Кира Измайлова - Драконьи истории

Инга кивнула и снова прижалась к его плечу.

— Пойдем, — сказал он. — Надо…

— Без вас уже все решили, — произнесла Азиль, появившись на площадке. — Будем мы еще таких сопляков спрашивать!

— И… что? — робко поинтересовалась Инга.

— А ничего. Литта достаточно наснимала, нам еще и компенсацию выплатят за нарушение границ частной собственности, несоблюдение договора и избиение задержанного. А задержанный, — та посмотрела на Ариша, — воспользовался случаем: сыщики отвлеклись на низко пролетевшего орла, — и бросился бежать. И укрылся в какой-то канаве, под маками его не заметили. Я понимаю, что это звучит бредово, — добавила она, — но иначе его исчезновение никак не объяснишь. А где уж эти двое помяли машину, дело не наше. Может, врезались во что-то.

— Посреди степи, — кивнул Ариш.

— Не наше дело, — твердо произнесла Азиль. — Лирион разберется. А вы полетайте, пока небо чистое. Скоро степь отцветет… А! В лавандовую долину летите, красиво там!

— Мы и собирались, — улыбнулся он. — Я просто хотел, чтобы Инга летать подучилась. А хотя я ее и так отнесу.

— Вот и летите подальше отсюда. Припасов возьмите только и что-нибудь теплое. А мы тут сами разберемся…

— Бабуля… — Ариш поманил ее к себе и нашептал что-то.

— Ага… Кетца слетает, она как молния. На вас зачаруем, да вы раньше вернетесь, чем Н'гья прилетит, — кивнула та. — И правда, надоели эти туристы, пора и честь знать!

Ариш поцеловал ее в щеку.

— Береги жену, — сказала Азиль серьезно и, будто умела читать мысли, добавила: — Она как мотылек. На ладонь взять можно, а за крылья грубо схватишь — и все, уже не взлетит. Кто-то уже постарался… Береги ее, малыш… И ты, девочка, глупостей не делай, хватит уже!

— Я не буду, — честно сказала Инга. — Я… у меня… Я его люблю!

— Вот и слава всему сущему! Собирайтесь и улетайте, нечего вам тут. Вас здесь вообще не было, а мы будем все отрицать, — Через пару недель вернетесь, ну или за вами кто-нибудь прилетит.

— Я глупость сделала, — сказала вдруг девушка. — Мне надо было пропасть со всеми вещами. Тогда решили бы, что я отстала от группы или просто решила сбежать, ну мало ли, поймала машину на трассе и уехала куда глаза глядят. А теперь из-за меня вам такая морока…

— Это разве морока? — фыркнула та. — Не забивай себе голову такой ерундой, не с таким справлялись, опять же размяться не повредит. Брысь отсюда оба!

Она ушла, а Ариш сказал:

— Оставь записку, Литта передаст.

— Да, идем, я напишу буквально пару слов.

— Хоть роман пиши, я подожду, — улыбнулся он. — Перекушу пока, проголодался, сил нет!

«Мне что, не снится? — подумала Инга. — Не будет никаких шуточек, перемигиваний, шепотков за спиной? Что было, то прошло? И я могу куда угодно лететь с мужчиной, который меня никогда не осмеет, не припомнит прошлое, не обидит, потому что я всегда могу нажаловаться его бабушке? Не поэтому, конечно, а просто… И он сказал, что с ума сходит от моих веснушек… И небо… Нет, должно быть, я все же умерла. Но если загробная жизнь — вот такая, то я не возражаю!»

Она сидела над чистым листом бумаги и не знала, что написать. «Я жива»? Продолжат искать. «Не ищите»? Тогда не оставят в покое жителей долины.

«Мама, не ищи меня, — написала наконец Инга. — Я полюбила человека из далеких краев и уезжаю с ним навсегда на юг. Вряд ли мы еще увидимся, поэтому прости и прощай. Может быть, еще напишу. И спасибо тебе за все».

