Альвина Волкова - Сказка для злой мачехи или в чертогах Снежной королевы (СИ)

"Хм — м, — закусила я нижнюю губу, чтобы не рассмеяться, — интересный способ вернуть на путь истинный".

— И как?

Очень уж было интересно, что чувствует бывший вор в роли приличного человека.

— Забегался, — скривился Вигго, — Столько всего сделать надо, что разорваться хочется. А тут еще этот Кай. Меня, кстати, следить за ним поставили, а он, вон, как. Рим, может ты его того — разбудишь. Если это Кай тебя траванул, то я уж сам с ним разберусь, а то лежит, молчит, а мне с ним поговорить надо. Тут такие делишки вскрылись — закачаешься.

— Я спрошу.

— Кого? — не понял Вигго.

— Алхимика, — пожала я плечами, — Я же не сама проклинала — только руку протянула.

— А говорить‑то он с тобой захочет? — скептически изогнул здоровую бровь бывший вор.

— Кто? — не поняла теперь уже я.

— Алхимик.

— Почему нет? — удивились мы с Алексом.

— Рим, ты как с луны свалилась, — не меньше нас удивился Вигго, — Алхимики своим отмеченным бабам лишний раз руки не подадут.

Мы с сыном подвисли.

— А ты откуда знаешь? — первым оклемался Алекс.

Вигго фыркнул.

— Сам видел. Давно это было. Столкнулись у мадам Доль. Она мне позже, когда они уехали, сказала, кто он такой. Только странно, та девица на него только и смотрела и ни на шаг не отходила. Он ей: подай — она подает, он ей: принеси — она несет. Послушная была, как кукла на ниточках.

— Мой не такой, — пискнула я, шокированная его словами, — Он помогает.

— Повезло, — небрежно обронил Вигго, и с большим энтузиазмом продолжил: — Но ты, это, поаккуратнее с ним, и Риту предупреди, чтобы не связывалась.

"Поздно. Уже связалась", — промелькнуло на наших с сыном лицах, когда мы мимолетно глянули друг на друга, после чего синхронно вздохнули.

— Я спрошу его и дам тебе знать.

— Хорошо, — коротко кивнул вор, хотя теперь уже бывший, и развернулся к двери.

— Уже уходишь? — встрепенулась Улла.

— Дела, — скорчил зверскую рожу Вигго, затем весело подмигнул ей и покинул комнату.

Когда удаляющиеся шаги совсем стихли, я посмотрела на ребят и с усмешкой спросила:

— Слушайте, мне одной показалось, что Вигго нравится, что у него "дела"? — и отставила в сторону чашку с остывшим чаем.

— Еще как, — улыбнулась Улла, — Он как‑то признался, что в детстве мечтал стать стражем.

— Сколько ему выпить пришлось, чтоб в этом признаться? — изумленно приподняла я брови.

— Много, — сморщила нос Улла, — Очень, очень много.

— Ул, — задумавшись, потерла я переносицу, — ты случайно не знаешь, где в Лиене можно раздобыть писчий артефакт?

— На почте, — ответила девочка и тут же подорвалась: — Я схожу?

— Что, прямо на почте? Не у кого‑то в закромах, а общем пользовании? — не поверила я.

— Да, — кивнула Ул, — Мэр Кай запретил прятать магические артефакты, за ослушание штраф, а то и тюрьма. Листы из писчего артефакта жуть как дорогие — не каждому по карману, так что пользуются ими в основном аристократы.

— Поня — атно, — протянула я и простонала, — Светлый, сколько проблем бы избежала, если б знала.

— Век живи век учись, ма, — попытался утешить Алекс и вопросительно взглянул на девушку, — А лист сколько стоит?

— Тридцать серебреных медведей.

— Сколько!?? — ахнули мы с сыном.

Улла, наконец, перестала хмуриться, и, улыбнувшись, развела руками:

— Я же сказала, что они дорогие.

