Кира Измайлова - Драконьи истории

— Вы с Руками? — зачем-то уточнил он.

— Ну так… — Эдна протянула руку. — Глядите-ка!

Он посмотрел и чуть не выругался: в воздухе парили две когда-то белые перчатки, явно от праздничного наряда Эдны.

— Ну не могу я, когда их не видать, — сказала та весело, — так-то попроще будет, а?

Правая Рука поймала руку Эдны, левая накрыла ее сверху и энергично потрясла.

— Понятно. Ты не голодна?

— Нет, сударь, вы же сказали: попросить Руки, если проголодаюсь. Так они мне принесли хлеба с сыром да воды, — ответила девушка. — А вам бы не помешало отобедать…

— Пойдем, — кивнул он и вышел, не оглядываясь.

На пороге гостиной он остановился и долго молчал, не зная, то ли выругаться, то ли…

Давным-давно не мытая люстра сияла всеми своими хрустальными подвесками и бронзовыми завитками. Сверкала начищенная каминная решетка, уютно потрескивал огонь. На чистом полу распушилась звериная шкура, невесть когда и кем из предков привезенная… Стол покрывала белоснежная накрахмаленная скатерть, старинный фарфор и серебро мягко поблескивали в ярком свете свечей.

— Извольте откушать, сударь, — неведомо когда появившаяся Эдна присела в реверансе. Платье она себе выбрала старомодное, с высокой талией (видно, чтобы не мучиться с корсетом), темно-синее. Если бы она еще не накинула поверх шаль (концы ее перекрещивались на груди и завязывались на спине), выглядело бы это очень даже неплохо.

— Что?..

— Руки, давайте-ка супницу… Сударь, кладовую надо пополнить, там припасов всего ничего.

— Я же запретил тебе ходить по замку!

— А я и не ходила, — с достоинством ответила девушка. — Вы же мне Руки оставили, вот я и попросила их поглядеть, что тут у вас из съестного имеется. Уж не знаю, чем они смотрят, но…

— А общалась ты с ними как? — не без интереса спросил он.

— Да просто, — бесхитростно ответила девушка. — Они умные. Мы договорились, что, если чего есть, они мне как бы покивают, а нет, так фигу покажут. Ну или вообще принесут показать, чего там к чему… Оно, конечно, своим глазом посмотреть лучше, да и за плитой доглядеть хотелось бы, но раз вы не велели никуда ходить, то уж как вышло, не обессудьте!

— Ясно… — От потока слов мгновенно разболелась голова. — А с чего ты вообще решила взяться за готовку?

— А что мне еще делать? — недоуменно спросила Эдна. — Где можно ходить, там я уже прибралась, а сидеть сложа руки я не привыкла. Вот, разузнала, что у вас там в кладовых имеется… нет, может, там и еще чего-то есть, да я не знаю, о чем Руки спрашивать! Ну и решила, стало быть, обед состряпать… как уж выйдет, говорю, самой бы к плите встать! Мне-то много не надо, и так не помру, а на вас посмотришь — аж плакать хочется, кожа да кости…

— С полным брюхом не взлетишь, — зачем-то огрызнулся он, принюхиваясь. Пахло весьма и весьма аппетитно. Самому ему готовить было попросту лень, о том, что Руки и на это способны, он давно забыл. Так, перебивался всухомятку либо обедал в драконьем обличье, и забытые запахи теперь приятно щекотали ноздри. — Садись.

— Что это вы удумали? — неподдельно удивилась она. — Прислуга с господами никогда не трапезничает, это неприлично!

— А я говорю — сядь! — рявкнул он, и девушка тут же упала в заботливо подставленное Руками кресло. — Руки, прибор ей. Сама сперва попробуй, что они наготовили под твоим чутким руководством…

— Вы что, думаете, я вас отравить задумала? — нахмурилась Эдна.

— От такой, как ты, всего можно ожидать, — мрачно произнес он. — Больно ты бойка для драконьей пленницы.