В это она поверит, подумала девушка, складывая лист. Ну и пускай. Пускай соседки возле дома думают, будто шалава Инга угодила в гарем к какому-нибудь шейху! Ей-то уже какая разница?

— А лаванда — она синяя или голубая? — спросила она подошедшего со спины Ариша.

— По мне — так лиловая, — улыбнулся он и поцеловал ее в макушку. — Сама увидишь.

— Письмо…

— Литта отправит, не беспокойся. А нам велено рвать отсюда крылья… хотя твои рвать нельзя, поэтому я тебя понесу.

— Я сама хочу! — возмутилась Инга.

— Там полетаешь, а через горы я тебя перенесу. Нам нужно поскорее удирать, а у тебя скорость не та, — серьезно ответил он. — Не обижайся.

— Я не обиделась…

— Маки снова зацветут, — сказал Ариш, обняв ее. — И ковыль. И лаванда. Летим, посмотрим!

— Мы полетим вместе, — произнесла Инга серьезно.

— Полетим вместе, — кивнул он и улыбнулся. — Ну вот, заплакала? Зачем?

— Я не буду плакать, — ответила она. — Я так… У меня теперь есть семья, да?

— Конечно. Да еще какая, кое-кого увидишь, напугаешься!

Ариш помолчал, потом понял, чего боится Инга, и добавил:

— Никто никогда не скажет тебе дурного слова. А дядя Лирион еще и засудит обидчика под настроение. А я тем более никогда не скажу тебе ничего такого… Если вдруг обзовусь сгоряча, всякое ж бывает, то прости дурака, но нарочно — никогда. Я тебя люблю.

— И я тебя, — тихо сказала она. — Ты только не бросай, от тебя я все стерплю…

— При прабабушке Эдне только такого не скажи, — серьезно ответил он. — Убьет. Меня, что характерно. Она такая… убедительная. Идем, уж спать пора, а нам вылетать рано…

— Идем, — сказала она, и вправду всю ночь проспала у него на груди, пригревшись. Ему не было тяжело.

— Так, вы намерены улетать или нет?! — вломилась к ним Азиль рано поутру. — Руки, а ну-ка воды холодной, я им сейчас…

— Все! Уже летим, бабушка! — подскочил Ариш. — Честное слово! Вот умоюсь — и летим!

— Ты-то как? — Азиль присела рядом с новой внучкой, погладила ее по пушистым рыжеватым волосам.

— Хорошо, — ответила та и мечтательно улыбнулась. — Спасибо вам…

— Живите счастливо, — сказала с улыбкой Азиль и встала. — Не переживай. Записку Литта захватила, ей тоже сегодня вылетать.

— Я и не переживаю, — ответила Инга. — У меня как-то так легко на душе…

— А если на душе камень, так ты не взлетишь, — ответила Азиль. — И до чего ты красивая…

— Вы же не видели!

— Видела. Литта показала фотографии, — улыбнулась та и ушла.

Мокрый Ариш присел рядом.

— Тепло. Лаванда зацветет со дня на день. Полетим? — спросил он.

— Вместе, — ответила Инга. На сердце было легко так, как возможно только в сказках…

Капитан Фальк ненавидел свою работу. Особенно же он ненавидел одну из подчиненных, пилотессу Литту. Придраться к ней не было возможности, разве что по части техники безопасности: вечно она нарушала все мыслимые и немыслимые нормы… Вот и сейчас — вернулась из отпуска и принялась крутить в небе такие фигуры, что сам он, не один год воевавший, диву давался! Спасибо, не с курсантами, видимо, самолет проверяла.

Фальк тяжело вздохнул и, прихрамывая, подошел к своей машине, спасибо, позволили оставить, кому нужна эта многажды чиненная рухлядь…

— Мы так не можем, — пожаловался он старому товарищу. — Не знаю, как она это делает, но у меня вряд ли получится. Прости, друг.