— Грабеж среди бела дня, — вынесла я вердикт.

— Обдираловка, — согласился Алекс.

Я встала, поискала глазам сумку, нашла ее на подоконнике и ужаснулась ее непрезентабельному виду: вся скукоженная, местами порванная, да еще и в бурых пятнах запекшейся крови.

— Не люблю шить, — скорчила я недовольную мину, рванув на себя подкладку сумки, куда в свое время припрятала несколько золотых монет, — Вот, — протянула Улле наличность, — И купите мне новую сумку.

Выпроводив ребят, обнаружила, что на прикроватном столике кроме шкатулки и замерзшей розы лежит еще и булыжник, тот самый, который привлек наше внимание с Алексом в пещере.

— И когда только успел? — нахмурилась я, хорошо помня, что мгновение назад его здесь не было. Не сошла же я с ума?! По крайней мере, я на это надеюсь.

— Ри, — тихо постучал и вошел в комнату Ирон.

— Привет, — улыбнулась я ему, — прости, что не поздоровалась раньше.

— Я понимаю, — улыбнулся он в ответ и огладил бороду — нервничает, — Как себя чувствуешь?

— Хорошо, — кивнула я, поковыряв пальцем в булыжнике, — Серьезно, Ирон, все хорошо.

— Что у тебя тут? — подошел маг и заглянул через мое плечо.

— Подарки. Шкатулка и роза от Сарин. Булыжник от Алекса.

— Алекс?

— Тень захотел сменить имя.

— Ты расскажешь…

— Все просто, Ирон, с помощью своей магии я создала живой морок.

Ирон издал звук похожий на тот, как если бы из его легких резко выбило весь воздух.

— Теперь Алекс свободен, — не прервала свою речь, чувствуя, что если не выскажусь, Ирон может надумать себе кучу ужасов, так что лучше сразу закидать его информации, чтобы дальше он переваривал ее постепенно: — Он не погиб и больше от меня не зависит. В нем нет магии и, по его словам, он теряет мои навыки. Он назвал меня своей мамой, и я согласилась, — мягко улыбнулась, — В каком‑то смысле ведь так оно и есть. Алекс останется здесь с Уллой.

— С дочерью Снежной королевы?

— С внучкой хранителя книг, — поправила я, — Она еще не приняла того, кем является, но Сила у нее проснулась. Старшая хочет взять Уллу в свои ученицы.

— Почему я слышу в твоем голосе беспокойство?

— Сарин — не человек. Раньше она была ледяной ведьмой, сейчас она ледяной элементаль. Улле, чтобы не стать бесчувственной, как и все снежные, нужны живые люди: родственники, друзья, любимые. Это я сказала Сарин.

— И?

— Она сказала, что подумает. Но, понимаешь, прежде чем сказать это, она напугала меня, она была уверена, что я воздействую на нее — заставляю вспоминать то, что она не хочет.

Ирон хмыкнул в бороду.

— Да, пожалуй, это ты умеешь делать.

— Что? — озадаченно взглянула я на мага.

— Заставлять вспоминать, — тяжело вздохнул Ирон, — затем горько усмехнулся и с подозрение покосился на булыжник: — А это тебе зачем?

— Не знаю. Алекс его из той пещеры притащил. Прямо прикипел к нему, — я неуверенно положила ладонь на булыжник — холодный, — хотя мое внимание он тоже привлек. Не знаю чем, но что‑то нас с Тенью в нем зацепило. К тому же Баль очень не хотел, чтобы мы его трогали.

— Баль?

— Бальфар. Суккубус, которого привязали к зеркалу.

Ирон наклонился и внимательно взглянул на кусок льда.

— Хм — м. В нем что‑то есть. Если позволишь…

— Да, конечно, — отступила я в сторону.

Примерно через десять минут Ирон протянул мне мятый, но сухой комок бумаги. Я осторожно, чтобы не порвать, развернула первый слой бумаги и не без удивления узнала нарисованную на ней руну.