— А мне плакать да рыдать, что ли, прикажете? — фыркнула девушка и попробовала суп. — Подсолить надо. Ну да мало соли не много… Так вот, сударь, меня матушка научила: везде ищи хорошее, так жить легче.

— И что же хорошего ты находишь в своем положении?

— Жива, здорова, сыта, одета, — преспокойно произнесла Эдна. — Крыша над головой имеется, бить вы меня не бьете, снасильничать не пытаетесь, есть вроде как тоже пока не собираетесь. Оно, конечно, немного боязно, но это ничего… Опять же до свету никто вставать не заставляет, придворные ущипнуть не норовят, красота! И работы непочатый край, не заскучаешь!

От этого непрошибаемого оптимизма ему сделалось дурно.

— Вы, сударь, ешьте, пока не остыло, — сказала девушка, — там еще второе будет и на сладкое я кое-что придумала.

— Меня зовут Бриан, — назвался он зачем-то. — Это если по-человечески.

— По-вашему, поди, мне и не выговорить, — улыбнулась она. Столовыми приборами Эдна пользовалась вполне уверенно, видно, действительно росла подле принцессы. — Хлеба вот у вас нет, сударь, это скверно, хлеб — всему голова! Я бы сама испекла, мука-то нашлась, но…

— Ходи куда хочешь, — отмахнулся Бриан. — Только в два места я тебе запрещаю соваться: в библиотеку — это в северной четверти, ну да, полагаю, ты ее узнаешь, там много-много книг. А книги — это такие…

— Сударь, я грамотная, — с достоинством сказала Эдна. — Уж как-нибудь книгу от подставки для ног отличу.

— Гм… тем лучше. Так вот, не суйся в библиотеку. Кое-чего тебе даже касаться не следует. И не ходи в западную четверть.

— А это почему? — заинтересовалась девушка. — Там ваша сокровищница, что ли? Так на кой она мне?

— Нет. Сокровищница не там. Просто лестница обвалилась, опасно, — для чего-то пояснил он. — Я сам там уже сколько лет не бывал. Да и нет там ничего интересного.

— Скверно вы следите за своим домом, сударь, — совершенно серьезно пожурила Эдна. — Не дело это.

— А смысл? — Бриану стало смешно. — Никому не нужна эта развалина. Наследников у меня нет. Умру — пусть тогда здесь живет, кто захочет и как захочет, а пока не вижу смысла утруждаться.

— А вы что… совсем один? — тихо спросила девушка. Серые глаза сделались почти круглыми. — Неужто у вас никого нет? Ой, простите, сударь, если не то спросила, не моего ума это дело… Руки! Живо второе подавайте!

— Никого… — задумчиво произнес он, глядя в тарелку, подсунутую заботливыми Руками. Похоже, из вяленого мяса и остатков какой-то крупы получилось вполне съедобное блюдо. — Вернее… Если интересно, расскажу.

— Это как вам угодно, сударь, — серьезно сказала она. — Мне, конечно, любопытно, что да как, но если вы про то говорить не желаете, так зачем?..

— Отец давно умер, — выговорил Бриан, не слушая. — Он был стар даже по нашим меркам. Только не спрашивай, сколько мне лет, не соображу с ходу… Для дракона я еще молод, но что толку? — Он вздохнул. — Старший брат улетел искать невесту, да так и не вернулся. Либо нашел и остался у нее, либо погиб. Средний брат ушел в люди…

— Это как? — не выдержала девушка.

— У нас так говорят, если дракон раз и навсегда отказывается от своей сути и уходит жить к людям, — пояснил он. — Дуэйр поклялся никогда больше не менять обличья. Кажется, он влюбился в кого-то, не принцессу, нет, хотел быть рядом с нею, а привести ее в этот замок не мог. Я не знаю, жив ли он еще… Он, знаешь, неплохо владел человеческим оружием, так что мог податься куда угодно, когда умерла его возлюбленная, а она наверняка уже умерла, тому сто лет минуло, не меньше.