Ксения Никнова - Я и мой король. Шаг за горизонт

— Все это очень интересно, но боюсь, что не смогу уделить вам больше времени. Меня ждет лекарь, — нахально заявила я, ожидая ответной реакции и подавая прислуге сигнал, который означал: «Секретаря сюда».

Троица переглянулась.

— В таком случае мы будем вынуждены сообщить о сем прискорбном инциденте его величеству.

Бинго! Милорд, вы гений. Я уже строчила записку.

Дождавшись, когда войдет секретарь, изобразила святую простоту:

— Ваше право. Не смею больше задерживать. Эрдал, проводите господ и сразу возвращайтесь, вы мне нужны.

Когда визитеры вышли, я дала волю эмоциям. Что за сволочи! Одна надежда на секретаря, имеющего право личного доклада королю, потому что сама я уже никуда идти не могу. Зудит все тело, першит во рту и в горле. Господин Тиан сказал, что у взрослых болезнь протекает тяжело, вплоть до удушья.

— Послушайте, Эрдал. Дело крайней важности. Прямо сейчас отправляйтесь к его величеству и передайте мою записку. Он должен принять меры, иначе…

— Что с вами? — встревожился секретарь, когда мне пришлось прервать речь. — Позвать лекаря?

— Он и так здесь, я сейчас к нему. Идите.

Во время сеанса лечения я уснула — дала о себе знать бессонная ночь. Разбудили меня лишь к обеду, начав с новостей: выгляжу я «совсем неплохо» для болящей южной язвой; вестей по делу о плаще нет; после обеда меня к себе ждет король (Ужас! Как я покажусь ему в таком виде?); в гостиной ожидают большой ящик и записка.

Начала я с зеркала. Ну что, могло быть и хуже. До волдырей не дошло, хотя розовые пятнышки тоже меня не красят. Господин Тиан сказал, что сыпь удалось вовремя купировать, так что к вечеру она побледнеет до телесного цвета. Главное, зуд прекратился!

Основное беспокойство вызывала история с плащом. Отсутствие новостей — это хорошо. Дэн зовет — тоже хорошо. Но в контексте событий тревожно. Осталось загадочное подношение.

Ящик оказался переносным раскладным кофром, украшенным эмалью и резной костью снаружи, обитым бархатом внутри. Записка от Дэна гласила: «Тебе что-то понравилось на ярмарке, но я не помню, что именно». На бархатных планшетках был полный ассортимент ярмарочного ювелира.

«Он сумасшедший», — думала я, улыбаясь во время обеда. Куда теперь все это добро девать? Ладно, раздарю девчонкам, то-то рады будут.

Господин Тиан рекомендовал мне подольше оставаться у себя, чтобы не привлекать лишнего внимания к болезни, которая ко всему еще и заразная. Поэтому обедала я в чайной гостиной в компании двух фрейлин. Для аудиенции у короля мне приготовили шляпу с густой вуалью и платье с воротником-стойкой. Руки в данном случае скрыть проще всего — перчатки входят в гардероб, предписанный придворным этикетом, и выражение «менять как перчатки» в Лаэнтере не утратило своей актуальности.

В коридорах дворца было более людно, чем обычно, — на свадьбу съезжались гости. И мой путь сопровождался сплошными поклонами и реверансами, хоть и шла я обходными путями. Ох и разговоров будет о моей драпировке. Тем весомее должна быть причина, побудившая Дэна официально пригласить меня к себе.

В кабинет я входила через забитую народом приемную. Впрочем, дорогу мне расчистили моментально. Внутри оказалось пусто. Только голос короля выговаривал кому-то:

— …своей партизанской деятельностью настроил против себя людей! Как теперь доказывать, что работа делалась по ночам?

— Не собираюсь я никому ничего доказывать! Залесью досталось во время войны, там магический фон настолько понижен, что природа чахнет. Какие уж с них налоги. Да парню памятник надо воздвигнуть, что он вытянул их урожай!

— Нет, будешь! Чтобы ни одна подлая душонка не имела повода опорочить имя герцога Лисэйта.

— Да эти тхэл… Ваше высочество? — смутился Дэйтон.

Я усмехнулась: на «тхэл» в лаэнте начинается одно-единственное слово. Нецензурное.

Мужчины, устроившиеся в потайной комнатке за кабинетом, поднялись при виде меня.

— Солнце мое! Ты уже здесь? А мы тут с жалобщиками разбираемся, — подошел Дэн. Целуя мою руку, он заметил: — Мне нравится твой строгий и загадочный облик. Как самочувствие?

После моих заверений, что все хорошо, он предложил перейти в совещательный зал кабинета, чтобы обсудить предложения по реформам образования.

— Ну, Машенька, рассказывай, что за школы ты придумала. Сроки почти нереальные, поэтому давайте соображать, что можно успеть до лета.

Пока я собиралась с мыслями, молчаливый Таллар тихо напомнил, что в приемной ожидают господа по делу о плаще. Суд чести прибыл в полном составе.

— Маги с ними? — спросил Дэн, усаживая меня за плечи обратно, потому что я вскочила от страшного предчувствия. Суд?! — Спокойно, я все знаю.

Когда в зал начали входить люди, я вообще перестала что-либо понимать. Кроме той троицы, что была с утра у меня, вошло больше десятка мужчин. Еще двое, маги, держались отдельно. На губах герцогини играла хищная усмешка.

— Излагайте коротко и по делу, — распорядился местный делопроизводитель, но король не дал никому ничего изложить.

Не доходя до своего места на возвышении, он свернул к посетителям:

— О, мой плащ! Его все-таки нашли?

Изъяв улику, он тут же сунул ее лакею:

— Почистить и положить до следующей надобности. Итак, господа, мы вас слушаем.

— Но… — растерялся милорд Дуэр, — мы принесли этот плащ…

— Вы все собрались, чтобы принести мой плащ? — изумился король, иронично оглядывая присутствующих. — Это… очень любезно с вашей стороны.

— По этот плащ нашли в покоях княжны. Он принадлежит мужчине, с которым ее застали ранним утром в спальне после ночи отсутствия!

— Да, господин дворецкий, прислуге, которая вместо почтительного поклона приветствует своего короля визгом, не место во дворце. А ночь была просто замечательная. Спасибо вам за это, княжна.

Глаза Дэна смеялись, когда он целовал мне руку.

— То есть вы признаете, что провели ночь вместе? Но ваше величество! Это недопустимо! Перед свадьбой!

Король ответил на возглас проникновенным взглядом:

— Господа маги, нарушено ли охранное заклинание невесты?

— Нет, ваше величество.

— Возможно, были повреждены сигнальные нити?

— Никак нет.

— В таком случае, милорд Дуэр, позвольте нам решать, что допустимо в отношении будущей супруги, — с нажимом резюмировал Дэн. Милорд изменился в лице. — Господа, решение по делу милорда прошу вынести самостоятельно и сообщить нам о результатах позже. Сейчас у нас дела государственной важности.

— Аудиенция окончена! — торжественно объявил распорядитель и вывел людей.

Герцогиня выходила последней, и в ее лице не было и грамма страха или раскаяния. А Дэн ей еще и кивнул. Едва заметно, но кивнул. И как это понимать?