Lina Mur - Душа на продажу (СИ)

Перхта потащила меня через зал, где мы остановились у дверей, ведущий в

комнату пыток, и указала туда рукой. Это снизу раздавался этот смех, и свист,

перемешанный со звуком цепей.

- Это Ян? Он кого-то пытает? – прошептала я, и Перхта кивнула.

Она толкала меня туда, и я уже не противилась. Ян не просто так в камере

пыток, это он издевается над кем-то, и его смех настолько режет слух, что

тошнота поднимается к горлу. Мои шаги тонули в свистах и мрачном веселье за

дверью, сопровождаемые скрежетом металла, а внутри кроме отвращения к

моим мыслям, поднимался гнев. Да как этот Ян смеет просить помощи?!

Притворился бедным ягнёнком, а на самом деле Джон был прав. Он заслужил

все, что получил. И сейчас я ему всё выскажу и со спокойной душой свалю

отсюда!

Глава 15.

Моя уверенность и злость, как только я ступила в ненавистную мне комнату,

сменилась ужасом и рвотными позывами.

Перед моими глазами предстала средневековая экзекуция, жестокая, и все

сопровождалось выкриками и смехом. От крепления на потолке спускалась

цепь, и она стальным обручем сцепила руки мужчины, который безмолвно висел

на ней. Его тело было по пояс обнажено, и всё было покрыто сине—красными

кровоподтёками, из некоторых даже сочилась кровь. Голова пленника была

опущена, и каждый удар его поворачивал, демонстрируя мне отвратительное

изрубцованное тело.

Снова прозвучал свист, отчего тело висевшего дрогнуло и с его губ сорвался

сиплый стон. Человек, который держал кнут, но он был необычный, а тонкая

металлическая нить с шипами, довольно рассмеялся. Он был одет в похожую

одежду, как и Ян вчера, но был тучен и лысоват, а другой мужчина, стоящий

рядом, был ухожен, и его белые волосы были собраны в недлинную косу.

- Прекратите, — прошептала я, каждой клеточкой тела ощущая удар, который

прошёлся по телу пленника.

Но на меня даже не обратили внимание. Они продолжали свою пытку, и самое

противное было, что им нравилось, что они делали.

- Хватит! — закричала я, сделав шаг к этому шоу.

Головы резко повернулись в мою сторону и замерли от удивления. Мужчина

моложе что-то начал говорить, но я не понимала.

- Вы монстры, — в ужасе прошептала я, а из глаз потекла слеза.

Теперь мужчины спорили, пока я пыталась взять себя в руки и не позволить

содержимому желудка выплеснуться на пол. Тут итак пахло ужасно: пот, кровь и

затхлый запах смешались в одно отвратительное месиво.

- Отпустите его, — продолжала я, сделав к ним ещё один шаг.

Голова пленника поднялась, и в обескровленном лице я узнала Яна. Значит, двое

других мужчин – барон и брат Перхты.

- Она простила его, простила, — закричала я, подбежав к Яну и встав между

двумя призраками, заслоняя его спиной.

- «Прощение даровано любимому». Она простила его, она не держит на него

зла, — повторила я слова на картине, а мужчины, переглянувшись, стали таять

на глазах.

Воздуха не хватало, хотя лёгкие полыхали от частоты дыхания. Сердце

обливалось кровью от увиденного и было скованно льдом сочувствия.

Я повернулась к Яну, когда призраки совсем исчезли.

- Я помогу, — прошептала я, пока он смотрел на меня, не узнавая.

Дрожащими руками я потянулась к замкам на его запястьях, которые были

закрыты. Мне нужен был ключ, но я не знала где его найти. Паника окатила

меня, и по спине прокатился пот от усердия. Я осмотрелась и на столике рядом

заметила связку, подбежав к ней, я вернулась к Яну, пробуя каждый ключ. Замок

щёлкнул и на меня повалилось тело, за которое я ухватилась и с грохотом мы

упали на пол. Было больно, дискомфорта добавлял рюкзак, висящий на спине,

но мне было не важно сейчас, как я чувствую себя, меня волновал тот, кого я

обнимала рука за спину. Его кожа была холодной, липкой, под подушечками

пальцев я ощущала раны, и слышала его хриплое дыхание. Мужчина был

тяжёлым, но мне удалось его перевернуть на спину и осторожно положить на

пол.

- Кто ты? – прохрипел он.

- Ян, это я, Лорель, я помогу вам, — быстро ответила я и сняла со спины рюкзак,

доставая оттуда воду.

Мне нужны были бинты или вата, но ничего не было, кроме одежды. Я сняла с

себя куртку, затем кофту и последнее майку. Надев обратно кофту, я свернула в

комок майку и, открыв бутылку с водой, полила ею на свою одежду.

Откуда я знала, что нужно делать меня не волновало. Только одна мысль –

ошиблась, должна помочь – билась в голове, отдаваясь в висках болью.

Я действовала быстро, на автомате, подчиняясь подсказкам внутри. Поднеся к

его сухим губам мокрую майку, я провела по ним, и он раскрыл губы в

ожидании большего.

- Вам нельзя сейчас пить, ваш организм обезвожен, — прошептала я, пытаясь

улыбаться, чтобы ему не было страшно.

Его синие глаза устало закрылись, пока я, стараясь аккуратно обтирать его,

смывала с него пот и кровь. Под руками я слышала медленное сердцебиение,

когда рука коснулась мощной груди, истерзанной этими животными. И моё

сердце сжалось от необъяснимого всепоглощающего сочувствия.

Я услышала очередной хриплый стон и поднялась к его лицу.

- Ян, вы меня слышите? Как вам помочь? – моя рука дрогнула, когда пальцы

откинули с лица слипшиеся волосы.

Он приоткрыл глаза, и его губы дёрнулись в попытке улыбнуться. Ему на лицо

что-то капнуло, и я подняла голову, чтобы понять, что это. Но потолок был

белым, и никаких потёков.

Слёзы, это были мои слёзы. Я непроизвольно плакала от жалости, от ужаса, от

полного спектра разделяемой боли.

Тело под руками начало холодеть, под ладонью, лежащей на его груди, сердце

замедляло свой ход.

Он умирает? Мысли хаотично витали вокруг, а я вглядывалась в бледное

измученное лицо, пока оно не начало исчезать. Он растворялся, так же быстро,

как из его тела когда-то давно вытекала жизненная энергия.

И я уже просто облокачивалась о пол, сжимая в руках испачканную кровью

мокрую ткань.

- Ян, — позвала я, но не было отклика.

Обернувшись, я увидела, что нет больше этих цепей, нет столика, на котором я

нашла ключи. Больше ничего не напоминало о случившемся, комната

преобразилась и была такой, какой я видела её первый раз.

Сев на пол, я прижала ноги к груди и в голос заплакала. Стресс, пережитый

мной, был ни с чем не сравнимым, этот животный ужас, страх был мной. Тело

содрогалось от внутренних переживаний, и мне было до боли в груди жаль Яна.

Значит, так он умер, так его убили, до смерти замучив, смеясь над ним.

От отвращения и сострадания я заплакала ещё громче, сжимая рукой

подтверждение того, что это было. Перед моими глазами была история, которая