цепляться за жизнь, магически пытаясь зарубцевать страшную рану. Мергул рвал своими когтями рубаху ведуна в неистовой злобе пытаясь дотянуться до горла. Тогда Ксант еще сильнее провернул кинжал в сердце колдуна. Тот захрипел, из горла пошла кровь, на губах выступила кровавая слюна. Мергул последний раз дернулся и затих.

В палатку ворвались берендеи, во главе с Усенем и тут же увидев Главного ведуна, остановились. Усень, огромный рыжебородый богатырь, огляделся вокруг, подошел к Ксанту и помог подняться. Ведун казался совершенно обессиленным.

— А это кто? — спросил Усень, указывая на тело паренька.

— Пленник. Он пожертвовал своей жизнью, спасая наши. — Ноги его дрожали, и Ксант устало опустился в самшитовое кресло, стоящее возле огромного сундука мергула. — Я даже не знаю его имени.

— Я так понимаю это мергул? — Усень ткнул боевой перчаткой в сторону безжизненного тела колдуна.

— Да. — Кивнул ведун. — Нужно его сжечь. Оно пропитано магией кромешных и может навредить даже сейчас. А парня нужно похоронить с почетом. Что с войском мергулов?

— Бежало. После взрыва их охватила необъяснимая паника. Нам оставалось только добивать бегущих. Многих мы покрошили. Полный разгром.

— Это хорошо. Но ненадолго. Нафанчар соберет новое войско и двинется на город. Нужно уже сейчас готовиться к новой осаде.

— Новую осаду нам не выдержать. Слишком много погибло народу. Из витязей остался только я и Панас. Из ведунов — только ты.

Ксант вздрогнул и в надежде посмотрел на воина.

— Что случилось с Энаром? Он жив?

Витязь виновато опустил голову, словно это была его вина.

— Он погиб. Когда мы отправились на вылазку, нас пытался остановить большой отряд черных хромовников из родовой знати машту. Их было больше и останови они нас, пришлось бы ох, как худо. Они встретили нас горящими стрелами и кербащами. Много наших погибло в первые же суны. Атака готова была захлебнуться. Мы начали отступать. И тут появился Энар. На своем горячем скакуне он буквально влетел в первые ряды машту, разметав их своей волхвой. Мы тут же бросились за ним, врезаясь клином в их оборону. Но к Энару мы опоздали. Он рубил мечом, удерживая брешь, пока его не проткнули копьем. Он погиб у нас на глазах. Если бы не его бесстрашный поступок, не знаю, как бы все было дальше. Мои берендеи, увидев его гибель буквально обезумели от ярости. Они рвали врага зубами, когда меч ломался у них в руках. Те не выдержали, дрогнули и побежали. Мы уничтожили их всех, до последнего.