Роберт Сальваторе - Ночь Охотника

Квентл снова повернулась к брату и сурово на него посмотрела. - Объясни! - потребовала она. - Что профанация...

- Кажется, я сохранил больше, чем физическую голову нашей мертвой матери, - небрежно ответил Громф. - Ибо, как я узнал от Киммуриэля Облодры из Бреган Д’Эрт, а он от иллитидов, физический разум полон узоров, крошечных соединений, сохраняющих воспоминания. - Когда он говорил, он махнул рукой и диск поплыл мимо Квентл к Метилу, щупальца которого жадно покачивались.

- Вы не посмеете! - сказала верховная мать им обоим.

- Я делал это уже много раз, - ответствовал Громф. - К твоей выгоде, я полагаю.

Квентл бросила на него сердитый взгляд.

- Паучья Королева знает об этом, - пояснил архимаг. - Так сказала Хозяйка Арак-Тинилита, с которой я говорил.

Глаза Квентл вспыхнули гневом, и ее рука опустилась на ее страшный кнут, но все пятеро змей кричали у нее в голове, чтобы она сдержалась. Дрожа от гнева, ибо она хорошо знала наперсницу своего коварного брата, верховная мать взяла себя в руки, насколько это возможно, и прошептала сквозь зубы, - Ты доверяешь Минолин Фей больше, чем мне?

- По велению Ллос, - последовал убийственный ответ, так легко и уверенно.

Квентл закричала и вздрогнула. Затем повернулась и отступила шаг, когда она увидела, что Метил склонился над открытым железным ящиком, щупальца существа шарили в черепе Верховной Матери Ивоннель Бэнр, без сомнения!

- Я не открыл дорогой Минолин ничего конкретного, конечно, - буднично продолжал Громф. - Только в неопределенных загадках.

- Ты выбрал бы Дом Фей-Брэнч вместо Дома Бэнр?

- Я выбрал бы сильную Хозяйку Арак-Тинилита в качестве наперсницы в самом срочном вопросе для Паучьей Королевы. Минолин Фей понимает, что любое предательство с ее стороны будет шагом против Ллос, а не только против Дома Бэнр. Поймите, Верховная Мать, Паучья Королева не гневается на меня. Действительно, учитывая ответ служанки Сос’Умпту и Миринеил в этот день, я поддерживаю уверенность, что леди Ллос ожидала это все время, и, безусловно, она одобряет это, и, вероятно, она это организовала. И это, в конце концов, ваша собственная вина, дорогая сестра.

В глазах Квентл вспыхнула злоба. - Минолин Фей слаба, - промолвила она. - Дура высшего порядка, она слишком глупая, даже чтобы понять свое собственное невежество.

- Да, примите истину моего оскорбления, - без страха ответил Громф. - Как вы оцениваете свое пребывание Верховной Матерью Мензоберранзана?

- Кто ты такой, чтобы задавать мне этот вопрос?

- Я архимаг. Я ваш брат. Я ваш союзник.

- Город процветает! - аргументировала Квентл. - Благодаря мне мы расширились до Гонтлгрима!

- Вы пытаетесь убедить меня или себя? - ехидно спросил Громф, ибо они оба знали правду. С конца Магической Чумы вокруг них пошли колоссальные события, и сама леди Ллос играла в сфере тайной магии, Громф знал, и все же, все это время, жители Мензоберранзана были простыми зрителями, в конце концов.

И в то время как на первый взгляд Дом Бэнр как всегда крепко держал город, благородные Бэнры знали истину. Уход Дома Ксорларрин, Третьего Дома города и одного из величайших по магической силе, был огромным риском, который мог привести к большим волнениям в Мензоберранзане. Возможно, это будет рассматриваться как возможность для подъема к конечному рангу Матроны Мез'Баррис Армго из Дома Баррисон Дель'Армго, соперницы Бэнр, которая давно хотела на место Ивоннель и теперь на место Квентл.

Видимость со стороны, Громф знал это, и Квентл это знала: Мензоберранзан балансировал на краю гражданской войны.

- Наш друг готов к вам, - промолвил Громф.

Квентл смотрела на него с любопытством, потом, уловив суть, ее глаза расширились, когда она повернулась лицом к иллитиду, который стоял прямо позади нее. Квентл быстро шагнула в сторону или попыталась, но Громф был быстрее, он наложил на нее заклятье удержания, двеомер, который не должен был захватить Верховную Мать Мензоберранзана.

Если леди Ллос это не позволяет, к своему ужасу поняла Квентл, когда она застыла на месте.

Однако она боролась против магии изо всех сил, совершенно бесполезно, а щупальца Метила Эль-Видденвельпа достигли ее нежной кожи, коснулись ее шеи и лица, заскользили к ноздрям.

Ее лицо превратилось в маску негодования, возмущения и самого чистого гнева, который когда-либо видел Громф. Он знал, что, если она найдет силы вырваться, она набросится на него, физически и магически, чтобы наказать, жалить и рвать. Она бы сразу взялась за пятиглавый змеиный хлыст, дала бы змеям напасть на него, наполнив его их мучительным ядом, позволив им прогрызть живот и угоститься его внутренностями.

Ах, если бы только она смогла вырваться!

Но она не могла, ибо леди Ллос одобряла этот очень болезненный и глубокий урок, и Громф был уверен, что к тому времени, когда Квентл будет освобождена, она будет скорее благодарить его, чем наказывать.

Тем не менее, в данный момент было насилие на самом личном уровне, возмущение первобытной силы и боль самого мучительного рода.

Как она кричала! При ужасе и самой чистой и изысканной боли, иллитид делал свою работу. Отчаянные вопли Квентл разносились по коридорам Подземья.

- Их решение тебя не интересует? - спросил Вульфгар Реджиса. Они сидели на крыльце домика Реджиса поздно днем на следующий день после их возвращения с Пирамиды Кельвина, и это действительно был замечательный весенний денек. Они смотрели на воды большого озера, известного как Мэр Дуалдон, сверкающая линия опускающегося солнца пронизывала воду. У каждого из них была трубка, полная прекрасного листа, который закупил Реджис в своей последней поездке через Мост Борескира.

Реджис пожал плечами и выпустил кольцо дыма, а затем наблюдал, как оно лениво дрейфует в воздухе на южном ветру. Любой курс Дзирта, Бренора и Кэтти-бри, будет приемлем для него, ибо он едва видел дорогу впереди. Его мысли оставались на дороге позади, в его днях с Ухмыляющимися Пони, и, особенно, в его прекрасных днях с Доннолой и другими из Морада Тополино.

- Почему ты передумал? – спросил он, опередив следующее замечание Вульфгара, как раз когда огромный варвар начал говорить. Он посмотрел на своего большого друга и понял, что затронул щекотливую тему, поэтому он не стал настаивать.

- Тебе правда это нравится? - спросил Вульфгар, недоверчиво глядя на трубку.

Хафлинг рассмеялся, затянулся и выпустил другое кольцо, а затем пустил еще одно поменьше, прямо через первое. - Это способ провести время в задумчивости. Это помогает мне найти место спокойствия, где я могу вспомнить все, что было прежде, или вообще ничего не вспоминать, как сейчас, и просто наслаждаться моментом. - Он указал через озеро, где тонкая линия облаков, спрятавшихся в западном небе, носила блестящий оранжевый килт выше лучей заходящего солнца.